Агата Кристи - К берегу удачи. Кривой домишко. Объявлено убийство. Три слепых мышонка

Креддок прошел через холл и, задумавшись, попытался открыть не ту дверь. Спускавшаяся с лестницы мисс Баннер поспешно указала ему дорогу.

— Не туда, — сказала она. — Та дверь не открывается. В следующую налево. Запутаться можно, да? Столько дверей!

— Многовато, — согласился Креддок, оглядывая узкий холл.

Мисс Баннер любезно принялась перечислять:

— Первая ведет в гардеробную, за ней дверь в чулан, затем в столовую, это по нашей стороне. А по той — фальшивая дверь в гостиную, в которую вы сейчас пытались войти, потом настоящая дверь в гостиную, потом в кладовку с фарфором, дальше дверь в маленькую оранжерею и в конце — черный ход. Запутаться можно. Особенно в этих двух, они так близко друг от друга. Я тоже частенько по ошибке толкалась не в ту дверь. Обычно ее стол загораживал, но его отодвинули.

Креддок почти машинально заметил тонкую горизонтальную полоску на двери, которую он недавно пытался открыть. Теперь он понял, что полоска — след от стола. Смутная мысль шевельнулась в его мозгу, и он спросил:

— Отодвинули? Когда?

К счастью, Дору Баннер никакие вопросы не удивляли. Словоохотливой старушке все казалось естественным, любой вопрос по любому поводу, и ей доставляло наслаждение давать любую, самую пустяковую информацию…

— Так… дайте подумать… совсем недавно, дней десять назад, от силы недели две.

— А почему его отодвинули?

— Не помню. Кажется, из-за цветов. Вроде бы Филлипа поставила их в большую вазу — она просто очаровательно составляет букеты — осенние цветы, веточки, ветки, и букет получился такой большой, что цеплялся за волосы, поэтому Филлипа сказала: «А почему бы не отодвинуть стол подальше? Цветы будут лучше смотреться на фоне стены, а не этой двери!» Только пришлось снять картину «Веллингтон [202] Веллингтон Артур Уэсли (1769–1852) — английский полководец, государственный деятель и дипломат, командовавший союзными войсками в войне против наполеоновской Франции в 1808–1813 годах и в сражении при Ватерлоо в 1815 году, в котором Наполеон потерпел окончательное поражение. в Ватерлоо». Правда, я от нее не в восторге. Мы ее положили под лестницу.

— Так на самом деле дверь не фальшивая? — спросил Креддок.

— Нет-нет, она настоящая. Она ведет в бывшую маленькую гостиную, однако, когда комнаты соединили, две двери стали не нужны, и одну закрыли.

— Закрыли? — снова осторожно переспросил Креддок. — Вы хотите сказать: заколотили? Или просто заперли?

— По-моему, закрыли на ключ и на задвижку.

Он заметил задвижку и попробовал ее отодвинуть. Задвижка легко поддалась, слишком легко…

— А когда ее открывали в последний раз? — решил уточнить он.

— Должно быть, давным-давно. С тех пор как я здесь — ни разу, а то бы я знала.

— А где ключ?

— Там в холле стол, и в ящике полно ключей. Наверное, там.

Креддок пошел за ней и вынул из глубины ящика связку ржавых ключей. Он внимательно рассмотрел каждый, выбрал один, заметно отличавшийся от остальных, и вернулся к двери. Ключ сразу вошел в замочную скважину и легко повернулся. Он толкнул дверь, она бесшумно открылась.

— Осторожней! — воскликнула мисс Баннер. — С той стороны может быть что-нибудь прислонено. Мы же никогда ее не открывали.

— Так ли? — сказал инспектор. Лицо его помрачнело, и он добавил внушительным тоном: — Мисс Баннер, эту дверь открывали совсем недавно. Замок и петли смазаны.

Она воззрилась на него, глупо разинув рот.

— Но кто мог ее открыть?

— Вот это мне и предстоит выяснить, — мрачно ответил Креддок. А про себя подумал: «Икс с улицы? Как бы не так! Икс был здесь, в доме. Икс был в тот вечер в гостиной».

На сей раз мисс Блеклок слушала его более внимательно. Она была умной женщиной и сразу ухватила самую суть.

— Да, — спокойно согласилась она, — это меняет дело… Никто не должен был открывать ту дверь. Но никто и не открывал ее, насколько мне известно.

— Поймите же, — настаивал инспектор, — когда погас свет, кто-то из сидевших в комнате мог выскользнуть через ту дверь, подкрасться к Шерцу сзади и выстрелить в вас.

— И никто его не заметил, не услышал?

— Никто. Вы же помните: когда погас свет, все задвигались, закричали, начали толкаться. А потом единственное, что можно было увидеть, — это свет фонарика.

— И вы верите, что кто-то из моих милых соседей, этих вполне мирных обывателей, проскользнул туда и пытался меня убить? — сказала мисс Блеклок с расстановкой. — Но почему меня? За что, скажите на милость?

— По-моему, вы, а не я должны ответить на этот вопрос, мисс Блеклок.

— Но я не могу, инспектор. Уверяю вас.

— Что ж, начнем сначала. Кто получит наследство после вашей смерти?

Слегка поколебавшись, мисс Блеклок ответила:

— Патрик и Джулия. Дора Баннер получит обстановку и небольшой годовой доход. Но в общем-то мне нечего особо оставлять. У меня были вклады в немецких и итальянских ценных бумагах, но они обесценились, да и налоги нынче высокие, а проценты низкие, так что убивать меня не имеет никакого смысла, уверяю вас… Большую часть денег я положила на срочный вклад в банк под проценты около года назад.

— И все-таки кое-какие средства у вас есть, мисс Блеклок, и ими завладеют ваши племянник с племянницей.

— И что же — Патрик с Джулией замыслили меня убить? Просто невероятно. Да они не так уж и нуждаются.

— Вы точно знаете?

— Нет. Только с их слов… Но я решительно отказываюсь их подозревать. Может, когда-нибудь у них появится стимул убить меня, но только не сейчас.

— Что вы имеете в виду, мисс Блеклок? — ухватился за ее слова инспектор.

— То, что когда-нибудь , — а может, и весьма скоро, — я стану очень богата.

— Интересно. Вы не могли бы пояснить?

— Разумеется. Вы, должно быть, не знаете, но двадцать с лишним лет назад я была секретаршей и близким другом Рэнделла Гедлера.

Креддок навострил уши. Рэнделл Гедлер был одним из крупнейших финансовых воротил. Его дерзкие спекуляции и почти актерская известность сделали его человеком, о котором еще долго будут помнить. Он умер, если Креддока не подводила память, в тридцать седьмом или тридцать восьмом году.

— Вы были еще совсем маленьким, — сказала мисс Блеклок. — Но, вероятно, слышали о нем.

— О да. Он ведь был миллионером?

— Мультимиллионером, хотя его дела не всегда отличались стабильностью. Он, как правило, вкладывал большую часть прибыли в какое-нибудь рискованное предприятие.

Она оживилась, глаза ее заблестели.

— Тем не менее он умер очень богатым человеком. Детей у него не было. И он завещал все свое состояние жене, с условием, что после ее смерти оно перейдет ко мне.