Агата Кристи - Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария

Лорен пошла открывать. Джимми Тесиджер как раз выходил из машины.

— Оставайся здесь, Билл, — сказал он. — Если кто-нибудь появится, сигналь.

Он поднялся по ступенькам и захлопнул за собой дверь. Щеки его порозовели от возбуждения.

— Привет, Бандл, вот и мы. Теперь приступим к делу. Где ключ от комнаты, в которой вы были той ночью?

— Он был в связке ключей от верхних комнат. Лучше взять всю связку.

— Наверное, но давайте побыстрее, у нас нет времени.

Они легко нашли ключи и открыли обитую сукном дверь. В комнате ничего не изменилось, вокруг стола по-прежнему стояли семь стульев. Джимми осмотрелся, его взгляд блуждал с одного буфета на другой.

— В каком вы прятались, Бандл?

— В этом.

Джимми подошел и открыл дверцу. На полках стояла та же стеклянная посуда.

— Мы должны убрать все это, — пробормотал он. — Сбегайте вниз и позовите Билла, Лорен. У входа можно больше не дежурить.

Лорен выбежала.

— Что вы собираетесь делать? — нетерпеливо спросила Бандл.

Джимми стоял на коленях у второго буфета и пытался что-то разглядеть в замочную скважину.

— Подождем Билла. Сейчас вы услышите всю историю от начала до конца. Это его заслуга, он хорошо поработал. Э-э!.. Что это с Лорен? Несется сюда так, будто за ней гонится разъяренный бык?

И правда, Лорен что есть мочи бежала по ступенькам. Она ворвалась в комнату — мертвенно-бледная, в глазах застыл ужас.

— Билл! Билл!.. О, Бандл… Билл!

— Что с ним? — Джимми тряс ее за плечо. — Ради Бога, говорите…

Лорен от ужаса никак не могла перевести дух.

— Билл… мне кажется, он умер… он там в машине… не двигается и не отвечает… Ей-Богу, он мертв.

Бормоча проклятья, Джимми понесся вниз по лестнице, Бандл за ним. Ею овладело отчаяние, сердце бешено колотилось. «Билл умер? Нет-нет, только не это! Господи, прошу тебя, только не это!»

Вдвоем с Джимми они подбежали к машине, Лорен немного отстала. Джимми заглянул внутрь и увидел, что Билл сидит, откинувшись на спинку сиденья, и глаза его закрыты. Джимми потряс его за плечо, но Билл даже не шевельнулся.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Джимми. — Успокойтесь, Бандл, он жив. Нужно втащить его в дом. Слава Богу, тут нет полицейских. Если кто-нибудь спросит, скажем, что нашему другу стало дурно.

Втроем они внесли Билла внутрь. Им удалось не привлечь особого внимания. Только какой-то небритый прохожий посочувствовал: «Ага, джентльмен маленько перебрал», — и понимающе кивнул.

— Давайте отнесем его в заднюю комнатку на втором этаже, — сказал Джимми. — Там есть диван.

Они осторожно его положили. Бандл опустилась на колени и, взяв безжизненную руку, нащупала пульс.

— Есть. Что с ним случилось?

— Только что все было в порядке, — ответил Джимми. — Может, кто-то ухитрился впрыснуть ему какую-нибудь гадость. Это легко — укол, и все. Могли подойти, спросить который час. Нужно вызвать врача.

Оставайтесь здесь и присматривайте за ним. — Он поспешил к двери, но остановился на полпути. — Я все-таки оставлю вам свой револьвер, вдруг пригодится. Я скоро вернусь.

Он положил револьвер на маленький столик рядом с диваном и поспешно вышел. Было слышно, как хлопнула входная дверь. В доме воцарилась тишина. Девушки, не двигаясь, стояли возле Билла. Бандл все еще держала палец на его запястье. Пульс был очень неровный.

— Надо же что-то делать, — прошептала она. — Это ужасно…

Лорен кивнула:

— Кажется, прошла целая вечность, с тех пор как ушел Джимми, а на самом деле — всего полторы минуты.

— Лорен, я слышу какие-то шаги, скрип ступеней… Да нет, не может быть, мне, наверное, показалось.

— Странно, зачем Джимми оставил свой револьвер, — удивилась Лорен, — ведь нам не может грозить опасность.

— Если они добрались до Билла… — сказала Бандл и сразу замолчала.

Лорен вздрогнула:

— Но мы же не на улице, а в доме. Сюда незаметно не проберешься. И к тому же у нас есть револьвер.

Бандл снова стала считать у Билла пульс.

— Что же делать? Может быть, дать ему горячего кофе? Иногда это помогает.

— У меня есть нюхательная соль, — сказала Лорен, — и немного бренди. А где же сумка? Наверно, я оставила ее в комнате наверху.

— Сейчас принесу, — сказала Бандл. — Надеюсь, это ему поможет.

Она побежала наверх, миновала игральную комнату и через открытую дверь вошла в то помещение, где собиралось тайное общество. Сумка Лорен лежала на столе.

Бандл протянула к ней руку и вдруг услышала сзади шум. Прежде чем она успела обернуться, спрятавшийся за дверью мужчина размахнулся и ударил ее огромным тяжелым мешком. Со слабым стоном Бандл осела на пол и потеряла сознание.

Сознание возвращалось очень медленно. Бандл окутывала зыбкая темная пелена, в какой-то точке пульсировала сильная, неослабевающая боль. Сквозь эту боль прорывались отрывочные слова. Знакомый голос повторял одни и те же фразы. Темная пелена медленно качала рассеиваться, боль сосредоточилась в голове, и Бандл услышала:

— Дорогая, дорогая моя Бандл! Дорогая Бандл, она умерла, я знаю, она умерла. Моя дорогая Бандл, милая моя, дорогая Бандл, я так люблю тебя. Бандл… дорогая…

Бандл не шевелилась и не открывала глаза, но теперь она понимала, что это Билл крепко держит ее за руку.

— Бандл, дорогая… Моя любимая Бандл, Бандл. Самая-самая любимая. Что я буду теперь делать? О, дорогая моя Бандл… моя единственная, любимая Бандл. Боже, что я буду делать? Это я во всем виноват! Я убил ее, я убил ее…

— Да нет же, дурачок, не убил, — с усилием, с невероятным усилием пробормотала Бандл.

Билл ошарашенно посмотрел на нее:

— Бандл, ты жива?

— Конечно.

— Сколько времени ты… ну, когда ты пришла в себя?

— Минут пять назад.

— Почему же ты молчала и не открывала глаза?

— Не хотелось. Слушала, как ты тут причитал. В другой раз ведь от тебя не дождешься таких признаний, уж слишком ты застенчив.

Билл густо покраснел:

— Бандл… тебе и правда было приятно их услышать? Знаешь, я так люблю тебя, уже давно, но у меня не хватало смелости сказать тебе об этом.

— Почему, дурачок?

— Я боялся, что ты поднимешь меня на смех. Ты такая умная и обаятельная, тебе нужен человек с положением.

— Вроде Джорджа Ломакса?

— Да нет, я имею в виду действительно достойного тебя парня, а не этого болвана… Хотя я и представить себе не могу — кто может быть достоин тебя, — закончил Билл свою тираду.

— Какой ты милый, Билл.

— Нет, Бандл, я серьезно… Я могу надеяться? Могу надеяться, что ты когда-нибудь согласишься…

— На что соглашусь?

— Выйти за меня замуж. Знаю, я ужасно бестолковый… но я люблю тебя, Бандл. Я буду твоим псом, твоим рабом, кем угодно.