Джорджетт Хейер - Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

– Вы до сих пор им пользуетесь, сэр?

– В последнее время перестал: ложа коротковата. Когда я был мал, отец специально переделал его для меня. Теперь даже не знаю, где оно лежит.

– Не знаете, где лежит? – удивилась Абби.

– Вы меня осуждаете? – Он улыбнулся. – То ли в чулане, то ли в оружейной комнате. Если мать не отправила его на чердак вместе с игрушечными рельсами.

– Как вы не понимаете? – воскликнула Абби, сверкнув глазами. – Его могли украсть!

– Глупости! Это сколько нужно терпения, чтобы найти в доме ружье? Все, нам надо торопиться!

– А мне эта версия приглянулась, – заметил Гэвин. – Она возвращает нас к Мэвис Уорренби, которую я заподозрил первой. Сколько я ни старался, мне никак не удается поверить в столь вопиющую безгрешность… Видели бы вы ее сегодня утром на выходе из церкви! Храбрая малышка, не согнувшаяся под тяжестью страшного горя… Школьное ружьишко пришлось бы ей в самый раз. Поспешу-ка я домой, надо поработать над новой версией.

– Желаю удачи! – произнес Хемингуэй. – Только ответьте перед уходом: у вас, как и у мистера Хасуэлла, тоже есть винтовка калибра 0,22?

– Точно не знаю, но склоняюсь к утвердительному ответу. Сам я не стрелок, а вот у моего братца было спортивное огнестрельное оружие. Не желаете проверить?

– Благодарю вас, сэр, непременно проверю, – пообещал Хемингуэй, вставая. – Удостовериться нелишне, сейчас для этого самое время. Вы двое, – обратился он к своим подчиненным, – ждите здесь. Я мигом. Вы ведь живете где-то неподалеку, сэр?

– В сотне ярдов отсюда, – ответил Гэвин, неуклюже поднимаясь с кресла.

На улице, простившись с Чарлзом и Абби, старший инспектор избрал умеренный темп ходьбы, за что удостоился упрека.

– Учтите, при всей нелепости походки я все же не передвигаюсь со скоростью улитки! – обиженно заявил Гэвин.

– Тем лучше, сэр, – сказал Хемингуэй. – Память о войне?

– Я не воевал. Просто одна нога с рождения короче другой.

– Не повезло.

– Отчего же? Уверен, в армии я был бы чужаком. При этом в седле я сижу не хуже любого другого, а поскольку охота – единственный вид спорта, к которому у меня есть склонность, вам лучше приберечь ваше сочувствие, даже молчаливое.

– Вы – заядлый охотник, сэр?

– Нет, мне это не по карману. Охотник должен хорошо выглядеть, гарцевать на лошади, метко стрелять. Когда-то я был неплох, но те времена канули в прошлое.

– Ваш брат не охотился?

– Страшный был зануда! Гулял в лесу, наблюдал за привычками одних птах и палил по другим.

– Почему он покончил с собой?

– Я же говорил: из-за меня. Умирая, так мне и сказал, а словам умирающего положено верить.

– Лично я на них не полагался бы, не те обстоятельства. Мой опыт подсказывает, что предсмертные послания самоубийц лучше отправлять в огонь, потому что они делают несчастными людей, многие из которых этого не заслуживают.

– Неужели? Я тогда сильно на него обиделся: это как отпустить грязную шутку и выйти вон, не дождавшись ответа. А мы тем временем добрались до моего отчего дома. Добро пожаловать!

Старший инспектор толкнул калитку в глухом заборе и остановился, засмотревшись на изящную постройку.

– Нравится? – спросил Гэвин.

– Да, сэр. А вам?

