Агата Кристи - Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

Шила посмотрела на них с удивлением: стрелки показывали чуть больше десяти минут пятого. Она перевела взгляд на камин. То же самое.

Неожиданно над ее головой раздалось какое-то жужжание, сменившееся резким щелчком, и Шила вздрогнула. Маленькая дверца резных деревянных часов на стене открылась, оттуда выскочила кукушка и громко и четко пропела: «Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку!» Голос у нее был резкий и, как показалось Шиле, немного зловещий.

Слегка улыбнувшись, Шила обошла диван и резко остановилась, отпрянув…

На полу, раскинув руки, лежал человек. Невидящие глаза были полузакрыты. На сером костюме виднелось темное влажное пятно. Машинально нагнувшись, Шила коснулась его щеки… Она была холодной… Рука тоже… Шила потрогала пятно и, взглянув на свои пальцы, в ужасе отдернула руку.

Во дворе щелкнул замок калитки, и Шила, невольно обернувшись, посмотрела в окно. По дорожке к дому шла женщина. Шила нервно сглотнула. Во рту у нее пересохло, она будто приросла к полу. Она смотрела туда, где лежал человек, не в силах ни шевельнуться, ни закричать.

Дверь открылась, и в гостиную вошла высокая пожилая женщина с хозяйственной сумкой в руках. Ее волнистые седые волосы были зачесаны назад, красивые голубые глаза широко открыты. Взгляд женщины невидяще скользнул мимо девушки.

У Шилы вырвался какой-то странный звук, похожий на всхлип. Большие голубые глаза сразу повернулись в ее сторону, и женщина резко спросила:

— Здесь кто-то есть?

— Я… я… — девушка запнулась, увидев, что женщина быстро направилась к ней, обходя диван, и вдруг закричала: — Нет… нет! Вы на него наступите… Наступите!.. А он мертвый!..

Девятого сентября я (придерживаясь принятого в полиции стиля) двигался по Уилбрэхем Крэсент в западном направлении. Это было мое первое знакомство с Уилбрэхем Крэсент, и, откровенно говоря, оно изрядно меня озадачило.

Мое появление там объяснялось одной возникшей у меня догадкой. Я искал, руководствуясь своей интуицией, — с настойчивостью, возраставшей по мере того, как надежда на успех становилась все более призрачной. Со мной всегда так.

Я искал дом под номером 61. Думаете, нашел? Ничуть не бывало! Проследовав от номера 1 до номера 35, я обнаружил, что Уилбрэхем Крэсент кончилась. Дорогу преградила оживленная улица, и указатель совершенно недвусмысленно утверждал, что это Олбани-роуд. Я повернул назад. В северной части Уилбрэхем Крэсент домов вообще не было — только стена, за которой начинался квартал современных многоэтажек, вход в которые был с другой улицы. Поиски зашли в тупик.

Я внимательно смотрел на дома, мимо которых проходил: 24, 23, 22, 21, «Убежище Дианы» (по-видимому, дом 20; на калитке, помню еще, старательно умывался рыжий кот), 19… Вдруг дверь этого дома распахнулась, из нее выскочила девушка и со скоростью ракеты помчалась по дорожке. Сходство с ракетой усиливалось пронзительным визгом, сопровождавшим ее движение: звук был высокий и совершенно не похожий на человеческий. Девушка выскочила из калитки и, столкнувшись со мной, едва не сбила с ног. И, словно этого ей было мало, отчаянно в меня вцепилась. Ее била крупная дрожь.

— Спокойно! — сказал я, легонько встряхивая ее за плечи. — Спокойно!

Девушка стихла. Она все еще цеплялась за меня, но кричать перестала и только тяжело и судорожно дышала.

Не могу сказать, что моя реакция в данной ситуации отличалась оригинальностью. Я спросил, не случилось ли чего? Сообразив, однако, как глупо это звучит, я задал вопрос иначе:

— Что случилось?

Девушка глубоко вздохнула.

— Там! — проговорила она, махнув рукой в сторону дома.

— Ну?

— Там человек на полу… Мертвый… И она чуть на него не наступила!

— Кто? Почему?

— Кажется… кажется, она слепая. А на нем кровь… — девушка разжала одну из рук, которыми намертво в меня вцепилась, и посмотрела на пальцы. — И на мне… кровь…

— Да уж! И на мне теперь тоже, — несколько раздраженно сказал я, показывая ей пятно на своей рубашке, и, вздохнув, предложил: — Пожалуй, нам лучше пройти в дом и все посмотреть еще раз.

Ее тут же снова забила дрожь.

— Я не могу… Не могу! Я туда не пойду.

— Может, вы и правы, — согласился я, озираясь.

Однако подходящего места, куда можно было бы усадить девушку в полуобморочном состоянии, поблизости не было. Я осторожно опустил ее на тротуар и прислонил спиной к железной ограде.

— Тогда подождите меня здесь, я скоро… Сейчас все пройдет. Если вам станет хуже, наклоните голову к коленям.

— Я… по-моему, уже все прошло.

Голос ее звучал не слишком уверенно, но я решил воспользоваться моментом и, успокаивающе похлопав ее по плечу, поспешил к дому. Войдя внутрь, я остановился в прихожей и заглянул в дверь налево — там была столовая. Затем пересек прихожую и вошел в гостиную. На стуле сидела пожилая женщина с седыми волосами. Когда я вошел, она резко обернулась и спросила: «Кто это?»

Я сразу понял, что она слепа: ее лицо было обращено в мою сторону, но глаза смотрели гораздо левее.

— Отсюда выскочила молодая женщина, — стараясь говорить коротко и деловито, объяснил я. — Она сказала, в доме убитый.

Едва произнес эти слова, как тут же почувствовал абсурдность ситуации. Невозможно было и представить, чтобы здесь, в этой опрятной комнате, где сидит слепая женщина со спокойно сложенными на коленях руками, могло произойти убийство.

И, однако, женщина кивнула.

— За диваном.

Я обошел диван и сразу увидел его. Раскинутые руки, остекленевшие глаза… кровь…

— Как это случилось? — растерянно спросил я.

— Не знаю, — ответила женщина.

— Но… Да, конечно. А кто он?

— Представления не имею.

— Нужно позвонить в полицию, — сказал я, озираясь в поисках аппарата.

— У меня нет телефона.

Я внимательно посмотрел на нее.

— Вы здесь живете? Это ваш дом?

— Да.

— Вы можете рассказать, что случилось?

— Разумеется. Я ходила за покупками, — начала она, я оглянулся и увидел хозяйственную сумку, брошенную у двери на стуле, — а когда вернулась, сразу поняла, что в комнате кто-то есть. Слепые всегда это чувствуют. Я спросила, кто тут. Никто не ответил, хотя я хорошо слышала чье-то дыхание. Я пошла на звук, и тогда кто-то закричал, что здесь лежит мертвец и я на него могу наступить. А потом этот кто-то промчался мимо меня и с криком выскочил на улицу.

Я кивнул. То, что говорили обе женщины, совпадало.

— И что вы сделали?