Джорджетт Хейер - Убийства на Чарлз-стрит. Кому помешал Сэмпсон Уорренби?

Заметив, что сквайр впился взглядом в лицо жены, Хемингуэй сказал:

– Придется мне засесть за книги мистера Пленмеллера! Кстати, это напомнило мне о еще одном вопросе, который я собирался вам задать, сэр. Вы просили Пленмеллера принести вам во время игры в теннис в субботу некие бумаги?

– Нет! – отрезал сквайр. – Я попросил его вернуть их мне, но никакой спешки не было. По неким собственным причинам он взялся принести их немедленно. Не знаю, куда вы клоните, но хочу сообщить, что Пленмеллер вернулся в «Кедры» до моего ухода. Встретил по пути мою жену и отдал бумаги ей. Мог бы вручить их напрямую Линдейлу, не тревожа меня, но это не в его стиле.

– Как я слышал, они связаны с Речным комитетом, сэр? Вроде бы там нужен юрист, и Уорренби метил на это место?

Сквайр заерзал в кресле.

– Да. Не знаю, почему Уорренби было так важно это назначение: ничего особенного! Однако он на него нацелился, и я не собирался ему мешать. Это не было поводом для волнения.

– Вот и мне так показалось, – признался Хемингуэй. – Хотя я в подобных вопросах профан. На место претендовал также мистер Драйбек.

– Вздор! – раздраженно бросил сквайр. – Драйбек и так свой, ему ни к чему дополнительные должности, чтобы быть принятым! Я говорил ему об этом. Он бы все равно получил место: кандидатура Уорренби сталкивалась с сильным сопротивлением.

– Действительно, – кивнул Хемингуэй, почесывая подбородок, – теперь-то, полагаю, сэр, должность его? События обернулись в пользу Драйбека.

– Что, черт возьми, вы хотите этим сказать? – крикнул сквайр. – Если вы намекаете, что Тэддиас Драйбек – человек, которого я знаю всю жизнь! – способен убить Уорренби или кого-либо еще просто ради того, чтобы получить место в Речном комитете…

– Ничуть, сэр! Я не имел в виду ничего подобного. Просто любопытно, что вас заставило поддерживать Уорренби, если на место претендовал Драйбек?

– Мне не пристало назначать в совет своего собственного поверенного! К тому же… Нет, не важно.

– Важно, Бернард! – возразила его жена. – Драйбек – наш семейный поверенный, старший инспектор, но… Он уже немолод и, увы, далеко не так компетентен, как Уорренби. Да, Бернард, я знаю, что это с моей стороны нелояльно, но зачем делать из всего тайну?

– Даже говорить не стоит, – заключил сквайр. – К делу не имеет ни малейшего отношения. – Он взглянул на Хемингуэя. – Вы хотите узнать, куда я направился и что делал, уйдя из «Кедров» в субботу?

– Благодарю вас, сэр, вряд ли я снова стану вас этим беспокоить, – ответил Хемингуэй, вызвав у мужа с женой удивление. – Ваши показания сержанту Карсторну вполне ясны. Вы осматривали новые посадки. Сегодня я сам там побывал. Я не разбираюсь в лесоводстве, но, по-моему, вы активно занимаетесь вырубкой.

– Да, занимаюсь, – подтвердил сквайр.

– Простите, что спрашиваю, – не унимался Хемингуэй. – Покупатель вашего леса – клиент Уорренби?

– Клиент Уорренби? – повторил сквайр. – Ничего подобного!

– Наверное, я перепутал. Его интересовал гравийный карьер, не так ли? В его кабинете найдена переписка по данному вопросу. Не знаю, важно ли это, но решил упомянуть.

– Я не вел с Уорренби никаких дел!

– Он, случайно, не имел отношения к компании, разрабатывающей ваш карьер?

– Ни малейшего. Мне известно, что она действует через «Трокингтон энд Фламби». Ни я, ни она не прибегали к услугам юристов.

– Вы не привлекали своих поверенных к разработке контракта, сэр?

– В этом не было необходимости, напрасная трата денег. Это весьма уважаемая фирма, они не обманут меня, я – их.

– Тогда понятно, почему ваши поверенные не осведомлены, что вы уже лишились прав на карьер, – заметил Хемингуэй.

– Если вы о Драйбеке, то он был в курсе, что я так поступил.

– Я не о нем, сэр, а о лондонской компании. Кажется, она называется «Бейси, Кокфилд энд Белси».

Сквозняк из открытой двери зашелестел бумагами на столе. Сквайр аккуратно сложил их и придавил пресс-папье.

– Вы называете компанию доверителей по распоряжению имением, – объяснил он. – Им, естественно, неизвестны детали моих сделок. Я правильно вас понял, что Уорренби будто бы был с ними связан?

– Да, сэр. Поскольку эта связь, похоже, не принесла результата, я бы попросил вас продемонстрировать права собственности.

– Можно мне осведомиться, о чем они переписывались?

– Один клиент Уорренби вроде бы проявлял интерес к гравию. Он писал этим поверенным, наводя справки об условиях, будучи осведомлен, – что они именно те, к кому следует обращаться. Они в ответ подтвердили это, но заметили, что договариваться придется с вами. Из документов следует, что на этом все прекратилось. К вам, сэр, он не обращался?

Вместо сквайра ответила миссис Эйнстейбл.

– Уорренби обратился ко мне! – крикнула она. – Это был совершенно невозможный человек. Не надо хмуриться, Бернард: да, он мертв, но факты есть факты. В этом был весь он: выведать у меня, что ты уже отдал в аренду карьер, вместо того чтобы спросить тебя самого. Не выношу людей, идущих окольными путями без разумных причин. Ужасное плебейство!

– Уорренби обратился к вам, мадам?

– Не то что обратился… Повел речь вокруг да около.

– Когда это было? – спросил Хемингуэй.

– Господи, не помню! Он был таким любопытным, цепким! – Она затушила сигарету. – Интересно, кто являлся его клиентом? Похоже на какую-то мутную фирму, с которой мой муж не стал бы иметь дела. Забавно!

– Так, без сомнения, и было, – произнес старший инспектор, вставая.

Приехав в пять часов к викарию, Хемингуэй застал его за разговором с одним из церковных попечителей, мистером Генри Хасуэллом. Неопытная служанка с испугу привела гостя прямо в кабинет викария.

– Этот джентльмен из Скотленд-Ярда, сэр, – пролепетала она.

– Боже сохрани! – ахнул от неожиданности викарий. – Ведите его сюда, Мэри. Ах, вы уже здесь? Хорошо, Мэри, ступайте. Добрый день, мистер… не знаю вашего имени.

Хемингуэй вручил ему свою карточку. Викарий надел очки, прочитал: «Старший инспектор Хемингуэй» – и произнес:

– Добро пожаловать! Чем могу быть вам полезен? Познакомьтесь, это один из наших попечителей, мистер Хасуэлл.

– Может, мне уйти? – спросил Хасуэлл, поприветствовав Хемингуэя кивком.

– Мне вы не мешаете, – ответил Хемингуэй. – Мне стыдно вас прерывать, викарий. У меня совсем мелкое дело. Из регистра огнестрельного оружия явствует, что у вас есть винтовка калибра 0,22. Можно на нее взглянуть?

– Винтовка? А как же, есть! Вернее, у моего сына. Я покупал ее для него, хотя сейчас он ею не пользуется, потому что живет в Лондоне. Никогда не знаешь, понадобится ли она ему, когда он приезжает. Сам я не стрелок.

– Конечно, сэр. Вы мне ее покажете?