Агата Кристи - Убийство в проходном дворе. Загадка Ситтафорда. Загадка Эндхауза. Смерть лорда Эджвера

— Но это же не больше чем догадка.

— Догадка, не спорю. Но она обязательно должна подтвердиться. Иначе все лишается смысла. На карту поставлено огромное состояние, а не какие-то жалкие гроши.

Я задумался. Выводы Пуаро казались мне слишком скоропалительными, но в глубине души я не мог с ним не согласиться. Он обладал каким-то сверхъестественным чутьем. Но все же я считал, что многое еще нужно проверить.

— А что, если о помолвке никто не знал? — возразил я.

— Ба! Кто-нибудь да знал. В таких случаях всегда кто-то знает. А если не знает, так догадывается. Сама мадемуазель признает, что у мадам Райс появились какие-то подозрения. Возможно, у нее нашлись и средства узнать все наверняка.

— Каким образом?

— Ну, во-первых, Майкл Сетон, очевидно, переписывался с мадемуазель. Они ведь были помолвлены. А наша молодая леди, мягко говоря, небрежна. Она бросает вещи где попало. И очевидно, ни разу в жизни не пользовалась ключом. Так что удостовериться было вполне возможно.

— В таком случае Фредерика Райс могла узнать и о завещании самой мисс Бакли.

— Безусловно. Видите, дорогой Гастингс, как сузился круг? Вы помните мой список от «А» до «К»? Сейчас в нем только двое. Слуги отпали сами собой, капитан Челленджер — тоже, даже невзирая на то, что ему потребовалось целых полтора часа, чтобы проехать в машине тридцать миль от Плимута до Сент Лу. Я исключаю даже долгоносого мосье Лазаруса, предложившего пятьдесят фунтов за картину, которая от силы стоит двадцать, хотя, между прочим, если поразмыслить, то это странно и совсем не в его духе. Я также вычеркиваю этих слишком приветливых австралийцев. И в моем списке остаются двое.

— Номер первый — Фредерика Райс, — медленно проговорил я.

Передо мной возникли ее золотые волосы, тонкое бледное лицо.

— Да. Несомненно. Как бы небрежно ни составила мадемуазель свое завещание, там ясно сказано, что основная наследница — мадам Райс. Ей досталось бы все, кроме Эндхауза. Так что если бы вчера вечером застрелили не мадемуазель Мегги, а мадемуазель Ник, мадам Райс была бы сегодня богатой женщиной.

— Невозможно поверить!

— Вы не верите, что красивая женщина может оказаться убийцей? Вот предрассудок, из-за которого так часты недоразумения с присяжными. Но я не стану спорить. Подозрение падает не только на нее.

— На кого же еще?

— На Чарлза Вайза.

— Но ведь ему завещан только дом.

— Он может этого не знать. Разве он составлял для мадемуазель завещание? Едва ли. Оно тогда бы у него и хранилось, а не «валялось где-то там», как выразилась мадемуазель. Как видите, вполне возможно, что Вайз ничего не знает о завещании. Он может думать, что завещания вообще не существует, и считать себя в таком случае наследником мадемуазель как самый близкий родственник.

— А знаете, — заметил я. — Мне кажется, это куда правдоподобнее.

— У вас романтический склад ума, Гастингс. В романах то и дело попадаются злодеи стряпчие. А если у стряпчего к тому же еще бесстрастное лицо, значит, он почти наверняка злодей. Должен признаться, что в некоторых отношениях Вайз более подходящая фигура, чем мадам. Он скорее мог узнать о револьвере и воспользоваться им.

— И сбросить с обрыва валун.

— Возможно. Хотя я уже говорил, что многое зависело от того, как лежал камень. Уже тот факт, что он упал на минуту раньше и не задел мадемуазель, наталкивает на мысль, что здесь действовала женщина. Испортить тормоза, казалось бы, скорее пришло в голову мужчине — хотя в наше время многие женщины разбираются в механизмах не хуже мужчин. Зато, с другой стороны, есть некоторые обстоятельства, которые заставляют меня усомниться в виновности мосье Вайза.

— Какие же?

— Ему было труднее, чем мадам, узнать о помолвке мадемуазель Ник. Есть и еще одно немаловажное обстоятельство: преступник вел себя довольно безрассудно.

— Что вы имеете в виду?

— До вчерашнего вечера никто не мог быть уверен в гибели Майкла Сетона. А действовать наудачу, ничего не зная наверняка, совершенно несвойственно таким законникам, как Вайз.

— Вы правы, — согласился я — Так сделала бы женщина.

— Вот именно. Се que femme veut, Dieu veut [121] Чего хочет женщина, того хочет Бог (фр.). . Так они все считают.

— Просто поразительно, как уцелела Ник. Можно сказать, чудом.

Тут я вдруг вспомнил странную интонацию, с которой Фредерика сказала: «Ник заколдована».

Мне сделалось не по себе.

— Да, — задумчиво отозвался Пуаро. — Чудо, к которому я не причастен. А это унизительно.

— Воля провидения, — тихо ответил я.

— Ах, mon ami, зачем же взваливать на плечи Господа Бога бремя человеческих грехов? Вот вы сейчас прочувственно и набожно сказали: воля провидения, и вам даже в голову не пришло, что тем самым вы обвинили Le bon Dieu [122] Доброго Господа Бога (фр.). в убийстве мисс Мегги Бакли.

— Бог с вами, Пуаро!

— Именно так, мой друг. Но я-то не намерен сидеть сложа руки и повторять: le bon Dieu сам распоряжается, а я не стану вмешиваться. Нет! Я убежден, что le bon Dieu создал Эркюля Пуаро именно для того, чтобы он вмешивался. Таково мое metier [123] Ремесло (фр.). .

Мы шли берегом, медленно поднимаясь по извилистой дорожке, и, наконец, открыв калитку, очутились во владениях мисс Бакли.

— Уф-ф! — перевел дух Пуаро. — До чего же крутой подъем! Мне жарко. У меня даже усы обвисли. Так вот, как я вам только что сказал, я защищаю интересы безвинных. Мадемуазель Ник, которую хотели убить. Мадемуазель Мегги, которую убили.

— Против Фредерики Райс и Чарлза Вайза?

— Нет, что вы, Гастингс. Никакой предвзятости. Я лишь сказал, что в данную минуту на одного из них падает подозрение. Вот и все.

Мы подошли к газону около дома и увидели мужчину, работавшего на косилке. У него было длинное тупое лицо и тусклые глаза. Тут же стоял мальчуган лет десяти с уродливой, но смышленой физиономией.

Я удивился, как это мы не слышали шума работающей косилки, однако предположил, что садовник, который показался мне не слишком усердным, должно быть, отдыхал от трудов и кинулся работать, только заслышав наши голоса.

— Доброе утро, — сказал Пуаро.

— Доброе утро, сэр.

— Как я догадываюсь, вы садовник. Муж той мадам, что служит в доме.

— Это мой папа, — сообщил мальчуган.

— Все верно, сэр, — ответил человек. — А вы, стало быть, заграничный джентльмен, который на самом деле сыщик. Слышно что-нибудь о молодой хозяйке, сэр?

— Я только что от нее. Она спала спокойно и чувствует себя неплохо.

— К нам поставили полисменов, — сообщил мальчуган. — А леди убили вон там, возле ступенек. Я один раз видел, как режут свинью, да, пап?

— Э! — флегматично отозвался тот.

— Папа часто резал свиней, когда работал на ферме. Да, пап? Я видел, мне понравилось.