Макс Ладенбург - Тайна кровавой руки. Приключения Фрица Стагарта.

Несомненно, глупо было скрывать от публики истину, так как самым лучшим орудием против преступлений и является ознакомление населения со всеми их подробностями.

В этом случае, человек необыкновенного ума, громадной энергии и выдающихся способностей воспользовался величайшим приобретением 19-го столетия и притом как раз в то время, когда никто еще не думал делать из него самостоятельного применения.

Это был

Гипноз.

В продолжение нескольких лет этому человеку, соединявшему гений Наполеона с фантастическим умом Фауста, удавалось объединять под своей железной волей самые опасные элементы Европы и Америки и подчинять себе даже, по-видимому, сильные характеры.

Если бы не удалось разоблачить деяния этого человека, то человечество, может быть, постигло бы тяжелое испытание, так как этот человек был узурпатором порока, какого мир еще никогда не видал.

Можно себе представить, что ряд преступлений, возбудивших отвращение и ужас всех людей, побудит моего друга отдаться всецело делу их расследования.

Но казалось, что его счастье, его энергия разбивалась о какую-то темную силу, которая в тот момент, когда он считал себя близким к победе, становилась на его пути и разбивала все его усилия.

Граф Стагарт уже много лет оказывал громадные услуги правосудию, но насколько поразительны были его прежние успехи, настолько же велики были его неудачи в то время.

К нему стали относиться с недоверием и сомневаться в его способностях. Я, бывший свидетелем его неустанной деятельности, его часто поразительно быстрых успехов, должен был явиться свидетелем его бессильных попыток проникнуть в тайну ужасных преступлений.

Если удавалось напасть на нить преступления, то мы могли быть уверены, что эта нить оборвется в любой момент, и после нескольких месяцев упорной и тяжелой работы, требовавшей напряжения всех сил, перед нами снова вставала неразрешимая загадка.

Между тем, таинственные преступления, где бы они ни совершались, отмечались одним и тем же знаком. На стене всегда находили отпечаток кровавой руки. На трупах убитых вырезался отпечаток этой руки. Ужас перед этой кровавой рукой овладевал мало-помалу всеми, даже наиболее отважными людьми.

Теперь уже никто не мог сомневаться, что все эти преступления совершаются обширной, хорошо организованной шайкой, так как если, например, сегодня обнаруживался необыкновенно дерзкий грабеж в Филадельфии, то в тот же день совершалось какое-нибудь ужасное преступление в Сан-Франциско и в обоих случаях преступниками оставлялись отпечатки «кровавой руки».

Можно было, пожалуй, предположить, что история «кровавой руки» была только фантастической сказкой, что преступники, не знавшие ничего друг о друге, пользовались этим, чтобы сбить с толку своих преследователей.

Но и возможность этого должна была быть исключена, так как, где только ни появлялась «кровавая рука», замечалась необыкновенная согласованность действий преступников.

Наконец, граф Стагарт напал на след, который привел его к успеху и положил конец неслыханным дотоле преступлениям.

Однажды нас вызвали к мистрис Чемберлен в Нью-Йорк. Эта дама была очень хорошей знакомой Стагарта, который знал ее еще с того времени, как он впервые появился по ту сторону океана. Мы находились тогда в Сан-Франциско. В письме мистрис Чемберлен так настоятельно просила Стагарта приехать, что он, не медля ни минуты, решил отправиться на приглашение.

Когда нас приняла мистрис Чемберлен, я мог заметить, что лицо ее носило на себе отпечаток мучений и ужаса.

— Все еще можно исправить, — сказала она моему другу. — Дайте мне надежду, что на этот раз усилия ваши увенчаются успехом; ведь в противном случае, мне и всей моей семье грозит разорение.

— Как так? — спросил Стагарт. — Мне не нужно вас уверять, что я приложу все старания, чтобы оказать вам помощь, но ведь вы мне еще не сообщили, какая опасность грозит вам и вашей семье.

Мистрис Чемберлен подошла к своему письменному столу, стоявшему в углу комнаты, открыла потайной ящик и вынула несколько писем.

Каждое из этих писем было написано другой рукой. Почерки были так различны, что это сразу бросалось в глаза. С другой стороны, они были так естественны, что казалось невероятным, чтобы они могли быть написаны измененным почерком. Все эти письма были посланы из разных городов.

Одно было послано из Канзас-Сити, другое из Сан-Франциско, третье из С.-Луи, четвертое из Филадельфии. На каждом из этих писем на заголовке почтовой бумаги находилось изображение маленькой кровавой руки.

Вот содержание первого письма:

«Мистрис Чемберлен

в Нью-Йорке.

Союз „Кровавой руки“ сообщает вам, что вы присуждены к уплате союзу суммы в полмиллиона долларов.

Мы знаем, что вы храните ваше состояние в германских банках, в противном случае мы бы уже давно явились к вам с визитом.

Мы обращаем ваше внимание на то, что вы должны доставить нам деньги в течение четырех недель и притом следующим образом:

Вы поручите кому-нибудь одному явиться с деньгами через четыре недели в Центральный парк, по ту сторону бассейна, где его будешь ждать посланный.

Предупреждаем вас, чтобы вы не думали захватить этого человека хитростью или силой. Это вызвало бы погибель всей вашей семьи.

Если вы уклонитесь от наложенного на вас взыскания, то мы наложим на вас штраф в размере миллиона долларов.

Кровавая рука».

Стагарт положил в сторону это письмо и посмотрел вопросительно на мистрис Чемберлен.

— Что вы сделали, получив это письмо?

— Я уведомила полицию, — ответила та. — Все мое состояние равняется полутора миллионам долларов, таким образом, полмиллиона составляют третью часть моего состояния. Но, кроме того, как американка, я, конечно, возмущена подобным террористическим актом.

— А полиция, — перебил ее Стагарт, — наверное, сделала какую-нибудь глупость и, вероятно, задумала арестовать посланного?

— Да, — ответила мистрис Чемберлен. — Центральный парк был оцеплен в назначенный день целой армией сыщиков.

— Ну… и?..

— Никто не пришел. Полиция удалилась и упрекнула меня в том, что я напрасно ее потревожила. Но уже через два дня после этого я получила вот это письмо из С.-Луи. Прочитайте его.

Мой друг взял письмо. Оно гласило:

«Мистрис Чемберлен в Нью-Йорке.

Вы не только не исполнили нашего приказания, но даже оказали нам сопротивление. У вас прелестная семнадцатилетняя дочь.

Через три месяца ваша дочь станет самой ужасной преступницей. Через год вы будете молиться за упокоение ее души на кладбище.

Это будет вам наказанием за то, что вы осмелились не повиноваться нам.