Агата Кристи - Часы. Пальцы чешутся. К чему бы? Вечеринка на хэллоуин

— Странно… Безусловно, странно… И что же вы намерены предпринять?

— А что, если тряхнуть стариной… Для начала, пожалуй, свяжусь с этими стряпчими… Может, они, конечно, очень даже милые люди, но я хотел бы удостовериться в этом лично.

Томми остановился на противоположной стороне улицы. Перед ним вырисовывалось здание конторы господ Партингейла, Харриса, Локриджа и Партингейла.

Старинный особняк выглядел в высшей степени респектабельным. Медная дощечка была сильно потерта, но начищена до блеска. Томми пересек улицу, вошел во вращающуюся дверь, и его приветствовал радостный стук бесчисленных пишущих машинок.

Над открытым окошком красного дерева справа от входа он увидел надпись «СПРАВКИ», и сразу же направился туда.

За дверью он обнаружил небольшую комнатку, где три женщины, согнувшись над машинками, что-то перепечатывали, а два клерка, сгорбившись над письменными столами, снимали копии с документов — словом, смертная скука, сдобренная юридическим занудством.

Сурового вида женщина лет тридцати пяти с выцветшими волосами, в пенсне, оторвалась от машинки.

— Чем могу служить?

— Я хотел бы повидать мистера Эклза.

Женщина еще больше посуровела.

— Вам назначено?

— К сожалению, нет. Я в Лондоне проездом.

— Боюсь, как раз сегодня мистер Эклз страшно занят. Возможно, какой-нибудь другой сотрудник фирмы…

— Мне нужно повидать именно мистера Эклза. У нас с ним уже была кое-какая переписка.

— А, понятно. Назовите свое имя.

Томми сообщил свое имя и адрес, и блондинка направилась к телефону на своем столе. После приглушенного разговора она вернулась.

— Клерк проводит вас в приемную. Мистер Эклз примет вас через десять минут.

Томми провели в приемную, где стояли книжный шкаф, заполненный старыми увесистыми фолиантами, и круглый стол, заваленный всевозможной финансовой периодикой. Сидя в приемной, Томми вновь и вновь перебирал в уме возможные подходы к мистеру Эклзу и гадал, каким же на самом деле окажется сей джентльмен. Когда же его наконец провели в кабинет и мистер Эклз встал ему навстречу, Томми тут же решил, что тот ему решительно не нравится. Он попробовал разобраться почему, но так и не смог. Казалось бы, никакой явной причины для неприязни не было. Мистеру Эклзу было что-то около сорока пяти лет. У него были редеющие с проседью на висках волосы, вытянутое лицо с застывшим на нем выражением печали, проницательные глаза и довольно приятная улыбка, время от времени нарушающая общее впечатление скорби.

— Мистер Бересфорд?

— Да. Дело, право, пустяковое, но моя жена так тревожится… Она писала вам, я полагаю, а может быть, и звонила… Хотела узнать, не можете ли вы сообщить ей адрес некой миссис Ланкастер.

— Миссис Ланкастер? — произнес мистер Эклз, сохраняя полную невозмутимость.

Это был даже не вопрос — фамилия просто повисла в воздухе.

«Осторожный человек, — подумал Томми, — но для юристов осторожность — вторая натура. Собственно, будь он моим адвокатом, я бы его не осуждал».

Он продолжил:

— До недавнего времени она жила в приюте для престарелых «Солнечный кряж», кстати, весьма приличном заведении. Собственно, там же находилась и моя тетя, которая тоже весьма хорошо о нем отзывалась.

— О да, разумеется, разумеется, теперь я вспомнил. Миссис Ланкастер. Она, по-моему, там уже не живет? Ведь так?

— Да, — ответил Томми.

— Тогда, я не совсем понимаю… — он протянул руку к телефону. — Я только освежу память…

— Я вам все объясню, — сказал Томми. — Адрес миссис Ланкастер был нужен моей жене потому, что она оказалась владелицей вещи, первоначально принадлежавшей миссис Ланкастер. Речь идет о картине. Миссис Ланкастер подарила ее моей тете, мисс Фэншо. Тетя недавно умерла, и ее имущество перешло ко мне. В том числе и эта картина. Моей жене она очень понравилась, но ей как-то неловко… Она подумала, что, возможно, миссис Ланкастер захочет забрать ее обратно. Во всяком случае, она имеет право это сделать.

— Понятно, — сказал мистер Эклз. — Безусловно, ваша жена поступает в высшей степени порядочно.

— Откуда нам знать, — с приятной улыбкой продолжал Томми, — как пожилые люди относятся к своим бывшим вещам. Возможно, ей было приятно, что картина у тети, но, поскольку тетя умерла, миссис Ланкастер может показаться несправедливым, что картина переходит к совершенно чужим людям. На картине изображен дом… явно сельская местность… А вдруг это дом Ланкастеров?

— Возможно, возможно, — ответил мистер Эклз. — Но я думаю…

В дверь постучали, вошел клерк и, достав из папки лист бумаги, положил его на стол перед мистером Эклзом. Мистер Эклз опустил глаза.

— Ах да, теперь припоминаю. Да, я полагаю, миссис… — он бросил взгляд на визитку Томми, лежавшую у него на столе, — Бересфорд действительно звонила и перемолвилась со мной парой слов. Я посоветовал ей связаться с Хэммерсмитским отделением «Сазерн Каунтиз Бэнк». Это единственный адрес, который известен мне самому. Все письма, пришедшие для миссис Ричард Джонсон на адрес банка, где проходят наши счета, пересылаются именно туда. Миссис Джонсон, полагаю, приходится миссис Ланкастер племянницей или дальней кузиной, и именно она вела со мной переговоры относительно определения миссис Ланкастер в «Солнечный кряж». Она просила навести подробные справки об этом заведении, поскольку сама она лишь вскользь слышала о нем от подруги. Мы это сделали и, уверяю вас, весьма добросовестно. Если не ошибаюсь, родственница миссис Джонсон провела там несколько счастливых лет.

— Что не помешало ей совершенно неожиданно оттуда уехать, — заметил Томми.

— Да. Миссис Джонсон, кажется, вернулась недавно из Восточной Африки — сейчас столько народу возвращается! Они с мужем, вроде бы, несколько лет прожили в Кении. Они обустроили свою жизнь в Англии и решили, что сами в состоянии присматривать за своей престарелой родственницей. Боюсь, в настоящий момент я не знаю, где именно проживает миссис Джонсон. Я получил письмо, в котором она прислала чек и благодарила меня за услуги, а также сообщала, что, если у меня возникнет необходимость связаться с нею, я должен адресовать письма на отделение ее банка, так как она окончательно не определилась, где именно они с мужем решат поселиться. Боюсь, мистер Бересфорд, это все, что мне известно.

Он был вежлив, но тверд. Ни замешательства, ни обеспокоенности Томми не заметил, однако в голосе его чувствовалась не терпящая возражений категоричность. Затем он распрямился, и его манеры немного смягчились.

— Право, мистер Бересфорд, я бы на вашем месте особенно не переживал, — успокаивающе сказал он. — Вернее, уговорил бы не беспокоиться миссис Бересфорд. Миссис Ланкастер, я полагаю, старая женщина, весьма забывчивая. Она, вероятно, совершенно не помнит об этой картине. Я полагаю… ей семьдесят пять… или семьдесят шесть лет. В таком возрасте человек то и дело все забывает.