– Эстетически – очень. В смысле сантиментов – немного, а в практическом разрезе – ничуть. Сантехника дряхлая, но ремонт, даже если бы я мог им заняться, все погубил бы. По-хорошему, здесь требуются минимум трое слуг. А у меня одна старуха да садовник, он же конюх и на все руки мастер. – Гэвин дошел по утыканной флажками тропинке к входной двери и открыл ее. – Комната, где мой братец хранил, среди прочего, оружие, находится сзади. – Он прохромал мимо красивой лестницы к вращающейся двери, обитой изъеденным молью сукном. – Рядом кухня. – Открыв дверь, Гэвин поманил за собой старшего инспектора. – Мерзкий чулан! Навсегда провонял псиной. Здесь дрыхли спаниели брата. Мерзкая парочка! Только и могли, что лизаться, ни такта, ни предпочтений. Оружие вон там. – Он приблизился к застекленному шкафу и открыл дверцу. – Целый арсенал! Сохранилась даже парочка отцовских ружей с ударниками. Думаю, ружье калибра 0,22 у Уолтера тоже имелось. Нашел! Забирайте и делайте с ним что хотите. – Гэвин вынул ружье из футляра, но не отдал его Хемингуэю. – Вот я и дал маху! – усмехнулся он. – Насажал на ружье своих отпечатков. Умно, ничего не скажешь!

– Не очень-то умно, – возразил старший инспектор. – Сдается мне, на ружье, которое я ищу, никаких отпечатков не будет. Можно мне взять его на время, сэр?

– Разве я могу возражать? Себе дороже! Хотите пострелять по моим кабачкам? Сейчас я поищу патроны.

– Нет, сэр, – сказал Хемингуэй, зажимая ружье под мышкой. – Признателен вам за предложение.

Простившись с Гэвином на пороге, он заметил за забором дожидавшуюся его полицейскую машину. Он уселся на заднее сиденье, рядом с Харботтлом, и поставил между собой и им ружье.

– Отдаю должное вашему рвению! Или вас выкинули из паба за шум?

– Куда теперь, сэр? – поинтересовался Харботтл.

– Обратно в Беллингэм. На сегодня достаточно. К тому же я добыл первое ружье из тех, которые мы ищем.

– Вы думаете, это оно? Какие у вас основания?

– Ровным счетом никаких. Но если мне с первого раза досталось то, что нужно, то это чудо, а я не верю в чудеса. Поторопись, сынок, здесь можно гнать вовсю.

– Вы уже познакомились с некоторыми из тех, с кем вам придется иметь дело, – произнес Харботтл. – Что скажете, шеф? Как вам это дельце? До сих пор нравится?

– Конечно, нравится! Почему нет, когда полдюжины людей делают за меня работу?

У Харботтла эти слова вызвали улыбку, сержант же был слегка озадачен: такого количества помощников старшего инспектора он не насчитал.

– Полдюжины, сэр? – уточнил он.

– Только по скромной оценке, – ответил Хемингуэй. – В Торндене нет ни одного дома, где бы прямо сейчас не ломали голову над разгадкой преступления. Если к завтрашнему дню ответа не будет у Драйбека, то его отыщет эта милая молодая пара. Нам только и останется, что вернуться в Лондон, присвоив славу себе.

Что бы ни обсуждали в других домах, в «Кедрах» достойной внимания темой считали только убийство Сэмпсона Уорренби. За коктейлем Хасуэлл-младший и мисс Дирхэм развлекали миссис Хасуэлл описанием встречи в «Красном льве». Миссис Хасуэлл питала хрупкую надежду, что виновным не окажется никто из ее знакомых, в остальном же это дело мало ее интересовало. Она склонялась к тому, что убийство совершил кто-то из Беллингэма, и гораздо больше внимания уделяла признакам увядания, внезапно обнаруженным у одного из редких растений. Тем не менее они с мисс Паттердейл соглашались, что, как ни неприятно для людей их поколения сознавать, что поблизости произошло убийство, в качестве занятия для детей годится даже это, ведь Торнден слишком безмятежен и не может похвастаться событиями, кроме игры в теннис. Мисс Паттердейл даже заявила, что раз уж это случилось, то хорошо, что Абби находилась в это время у Хасуэллов. Она боялась, что у нее Абби скучно.