Джорджетт Хейер - Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Что им опять понадобилось в Фокс-Хаусе? – спросила Абби после того, как детективы свернули на главную дорогу.

– Снова изучают место преступления, – предположил Чарлз.

– Только бы не пристали с вопросами к Глэдис! – заволновалась миссис Миджхолм. – Вы же знаете слуг! Она раздует все мелкие неприятности, что когда-либо случались в доме. Вместе с бесчестными попытками Тэддиаса Драйбека навлечь подозрение на бедняжку Мэвис это введет полицию в заблуждение. Что ж, я сделала все, что могла, и умываю руки! Идем, Улисс! Домой, к папочке!

Чарлз одобрительно отнесся к попытке Улисса прикинуться глухим, после чего песик лениво двинулся за хозяйкой.

– Мне нравится этот пес, – сказал Чарлз. – Он понимает, что такое истинное достоинство. И все же лично мне не хотелось бы называться его папой… – Он повернулся к Абби: – Вчера вы мне отказали. Как насчет того, чтобы поехать сейчас в Файли-коув?

– Вы когда-нибудь работаете? – усмехнулась она.

– Разумеется. Например, сделал нечто важное сегодня днем. Не волнуйтесь, меня не уволят за то, что не вернулся на работу. Между прочим, я – полноценный партнер! Нет, не отпущу!

Мисс Дирхэм, планировавшая стратегическое отступление, обнаружила, что ее правая кисть прижата к верхней планке калитки, и громко возмутилась тем, что Чарлз делает ей больно. Он поднес ее руку к губам и поцеловал. Абби густо покраснела и уставилась на него из-под широкой шляпы. Чарлз умело воспользовался возможностью и перешел к настоящим поцелуям.

– Чем вы тут занимаетесь? – раздался голос мисс Паттердейл, вынырнувшей из-под навеса, с моноклем в глазу, позволявшим лучше разглядеть парочку.

– Я делаю Абби предложение выйти за меня замуж, – нагло ответил Чарлз, одной рукой обнимая Абби за плечи, а другой впившись в ее многострадальную кисть.

– Вздор! Кто делает девушке предложение при ее тете?

– Я уже несколько раз предлагал ей выйти за меня замуж не при тете, но вы всякий раз появляетесь в тот самый момент, когда предложение готовится сорваться с моего языка!

Мисс Паттердейл с подозрением переводила взгляд с Чарлза на Абби.

– Нет, куда катится мир? – воскликнула она. – Целоваться и миловаться у моей калитки! Если вы всерьез намерены жениться на Абби, то хотя бы войдите, не торчите у всех на виду! Или это опять ваши шуточки?

– Ни в коем случае! – возразил Чарлз. – Не воображаете же вы, будто я стал бы целовать Абби через вашу или чью-нибудь еще калитку, если бы не надеялся на ней жениться?

– Нынче все вы такие шалопаи, что можно вообразить что угодно! Вы намерены на ней жениться?

Чарлз посмотрел на Абби:

– Так я намерен, единственная моя?

– Да, – подтвердила она. – Если вы считаете, что из этого выйдет толк, то я согласна!

– Если это – предложение, то я рада, что никогда его не получала! – заявила мисс Паттердейл. – Вам будет о чем подумать, помимо вмешательства в расследование убийства. Пойду-ка я в дом, поставлю чайник.

– Полагаю, – промолвил Чарлз, выпуская из объятий Абби и открывая калитку, – сейчас прозвучало приглашение и благословение. Тем лучше, у меня появляется возможность с чувством поцеловать тебя. К черту убийство! Кому оно нужно?

Мисс Дирхэм пылко ответила на его поцелуй, а потом произнесла:

– Собственно, меня оно тоже больше не волнует. Хотя интересно, конечно, что здесь делали эти детективы и чем они занимаются теперь.

