Агата Кристи - Таинственное происшествие в Стайлз. Таинственный противник. Убийство на поле для гольфа

— Я могу построить карточные домики в семь этажей высотой, но я не могу, — щелчок по картам, — найти, — еще щелчок, — последнее звено, о котором говорил вам.

Я не знал, что сказать, и промолчал.

Пуаро начал строить новый домик, приговаривая:

— Одна карта, и еще — сверху — главное, рассчитать как следует!

Я наблюдал, как растет этаж за этажом. Точность необыкновенная, ни одного неверного движения.

Я не мог сдержать восхищения.

— Какая четкость! Кажется, я лишь однажды видел, как у вас дрожат руки.

— Наверное, в тот момент я очень волновался.

— Волновался — не то слово. Помните, как вы разозлились, когда увидели, что у лилового портфеля взломан замок? Подойдя к камину, вы стали выравнивать безделушки, и я заметил, как сильно дрожат ваши руки. Однако…

Внезапно мой друг издал странный стон и, закрыв лицо руками, откинулся в кресле, снова разрушив карточный домик.

— Что случилось, Пуаро? Вам плохо?

— Гастингс! Гастингс! Кажется, я все понял!

Я облегченно вздохнул.

— Что, очередная «идейка»?

— Друг мой, на этот раз не идейка, а грандиозная идея! Потрясающая! Спасибо, Гастингс.

— За что?

— Этой идеей я обязан вам.

Внезапно обняв, он жарко поцеловал меня в обе щеки и, прежде чем я оправился от изумления, выскочил из комнаты.

В этот момент вошла Мэри Кэвендиш.

— Что случилось с вашим другом? Он подбежал ко мне с криком: «Где гараж?» — но прежде чем я успела ответить, он выскочил на улицу.

Мы подошли к окну. Пуаро без шляпы, со съехавшим набок галстуком, бежал по улице.

— Его остановит первый же полицейский.

Мы с Мэри озадаченно переглянулись.

— Не понимаю, что случилось!

Я пожал плечами.

— Не знаю! Он строил карточный домик, вдруг подскочил как ужаленный и выбежал из комнаты.

— Надеюсь, к обеду он вернется.

Однако ни к обеду, ни к ужину Пуаро не появился.

Внезапный отъезд Пуаро всех заинтриговал.

Все утро следующего дня я тщетно прождал своего друга и начал было уже беспокоиться, когда, около трех часов, с улицы послышался звук подъезжающего автомобиля.

Я подошел к окну и увидел, что в машине сидели Пуаро и Джепп с Саммерхэем. Мой друг излучал блаженное самодовольство. Завидев миссис Кэвендиш, он выскочил из автомобиля и обратился к ней с изысканным поклоном:

— Мадам, позвольте мне собрать всех в гостиной.

Мэри грустно улыбнулась.

— Мосье Пуаро, вам предоставлена carte blanche [63] Полная свобода действий (фр.). . Поступайте как считаете нужным.

— Благодарю, мадам, вы очень любезны.

Когда я вошел в гостиную, он уже расставил стулья и деловито пересчитывал пришедших.

— Так. Мисс Говард — здесь. Мадемуазель Цинтия — здесь. Мосье Лоренс. Доркас. Энни. Bien! Сейчас придет мистер Инглторп — я послал ему записку, — и можно начинать.

— Если здесь снова появится этот человек, — воскликнула мисс Говард, — я буду вынуждена уйти.

— Мисс Говард, — взмолился Пуаро, — очень прошу вас — останьтесь.

Иви нехотя села на место. Через несколько минут вошел Альфред Инглторп, и Пуаро торжественно обратился к собравшимся:

— Дамы, господа! Как вы знаете, мистер Джон Кэвендиш попросил меня помочь в поисках убийцы его матери.

Я сразу осмотрел комнату покойной, которая до моего прихода была заперта, и там обнаружил три улики. Первая — кусочек зеленой материи на засове двери, ведущей в комнату мисс Мердок. Вторая — свежее пятно на ковре, возле окна. Третья — пустая коробка из-под бромида, который принимала покойная.

Кусочек материи я передал полиции, но на него не обратили большого внимания и даже не поняли, что он был оторван от зеленого нарукавника.

Последние слова Пуаро вызвали большое оживление среди присутствующих.

— Из всех обитателей дома, — продолжал мой друг, — рабочие нарукавники есть только у миссис Кэвендиш, которая ежедневно работает на ферме. Поэтому можно смело утверждать, что миссис Кэвендиш ночью заходила в комнату миссис Инглторп, причем через дверь, ведущую в комнату мисс Мердок.

— Но эта дверь была заперта изнутри на задвижку, — воскликнул я.

— К моему приходу дверь действительно была закрыта на засов. Но это не означает, что она была закрыта и ночью. В-суматохе, которая продолжалась до полудня, миссис Кэвендиш вполне могла сама закрыть эту дверь.

Далее, из выступления миссис Кэвендиш на дознании я заключил, что она что-то скрывает. Скажем, она утверждала, что слышала, как упал столик в комнате миссис Инглторп. Чтобы проверить ее слова, я попросил своего друга мосье Гастингса встать в коридоре возле комнаты миссис Кэвендиш. Вместе с полицейскими я отправился в комнату миссис Инглторп и во время обыска случайно опрокинул столик. Как и следовало ожидать, мой друг не слышал ни звука. Теперь я уже почти не сомневался, что в тот момент, когда подняли тревогу, миссис Кэвендиш находилась не в своей комнате (как было сказано в ее показаниях!), а в комнате миссис Инглторп.

Я взглянул на Мэри. Ее лицо покрывала смертельная бледность, но она мужественно улыбалась.

— Теперь попробуем восстановить ход событий. Миссис Кэвендиш находится в комнате своей свекрови. Она пытается найти какой-то документ. Вдруг миссис Инглторп просыпается, издает жуткий хрип и начинает биться в конвульсиях. Она пытается дотянуться до звонка и случайно переворачивает столик. Миссис Кэвендиш вздрагивает, роняет свечу, и воск разливается по ковру. Она поднимает свечу, быстро перебегает в комнату мисс Мердок и оттуда в коридор. Но там уже слышен топот бегущей прислуги. Что делать? Она спешит обратно в комнату мисс Мердок и начинает будить девушку. Из коридора слышны крики. Все пытаются проникнуть в комнату миссис Инглторп, и отсутствия миссис Кэвендиш никто не замечает. Почему-то никто не видел ее выходящей из другого крыла.

Пуаро взглянул на Мэри.

— Пока все верно, мадам?

Мэри кивнула.

— Да, совершенно верно. Я бы и сама уже давно все рассказала, если бы была уверена, что это облегчит положение моего мужа. Но мне показалось, что мой рассказ не докажет ни его вину, ни его невиновность.

— В каком-то случае, да, мадам. Но он помог бы мне избежать недоразумений и увидеть другие факты в верном освещении.

— Завещание! — вскричал Лоренс. — Так это ты сожгла завещание, Мэри?

Она покачала головой, и Пуаро покачал головой тоже.

— Нет, — возразил он. — Только один человек мог сжечь завещание — сама миссис Инглторп.

— Но постойте! Она сама только накануне его составила, — вырвалось у меня.

Пуаро улыбнулся.

— Тем не менее, mon ami, так оно и было. Иначе вы не сможете объяснить, почему в жаркий день миссис Инглторп просила разжечь камин у себя в комнате.