Буало-Нарсежак - Солнце в руке. Полное собрание сочинений. Том 11

Однажды утром, когда первые солнечные лучи едва позолотили все вокруг, я наконец заметила их лодку — большой „Зодиак“ со множеством фигур на борту. Мне было плохо видно, что они делали. Кажется, что-то искали — наверное, красный поплавок, который мы с Жаном-Мари оставили на воде. Передвигались они медленно, можно сказать, еле ползли. Чуть позже, ближе к полудню, мне позвонил полковник и сообщил последние новости. Никто, конечно, не ожидает, что затонувший грузовик будет обнаружен с первого же погружения, но вызванный из Бреста водолаз настроен оптимистично. Постепенно берега заполнялись любопытными. На вершине смотровой площадки скопилась уже небольшая толпа, а люди все прибывали — кто в лодке, кто в баркасе, даже на байдарках. Я совсем забыла, что была суббота. Ротозеев, которым нечего делать в уик-энд, собралось предостаточно. Незадолго до обеда ко мне присоединился Ван Лоо. Он был чисто выбрит, надушен, весь лоснился и сиял — ни дать ни взять беговой скакун в день решающего заезда. Если бы не „гусиные лапки“ вокруг глаз, он был бы сейчас почти прежним Мареем…

— Дело выгорит! — шептал он мне прямо в шею. — У них настоящий водолаз.

Я отодвинулась, передавая ему бинокль. Мне было неприятно чувствовать рядом его присутствие.

— Что-то у вас недовольный вид! — сказал он.

— О нет! Вы даже не представляете себе, с каким нетерпением я ждала этой минуты!

Мы оставались на посту, пока лодка не уплыла. Нашли они что-нибудь? Ван Лоо считал, что теперь это дело нескольких часов. Он, который все эти дни метался в сомнениях и дошел до полного отчаяния, сейчас едва не смеялся надо мной, превознося смелость своей идеи. Он дошел до того, что заявил: сам Ронан одобрил бы ее! Разумеется, риск, что его сообщники слетятся на запах золота, оставался большим, но он надеялся, что сможет организовать мирную встречу и объяснить все выгоды начавшейся операции. При всей своей жадности безумцами они не были. Поэтому они сразу поймут, что с известной ловкостью легко можно будет вслед за слитками „поднять со дна“ драгоценности и прочие штучки, якобы брошенные оккупантами, спешившими избавиться от компрометировавших их доказательств неслыханных грабежей.

— Это похоже на правду, — говорил Ван Лоо. — Что такое несколько килограммов золота? Разве это груз? Нет, если уж снаряжать грузовик, то на него надо навалить побольше! Мы имеем полное право предположить, что немцы вывозили отсюда самые разнообразные вещи. Так почему бы им не отправить три-четыре машины сразу? Вы, конечно, возразите, что это уже неправдоподобно. Но ведь все, что сейчас творится на озере, — неправдоподобно! Вы только посмотрите на толпу зевак, которые так и ждут, что у них на глазах прямо сейчас вытащат клад! Как вы думаете, они удовлетворятся парой-тройкой мешочков? И если им скажут: „Все! Кроме этих мешков ничего больше нет!“ — они просто не поверят. Толпа начнет роптать: „От нас прячут истину! Отступающая армия, да еще такая дисциплинированная, не могла бежать, прихватив лишь какие-то жалкие крохи! Откуда мы знаем, может быть, там, на дне, лежат несметные сокровища, которые кое-кто желал бы приберечь лично для себя!“ Будет скандал, уж поверьте моему чутью! Я хорошо знаю, что это такое, как это начинается и как раздувается. Нет, дорогая моя Армель, нам больше нечего бояться!»

А я слушала его, как в суде слушают — о нет, не прокурора! — адвоката преступника: ради горького удовольствия еще раз убедиться, что мерзавец будет оправдан, что истина — это совсем не истина, а ложь — вовсе не ложь.

Первый мешок вытащили к вечеру. Вокруг «Зодиака» теперь плавала целая флотилия в миниатюре. То и дело лодку озаряли вспышки фотоаппаратов. Мудрым человеком был Ронан. Он предвидел всю эту кутерьму и предпочел обойтись без нее. Со своего поста я уходила переполненная отвращением и горечью разочарования. Может быть, глубинным течением мешки снесло в сторону? Я позвонила в больницу, как делала это каждый вечер, хотя знала, что звонить незачем. Незачем, ибо Жан-Мари навсегда останется инвалидом. И все-таки я не могла не пожелать спокойной ночи тому, кто отныне осужден на вечную ночь! Проглотила несколько таблеток гарденала, чтобы забыть обо всем хотя бы до утра!

Только что подняли самый легкий мешок. Тот самый, в котором были два слитка и моя монета. Во всяком случае, я так думаю, потому что из-за пасмурной погоды видимость была плохая. Но я ясно видела, как трое мужчин на борту «Зодиака», наклонившись над ладонью того, кто сидел, рассматривали что-то, видимо, показавшееся им интересным. Вскоре один из них выпрямился и стал махать руками кому-то на берегу. Затем лодка забрала водолаза и заскользила в сторону плотины. Хорошо, что рядом со мной не было Ван Лоо, иначе мне пришлось бы нелегко. Он сейчас же догадался бы, что я кое-что от него утаила. А то, что было хорошо для меня, ему могло сулить одни неприятности. И это еще мягко сказано. Если я не ошиблась, мне скоро позвонят. Ван Лоо, у которого нюх, как у немецкой овчарки, все это время слонялся поблизости от кабинета, изобретая самые нелепые предлоги. Наконец телефон зазвонил. Незнакомый голос. На заднем фоне слышны обрывки какого-то оживленного разговора. Приказ: «Закройте дверь, Мареско! Ничего не слышно».

И наконец размеренное сопение в трубке. Так дышит человек, подыскивая слова для начала важного разговора.

— Мадемуазель де Кермарек?

— Я у телефона.

— В деле, о котором вам известно, появились новости.

Резкий толчок в сердце. Мне известно только об одном деле. Если есть новости, значит…

— Нашему водолазу попало в руки нечто интересное. Нечто очень интересное!

— Слитки?

— О, не это главное. Нет, не слитки. Кое-что гораздо интереснее. Я ожидаю приезда дивизионного комиссара из Ренна. Скажите, мы можем прийти в замок, скажем, после половины одиннадцатого?

— Когда вам будет угодно!

— Спасибо. У вас ведь живет постоялец?

— Да. Господин Ван Лоо.

— Мы хотели бы встретиться и с ним тоже. Не могли бы вы взять на себя труд предупредить его?

— Сейчас же предупрежу. Скажите, а что, случилось что-нибудь серьезное?

Это слово ему не нравится. Он мешкает с ответом.

— Может быть, не столько серьезное, сколько занятное. До скорой встречи, мадемуазель.

Уф! Скоро бомба взорвется. Я так волнуюсь, что даже не могу положить трубку на рычаг. Зову Ван Лоо. Он неподалеку. Он ждал, что его позовут, и уже готовился давать объяснения.

— Вы понимаете, мадемуазель, о чем они меня будут спрашивать. В какой степени меня касается находка слитков. Вы должны будете ответить, что мы задумали основать фирму по организации прогулок на катерах и что я намереваюсь стать ее спонсором. Вот почему я финансировал ваши первые поиски. Последний пункт вы должны подчеркнуть особо. Кроме этого, я не играю в данной истории никакой роли. Это ваши слитки — вот что должно быть абсолютно ясно. А наши будущие планы их совершенно не касаются.