Детективов тем временем везли в Беллингэм. Поскольку полагаться на благоразумие констебля Милкенторпа не приходилось, их разговор в пути вряд ли привлек бы внимание мисс Дирхэм. Только в участке, когда инспектор Харботтл передал сержанту Нарсдейлу сплющенную пулю из ствола вяза, речь снова зашла об убийстве Сэмпсона Уорренби.

– Похоже на калибр 0,22, – сказал сержант. – Если она была выпущена не из того ружья, которое вы добыли последним, сэр, то я не знаю, что делать!

– То, что мы сегодня выяснили, все меняет, – заметил Хемингуэй. – Пошевеливайтесь, Нарсдейл! Мне срочно нужен рапорт об этой штучке. Хорас, принесите журнал регистрации огнестрельного оружия.

Вернувшись в тесный кабинет, инспектор застал шефа за разбором бумаг со стола Сэмпсона Уорренби. Отодвигая их, Хемингуэй проговорил:

– Надо усадить за эти бумаги Каупланда. Есть тут письмо, написанное в ответ на другое, которого я не могу найти. Пусть поищет! Принесли журнал? Хорошо!

– Наверное, вы считаете, сэр, что я мог что-нибудь упустить, – произнес Харботтл чопорным тоном, – но, если помните, я переписал все стволы калибра 0,22 в радиусе двадцати миль от Торндена.

– В том числе тридцать семь, которые меня не заинтересовали и никогда не заинтересуют. Соберитесь с духом, Хорас! До сих пор мы занимались только винтовками, потому что с такого расстояния поразить цель можно лишь из винтовки. Нас наталкивали на этот вывод. Но теперь у нас есть основания полагать, что в Уорренби стреляли с гораздо более близкого расстояния. Мне необходимо знать обо всем огнестрельном оружии, имеющемся в округе.

– Карсторн упоминал армейский револьвер майора, но он не годится, потому что…

– Калибр не тот! Хватит меня злить! – воскликнул Хемингуэй, открывая журнал.

Несколько минут он молчал, потом поднял голову.

– Хорас, тут написано, что при последнем обновлении разрешения на огнестрельное оружие пару лет назад покойный Уолтер Пленмеллер имел автоматический «кольт-вудсмен». В ружейном шкафу в Торнден-Хаусе его не было. Что скажете?

Инспектор подошел к столу и уставился на запись в журнале.

– Можно носить на себе такое оружие незаметно для окружающих? – спросил Хемингуэй.

– Думаю, можно, – ответил Харботтл. – Но, боже правый, сэр, зачем?

– В общем, пора заняться делами Пленмеллера, – мрачно произнес Хемингуэй.

– Да, но здесь никто ничего толком про него не знает. Будь хоть малейшая зацепка, нас давно поставили бы в известность. Его не любят, а поскольку все они ищут улики и мотивы, то нас уже навели бы на него.

– Вряд ли. Что бы ни раскопал Уорренби – если это послужило мотивом для убийства, – я уверен, что об этом никто больше не знал.

– Вы полагаете, что Уорренби пытался шантажировать Пленмеллера? Скорее он чем-то оскорбил его, а тот способен убить из мести, такой это человек. Но ничего подобного я пока не обнаружил. Более того, шеф, разве он твердил бы всем встречным, что от Уорренби надо избавиться, если бы собирался его пристрелить? Убийцы так не поступают.

– Да, – сухо отозвался Хемингуэй. – И ему это известно не хуже, чем нам. Если он тот, кого я ищу, то это вполне в его духе. Пленмеллер очень умен. Убийство совершено не таким замысловатым способом, чтобы мы начали приглядываться к человеку, всю жизнь сочиняющему детективы. Он не пытался обеспечить себе алиби, твердил мне и всем прочим, что не выносил Уорренби. Более того, Пленмеллер признался нам, что способен на убийство. Он все время спокоен. Это потому, наверное, что он о себе высокого мнения и считает себя слишком умным для того, чтобы я его поймал.