Агата Кристи - Фокус с зеркалами. Зернышки в кармане. В неизвестном направлении. Хикори, Дикори, Док...

— И все-таки мне непонятно… — начал Шарп.

Она оборвала его:

— Вам и не нужно ничего понимать. У меня к нему свои счеты.

Раздался мягкий голос Эркюля Пуаро:

— Из-за миссис Николетис?

Вэлери судорожно вздохнула.

— Ведь она была вашей матерью, да?

— Да, — сказала Вэлери Хобхауз, — она была моей матерью…

— Я не понимаю, — умоляюще произнес мистер Ахибомбо и тревожно поглядел на своих рыжеволосых собеседников.

Салли Финч настолько увлеченно беседовала с Леном Бейтсоном, что Акибомбо с трудом улавливал нить разговора.

— Так кого же, по-твоему, — спросила Салли, — Найджел хотел подставить: тебя или меня?

— Скорее всего, обоих, — ответил Лен. — А волосы он, наверно, снял с моей расчески.

— Не понимаю, пожалуйста, — сказал мистер Акибомбо. — Значит, это Найджел прыгал по балконам?

— Найджел прыгуч, как кошка. Я бы ни за что так не смог — вес не тот.

— Тогда примите мой искренний извинения за то, что я зря подозревал вас.

— Ладно, не переживай, — утешил его Лен.

— Но ты правда здорово помог, — сказала Салли. — Как ты здорово сообразил про борную кислоту!

Мистер Акибомбо расцвел.

— Да вообще давно стоило понять, что Найджел страдал разными комплексами и…

— Ой, ради Бога, Лен, не уподобляйся Колину! Найджел мне всегда был глубоко омерзителен, и теперь я наконец понимаю почему. Но ведь правда же, если бы сэр Артур Стэнли поменьше сентиментальничал и уже тогда отправил бы его куда следовало, жизнь троих людей была бы сейчас спасена? Не могу избавиться от этой мысли.

— С другой стороны, его чувства тоже можно понять…

— Пожалуйста, мисс Салли…

— Да, Акибомбо?

— Может быть, если вы видите завтра на вечер в университете мой преподаватель, вы скажете ему, что я пришел к очень верный умозаключение? Потому что мой преподаватель часто говорит, что у меня в голове неразбериха.

— Конечно! Обязательно скажу.

Лен Бейтсон был мрачнее тучи.

— Через неделю ты уже будешь в Америке, — вздохнул он.

На мгновение воцарилось молчание.

— Я приеду, — сказала Салли. — Или ты приезжай к нам.

— Зачем?

— Акибомбо! — сказала Салли. — Тебе хотелось бы в один прекрасный день стать шафером на свадьбе?

— А что такое «шафер»?

— Ну, это когда жених… скажем, Лен, дает тебе на сохранение венчальное кольцо, и вы едете в церковь, очень нарядные, а потом он берет у тебя кольцо и надевает его мне на палец, и орган играет свадебный марш, и все плачут.

— Значит, вы с мистером Леном хотите пожениться?

— Ну да.

— Салли!

— Если, конечно, Лен не возражает.

— Салли, но ведь ты не знаешь… У меня отец…

— Ну и что? Тем более что я знаю. Твой отец немного того… — Она покрутила пальцем возле виска. — Ничего страшного, у многих отцы немного того…

— Но это не передастся по наследству. Честное слово! Как же я переживал все это время!

— Я догадывалась.

— В Африке, — сказал мистер Акибомбо, — давно, когда еще не приходил атомный век и научная мысль, свадебные обряды были очень интересный и забавный. Хотите я расскажу?

— Лучше не надо, — замахала руками Салли. — Я подозреваю, что нам с Леном придется краснеть, а рыжие краснеют очень густо.

Эркюль Пуаро поставил свою подпись на последнем письме, протянутом ему мисс Лемон.

— Tres bien [305] Превосходно (фр.). ,— серьезно произнес он. — Ни единой опечатки.

— По-моему, я не так часто ошибаюсь, — несколько обиженно возразила секретарь.

— Не часто, конечно, но все же бывает. Да, кстати, как поживает ваша сестра?

— Она подумывает отправиться в круиз По столицам скандинавских стран.

— A-а, — сказал Эркюль Пуаро.

Он подумал, что вдруг… на корабле..

Сам бы он ни за какие блага не согласился на морское путешествие.

Сзади громко тикал маятник.

продекламировал Эркюль Пуаро.

— Что вы сказали, мосье Пуаро?

— Да так, ничего, — ответил Пуаро.

Очередное «театральное» убийство. По иронии судьбы на сей раз спектакль разыгрывается для мисс Марпл.

Сюжет романа явно не самый занимательный из всего написанного миссис Кристи, хотя в разрешении криминальной загадки она демонстрирует весь блеск своего таланта, проделывая здесь один из тех отважных трюков, которые одновременно и бесят и восхищают читателя, когда тот возвращается к прочитанному, чтобы понять, как же это было сделано.

Две сестры-американки возникли из школьного прошлого самой Агаты Кристи, когда она с удовольствием дружила с американками, привлекавшими ее необычностью выговора и манер. Несомненным прототипом Гулбрандсенов послужило знаменитое семейство Гулбенкиан.

Судя по репликам мисс Марпл и других, самых разных персонажей, Агата Кристи симпатизировала гулбрандсеновскому идеализму куда больше, чем серроколдовскому; о последнем сказано: «Еще один безумец! Еще один носитель идеалов… укушенный все той же мухой — мечтой сделать лучше жизнь каждого человека. А на самом деле никто не сможет сделать твою жизнь лучше, кроме тебя!» Эта мысль вложена в уста Рут Ван-Райдок, но она вполне могла бы исходить и от самой Агаты Кристи, через всю жизнь пронесшей уверенность, что каждый должен сам справляться со своими проблемами. Изречение Лафонтена — «Помоги себе сам, и небеса тебе помогут», приходило ей на ум ничуть не реже любимой испанской пословицы о том, что «ты можешь взять все, что хочешь, но будь готов заплатить за это».

Кроме того, миссис Кристи устами мисс Марпл ворчит по поводу любви англичан к поражениям и их привычки праздновать собственный проигрыш больше, чем победы, провал — больше, чем успех, — что она связывает с вообще присущей англосаксам склонности носиться с неудачниками и наказывать успех.

Атмосфера исправительной колонии на страницах романа выписана не очень убедительно, второе и третье убийство поданы весьма поверхностно, а мисс Марпл, ощущающая себя в романе не совсем в своей тарелке, в первый раз в своей практике позволяет обставить себя человеку, никогда прежде не занимавшемуся расследованиями, и ей остается только подвести под произошедшее религиозную мораль.

Впервые опубликован в Англии в 1952 году.

До настоящей публикации существовал один перевод на русский язык Перевод З. Александровой выполнен специально для настоящего издания и публикуется впервые.

Сюжетно роман как бы является поздним вариантом «Рождества Эркюля Пуаро». Здесь читатель вновь сталкивается с «синдромом детских стишков». Это тот же стишок, что прежде дал название двум рассказам. Мисс Марпл предполагает, что его текст связывает между собой череду весьма странных убийств, лишь когда обнаруживается тело третьей жертвы, задушенной нейлоновым чулком и с бельевой прищепкой на носу. Стало быть, две предыдущие жертвы, рассуждает мисс Марпл, это персонажи того же стишка.