Агата Кристи - Смерть приходит в конце. День поминовения. Лощина

Их тайные свидания в небольшой, специально снятой квартире, красота Розмэри, его нежность и страсть, ее ответные объятия — все это было похоже на сон, горячечный, бредовый сон.

И после сна пробуждение.

Оно наступило внезапно — так выходят на яркий свет из туннеля. Еще вчера он был страстным любовником, а сегодня стал прежним Стивеном Фарадеем, и ему пришло в голову, что, пожалуй, им с Розмэри не следует так часто встречаться. Ведь если подумать, они все время вели себя на редкость неосторожно. Что, если Сандра что-нибудь заподозрит? Он украдкой взглянул через стол на жену. Слава Богу, она ни о чем не догадывается. Она далека от таких мыслей. А между тем в последнее время причины, которые он придумывал, чтобы улизнуть из дому, становились все менее убедительными. Другая женщина давно бы почуяла, что здесь дело нечисто. К счастью, Сандра неподозрительна.

Он перевел дыхание. Да, они ведут себя крайне неосмотрительно. Еще чудо, что муж ничего не знает. Недалекий, простоватый малый. К тому же намного старше Розмэри.

Но до чего же она прелестна…

Неожиданно он подумал о том, как хорошо было бы поиграть в гольф. Свежий ветер над дюнами, пробежка по полю, напряжение всех мускулов и затем точно рассчитанный удар. Одни только мужчины — никаких женщин.

Он спросил Сандру:

— Мы не могли бы поехать в Ферхейвен?

Она удивленно посмотрела на него:

— Ты хочешь поехать? А как же дела?

— Я мог бы освободиться на недельку. Хочется поиграть в гольф, а то я совсем засиделся.

— Мы можем уехать хоть завтра. Только мы пригласили в гости Астлеев — нужно будет предложить им другой день, и еще мне придется отменить митинг во вторник. А как быть с Ловатами?

— Давай их тоже отменим. Придумаем какой-нибудь предлог. Мне так хочется уехать.

В Ферхейвене царил покой. Никого, кроме Сандры и собак; целые дни на веранде или в старом саду, обнесенном высокой стеной; гольф в Сэндли-Хит и прогулки под вечер на ферму с Мак-Тавишем.

Стивен чувствовал себя как человек, выздоравливающий после Долгой тяжелой болезни.

Однажды утром он был неприятно поражен, увидев на конверте почерк Розмэри. Он просил ее не писать. Это было слишком рискованно. Сандра, конечно, не станет любопытствовать, от кого он получает письма, но все равно лучше соблюдать осторожность. Слугам не всегда можно доверять.

Он унес письмо в кабинет и с раздражением вскрыл конверт. Господи, сколько страниц! Целый фолиант!

Он начал читать и вновь очутился во власти прежних чар. Она безумно его любит, еще сильнее, чем раньше, для нее невыносима даже пятидневная разлука. А как он? По-прежнему ли ее любит? Скучает ли Леопард по своему Эфиопу?

Он улыбнулся и вздохнул. Смешно! В свое время он подарил ей мужской халат с пятнистым узором, который ей вдруг понравился. Они вспомнили сказку Киплинга «Как Леопард менял окраску» [89] В сказке английского писателя Редьярда Киплинга (1865–1936) «Как Леопард менял окраску» рассказывается о том, как, приспосабливаясь к новым условиям жизни и охоты в лесной местности, куда ушла вся дичь, Эфиоп сменил окраску кожи на черную, а Леопарду на шкуру нанес для маскировки черные пятнышки. . «Но я не хочу, чтобы ты, как Эфиоп, меняла кожу», — сказал он ей тогда. После этого она стала называть его Леопардом, а он ее — своим Черным Красавцем.

Ужасно глупо, просто безумно глупо — исписать столько страниц! Все это очень трогательно, но тем не менее зря она послала письмо. Надо же немножко соображать! Сандра не из тех, кто станет закрывать глаза на такие вещи. Письма — штука опасная. Он же ее предупреждал. Почему она не может подождать до его возвращения? Ведь они увидятся через каких-нибудь два-три дня.

На следующее утро за завтраком он обнаружил около своего прибора еще одно письмо. На этот раз он выругался про себя. Ему показалось, что взгляд Сандры на секунду задержался на конверте. Она не сказала ни слова. Какое счастье, что она не из тех жен, которые интересуются корреспонденцией мужа!

После завтрака он поехал в ближайший городок, расположенный в восьми милях от Ферхейвена. Он не решился заказать междугородный разговор из деревни. К телефону подошла Розмэри.

— Алло, это ты, Розмэри? Не надо мне больше писать.

— Стивен, милый, как я рада слышать твой голос!

— Будь осторожна, дорогая, тебя никто не слышит?

— Конечно нет. Родной мой, как я соскучилась! А ты?

— Да, конечно, но только, ради Бога, не пиши. Это рискованно.

— Ты был рад моему письму? Тебе не казалось, когда ты его читал, что я рядом? Как мне хочется, чтобы мы никогда не расставались! А тебе?

— Разумеется, только это не телефонный разговор.

— Ты просто до смешного осторожен. Чего нам, собственно, бояться?

— Я думаю прежде всего о тебе, Розмэри. Я не прощу себе, если из-за меня у тебя будут неприятности.

— Мне все равно, что со мной будет. Ты это прекрасно знаешь.

— Зато мне не все равно, родная.

— Когда ты вернешься?

— Во вторник.

— А в среду встретимся в нашей квартире?

— Да… М-м… Ну хорошо.

— Милый, я просто не могу дождаться. А ты не попробуешь приехать сегодня? Выдумай какой-нибудь предлог, Стивен. Ну пожалуйста. Скажи, что у тебя заседание или еще что-нибудь.

— Боюсь, что это исключено.

— Я не верю, что ты по мне соскучился так же, как я по тебе.

— Перестань выдумывать.

Повесив трубку, он почувствовал усталость. Почему женщинам всегда так хочется демонстрировать свое безрассудство? Впредь они с Розмэри должны быть осмотрительнее. Встречаться придется реже.

После этого возвращения все стало сложнее. Он был по горло занят и не мог уделять Розмэри так много внимания, как прежде. Однако она не хотела этого понять. Он пытался с ней объясниться, но она и слушать не желала.

— Опять твоя дурацкая политика! Кому она нужна?

— Мне, в частности!

Но она была как глухая. Не хотела понять. Ее не интересовала его работа, карьера, планы. Она требовала только одного — бесконечных заверений в любви. «Ты любишь меня так же, как раньше? Ну скажи еще раз, что ты меня любишь!»

Ей-богу, думал он, пора бы перестать сомневаться. Она прелестна, необыкновенно хороша, но говорить с ней невозможно! Беда в том, что они слишком много бывают вместе. Не может же он все время находиться в экстатическом состоянии! Им не нужно так часто встречаться. Требуется передышка.

Его предложение вызвало страшную обиду. Теперь Розмэри всегда упрекала его: «Ты меня уже не любишь так, как раньше».

И каждый раз он должен был разубеждать ее и клятвенно заверять, что ничего не изменилось. Она все время вспоминала, что он говорил ей когда-то.

— Помнишь, как ты сказал, что хорошо бы нам умереть вместе? Навеки заснуть в объятиях друг друга. А помнишь, как ты говорил, что мы наймем караван и уедем в пустыню? Чтоб были одни звезды и верблюды, и мы могли забыть обо всем на свете.