Лео Брюс - Дело без трупа. Неоконченное дело [сборник]

— Непременно, сэр. — Шофер вышел столь же стремительно и энергично, как прежде вошел в комнату.

— А как же повариха и вторая горничная? — только успел спросить я, но Биф уже принял окончательное решение.

— Не сегодня. Для одного дня информации с меня вполне достаточно. Имеются и другие дела в офисе. А к вам я вернусь завтра, мистер Феррерс, чтобы перейти к следующей стадии расследования.

Мне показалось, что Питер Феррерс испытывал к Бифу значительно больше доверия, нежели я сам. Он с улыбкой поинтересовался:

— У вас есть ощущение продвижения вперед, сержант?

— Да. Появились кое-какие соображения по разным поводам, — ответил Биф, надевая шляпу. — Со временем все обязательно прояснится.

На следующее утро я долго нежился в постели, обдумывая обрывки сведений, собранных нами накануне. У меня самого не родилось пока никакой версии, и я сомневался, что в этом намного больше преуспел Биф. Но, по-видимому, у полиции все же имелись веские основания арестовать Стюарта, о которых нам пока ничего не было известно. Тем не менее я определил для себя нескольких людей, на которых могло пасть подозрение, если же Стюарт окажется невиновным. Прежде всего те четверо, что провели ночь в доме вместе со Стюартом. Дункан, повариха и две горничные — никого из них нельзя было пока исключить из списка подозреваемых, каким бы невероятным ни представлялось их участие в совершенном преступлении. Уилсон тоже не мог привести своего алиби с ранних вечерних часов, а в его распоряжении имелся мотоцикл, который позволил бы ему в любое время вернуться к дому. Даже Питер легко мог снова добраться туда на своей машине. И что за странного бродягу встретил Уилсон на подъездной дорожке утром? Откуда он взялся? Я сделал себе зарубку в памяти выяснить у Бифа, установила ли полиция более точное время, когда был убит Бенсон. Кроме того, меня интересовало, считает ли сержант, что бродяга имеет какое-то отношение к делу.

Как раз в этот момент раздался телефонный звонок. Я снял трубку и услышал голос Бифа.

— Произошло очень важное событие, имеющее огромное значение для следствия, — сказал он.

В столь ранний час его напыщенная манера выражаться вызвала у меня только раздражение, и я резко спросил, что именно случилось.

— Тот дряхлый скелет, которого мы допрашивали вчера…

— Вы имеете в виду дворецкого? — уточнил я.

— Да, его, — ответил Биф и добавил: — Он наложил на себя руки.

— Что?! — Я буквально подскочил в постели и сел.

— Так и есть, — сказал Биф уже без выкрутасов, столь не любимых мной. — Его нашли этим утром. Повесился в кладовке, представляете? На нем была одна только ночная сорочка.

— Но почему же? — недоуменно спросил я.

— Как я догадываюсь, он все время носил ее вместо нижнего белья.

— Меня интересует вовсе не это. Почему он покончил с собой? — нетерпеливо пояснил я свой вопрос.

— Надеюсь, мы скоро все выясним. Когда вы сможете приехать ко мне?

— Отправлюсь, как только оденусь, — пообещал я.

— В особой спешке нет необходимости. Я даже еще побриться не успел. Жена отправилась в магазин за продуктами для завтрака. Питер Феррерс позвонил мне только что. Значит, полиция снова заявится туда нынче утром. Интересно, как они отнесутся к моему участию в расследовании?

— Кажется, вы восприняли случившуюся трагедию с редкостным спокойствием, — заметил я.

— Верно. Но разве я мог хоть что-то предпринять, чтобы предотвратить ее? До встречи.

И он положил трубку.

Я тем не менее торопливо оделся и едва ли потратил много времени на завтрак. При всем кажущемся равнодушии Бифа для меня это дело представлялось поистине необычным. Но когда я добрался до двери его дома, то был разочарован сообщением миссис Биф, что сержант все еще завтракает.

Я застал его в кухне с аппетитом поедавшим копченую лососину. Бифа можно было бы обвинить в любых грехах, но только не в небрежном отношении к потребляемой им пище. Если бы он мог так же тщательно препарировать и смаковать мотивы и улики в делах, как нарезал рыбу на ломтики, прежде чем отправить в рот, то из него действительно получился бы великий сыщик. И вопреки нетерпению меня невольно заворожил этот процесс, а потому я сел и пронаблюдал за манипуляциями Бифа, пока на тарелке не появился третий набор начисто обглоданных рыбьих костей, залпом выпита последняя чашка чая.

— Восхитительно, — сказал он потом, набивая табаком трубку. — Нет ничего лучше для завтрака, чем хорошо прокопченный лосось.

— Но, Биф, — начал я, — вы же не должны так растрачивать свое время! Самоубийство дворецкого может в корне изменить расследование дела.

— А может не изменить ничего, — отозвался Биф. — Все узнаем, как только доберемся туда. А теперь — в путь. Вы на своей машине?

— Да.

— Тогда поехали на Саффолк-стрит в районе Стрэнда.

— Саффолк-стрит? Стрэнд? — переспросил я.

Хотя на мою долю выпала роль вечно всему удивлявшегося наблюдателя, но на этот раз меня вывело из себя полнейшее непонимание его намерений.

— Именно так я и выразился, — важно подтвердил он, усаживаясь на сиденье моего «Форда-8».

Я предпочел не доставлять ему удовольствия, показывая свое недоумение, а лишь молча повел автомобиль в указанном мне направлении.

Когда мы остановились у дома с упомянутым им номером, я понял, что перед нами редакция газеты «Новости на текущий момент», издававшейся Питером Феррерсом и Уэйкфилдом.

Биф ввалился в приемную и спросил у девушки-секретаря, на месте ли Брайан Уэйкфилд.

— Как вас представить? — в свою очередь спросила она.

— Биф, — ответил сержант таким тоном, словно его до крайности удивило невежество девицы относительно личности столь известного посетителя.

— По поручению мистера Питера Феррерса, — поспешил добавить я.

Нас заставили ждать не меньше пяти минут, а потом проводили в кабинет, на двери которого была крупно выведена надпись: «Главный редактор. Без предварительного уведомления не входить».

Уэйкфилд сидел за большим письменным столом, лицом к двери. При нашем появлении он даже не поднял своей крупной головы, так что нам была видна только его взъерошенная макушка, и с поразительной скоростью продолжал писать авторучкой на лежавшем перед ним листе бумаги.

— Присаживайтесь, — пробормотал он, продолжая трудиться, и мы, даже слегка оробев, подчинились.

Однако Биф уже скоро стал проявлять признаки нетерпения и несколько раз так громко откашлялся, что непременно отвлек бы Уэйкфилда от работы, даже будь тот в самом деле предельно занят.

Затем совершенно внезапно главный редактор отложил ручку в сторону и вскинул взгляд на нас; мы еще не успели с ним поздороваться, как он сам заговорил: