Агата Кристи - Свидание со смертью. Рождество Эркюля Пуаро. Убить легко. Десять негритят

— Вы, наверно, правы, — мрачно согласилась Сара. — Вы ужасный человек — видите всех насквозь. Я все пытаюсь себя обмануть, а вы мне не даете!

В этот момент вернулись остальные. Самый измученный вид был у гида. За весь путь до Аммана [48] Амман — столица Иордании. он не произнес почти ни слова. Даже больше не ругал евреев. За что путешественники были ему очень благодарны, ибо он успел изрядно надоесть им этими разговорами.

Теперь дорога шла над рекой Иордан [49] Иордан — река в Палестине, впадает в Мертвое море. , петляя и резко изворачиваясь. Вокруг цвели олеандры [50] Олеандр — крупный вечнозеленый кустарник с узкими листьями и душистыми розово-красными, реже белыми цветами. , усыпанные розовыми цветами. В Амман они приехали во второй половине дня и после осмотра античного театра довольно рано легли спать, ибо назавтра предстояло целый день ехать по пустыне.

Наутро выехали в восемь. Все молчали.

Было душно и жарко, а в полдень, когда сделали привал на ленч, просто уже нечем было дышать. Трястись по знойной дороге в битком набитом — их ведь было пятеро — автомобиле было довольно противно. Настроение у всех заметно испортилось.

Доктор отпустил что-то нелестное в адрес Лиги Наций. Леди Уэстхолм грудью встала на ее защиту. Доктор же твердил, что Лига — слишком дорогое удовольствие. Тут же естественно стали обсуждать позицию Лиги по отношению к Абиссинии и Испании, потом — к Литовскому пограничному конфликту, о котором Сара вообще не слышала. Самый же яростный спор вызвали методы борьбы Лиги Наций с наркобизнесом.

— Вы не можете не признать, что они проделали колоссальную работу! — заявила леди Уэстхолм.

— Пусть даже и так. Зато и деньги на это были отпущены колоссальные! — парировал доктор.

Леди Уэстхолм и доктор Жерар дискутировали не умолкая.

— Это очень серьезная проблема, — не унималась леди Уэстхолм. — В настоящее время существует официальный перечень признанных во всем мире опасных, имеющих наркотический эффект веществ…

Голоса спорщиков жужжали и жужжали.

Мисс Пирс прощебетала, повернувшись к Саре:

— Путешествовать в обществе леди Уэстхолм — истинное наслаждение.

— В самом деле? — не без ехидства спросила Сара.

Но мисс Пирс не уловила ее сарказма и продолжала воодушевленно чирикать:

— Я так часто встречала ее фамилию в газетах. Это замечательно, что женщины занимаются теперь политикой и отстаивают свои интересы. Я так каждый раз радуюсь, узнав, что какая-то женщина добилась успеха.

— Но почему? — Голос Сары зазвенел от ярости.

Мисс Пирс изумленно раскрыла рот и даже начала заикаться:

— Ах, ну… потому что… то есть… просто потому., ну, это же прекрасно, что женщины способны что-то делать.

— Не могу с вами согласиться, — отрезала Сара. — Да, прекрасно, когда какой-то человек способен сделать что-либо важное. А уж женщина это или мужчина — не все ли равно?

— Ну конечно, — пролепетала мисс Пирс. — Да, конечно, я согласна… можно посмотреть на это и с такой точки зрения.

Сара продолжала, уже мягче:

— Не обижайтесь, но меня ужасно злит эта манера постоянно подчеркивать пол. «Современная девушка выработала деловой подход к жизни». Весьма расхожая, но бессмысленная фраза. Да чепуха все это! Кто-то из них действительно очень деловит, кто-то нет. А мужчины? Они тоже бывают довольно сентиментальны и бестолковы, а у кого-то из них — аналитический ум и цепкая память. Кому уж что выпало от природы. А пол важен лишь тогда, когда речь идет о физиологической стороне жизни.

Тут мисс Пирс слегка покраснела и поспешила сменить тему.

— Так хочется, чтобы было хоть немного тени, — пробормотала она. — Но, право же, эти просторы просто великолепны, вы не находите?

Сара кивнула. Да, подумала она, этот простор — настоящее чудо — исцеляющее, умиротворяющее… никакой суеты, никаких свойственных людям утомительных переживаний и надуманных проблем. Только сейчас она наконец почувствовала, что освободилась от Бойнтонов. От непонятного, настойчивого стремления вмешаться в их жизнь, до которой ей, в сущности, нет дела.

Здесь — первозданная пустота и простор, здесь мир и тишина… Вот если бы и в автомобиле… Не тут-то было! Леди Уэтсхолм и доктор Жерар, закончив обсуждать торговцев наркотиками, тут же принялись за легкомысленных молодых женщин, которые, внезапно исчезнув из поля зрения знакомых, подчас обнаруживаются в каком-нибудь экзотическом кабаре, где-нибудь в Аргентине. Доктор Жерар позволил себе отпустить несколько фривольную шутку, и леди Уэстхолм, лишенная, как всякий политик, элементарного чувства юмора, воспылала гневом.

— Так на чем мы остановились? — вдруг оживился их драгоман и с новыми силами принялся ругать евреев…

В Маан [51] Маан — город и область в Иордании, расположенные в плодородном оазисе на пути мусульманских паломников в Мекку. они прибыли за час до захода солнца. Какие-то дикари с разрисованными лицами тотчас окружили машину. Правда, очень скоро путешественники отправились далее.

Всматриваясь в плоское пространство пустыни, Сара искала взглядом каменистую цитадель Петры. Но на многие-многие мили не видно было ни гор, ни холмов. Сколько же им еще ехать?

Они добрались до деревни Айн-Муса, где полагалось оставлять автомобили. Здесь их ждали лошади — унылые тощие клячи. Мисс Пирс была в отчаянии — ее легкое полосатое платье абсолютно не годилось для поездки верхом. Благоразумная леди Уэстхолм была в бриджах. Сидели они на ней не очень хорошо, зато были самой удобной для подобных путешествий одеждой.

Местные проводники повели их по узкой и очень скользкой тропе вниз. Из-под копыт лошадей то и дело летели камни, и бедные животные испуганно пятились, удерживаясь на тропе каким-то чудом. Солнце было уже у самого горизонта.

Бесконечно долгая поездка в жарком и душном автомобиле оказалась крайне утомительной. Сара изнемогала от усталости. Все плыло у нее перед глазами, она ехала точно во сне. Позже, когда она вспоминала эту часть путешествия, ей прежде всего представлялась вдруг разверзшаяся под копытами лошади бездна — словно пучина ада. Вокруг вздымались каменные глыбы — а путники извилистой тропой все ниже и ниже спускались в недра земли по этому лабиринту из красных утесов.

Ущелье делалось все уже и уже… Сара почувствовала страх, сердце ее сжалось. Точно в бреду, повторяла она про себя: «Вниз, туда, в Долину Смерти… вниз, туда, в Долину Смерти…» [52] Долина Смерти — образ, использованный английским поэтом Альфредом Теннисоном (1809–1892) в стихотворении «Атака легкой кавалерийской бригады» (1854). И так до бесконечности. Но вот уже стемнело, и померкли ярко-красные отвесные скалы… а они все продолжают путь, все кружат по спирали, пойманные в ловушку, затерявшиеся в чреве земли. «Какой призрачный и странный мир — мертвый город», — думала Сара. И вновь, точно какое-то заклятье, возникали в ее мозгу эти два слова: Долина Смерти…