Агата Кристи - После похорон

Миссис Бэнкс любезно улыбнулась.

— Мы с Розамундой поговорим об этом завтра, — сказала она.

Как всегда, Сьюзан выглядела абсолютно уверенной в себе. Кроссфилд с интересом переводил взгляд с ее лица на лицо другой своей кузины. На лице актрисы застыло туманное, отстраненное выражение.

— На кого вы поставите, тетя Хелен? — спросил Джордж. — Шансы здесь абсолютно равны. У Сьюзан есть настойчивость, а у Розамунды — одно, но пламенное желание.

— А может быть, и не певчих птичек, — сказала вдруг миссис Шайн. — Одна из больших фарфоровых ваз может превратиться в милую лампу с золотистым абажуром.

Тут мисс Гилкрист решила выступить с примиряющей речью.

— В этом доме так много прекрасных вещей, — сказала она. — Я уверена, что зеленый столик будет выглядеть совершенно великолепно в вашем новом заведении, миссис Бэнкс. Я такого раньше никогда не видела. Должно быть, он стоит уйму денег.

— И естественно, эта сумма будет вычтена из моей доли наследства, — холодно произнесла Сьюзан.

— Простите меня… но я совсем не имела в виду… — Бывшая компаньонка Коры сконфузилась.

— Те же деньги могут быть вычтены и из нашей части наследства, — заметил Майкл. — Кстати, мы готовы заплатить заодно и за восковые цветы.

— Они так хорошо смотрятся на этом столике… — пробормотала мисс Гилкрист. — Очень изысканно.

Однако подобные тривиальности пожилой женщины, направленные на всеобщее примирение, никого не интересовали.

— Сьюзан хочет этот столик, — вновь заговорил Грег высоким, нервным голосом.

Все почувствовали некоторую неловкость, как будто этими словами Бэнкс мгновенно изменил тональность беседы.

— А что ты хочешь взять, Джордж? — быстро спросила Хелен. — Если забыть об этом сервизе?

На физиономии Кроссфилда появилась кривая улыбка, и все расслабились.

— Стыдно было связываться со старым Тимоти, — сказал он. — Но он действительно нечто! Он так долго получал все, чего только ни захочет, что у него уже появилась какая-то патология в этом плане.

— К инвалидам надо относиться с юмором, — заметила мисс Гилкрист.

— Он просто старый румяный ипохондрик, и больше ничего, — заметил Джордж.

— Вот именно, — согласилась Сьюзан. — Мне иногда кажется, что он абсолютно здоров — ты как думаешь, Розамунда?

— Что? — переспросила ее кузина.

— Я говорю, что дядя Тимоти абсолютно здоров!

— Нет-нет, я так не думаю, — произнесла актриса неопределенным голосом и тут же извинилась: — Простите меня, я думала о том, как надо будет осветить столик.

— Ну, вот видите? — спросил Кроссфилд. — Я же говорю, что Розамунда — человек одной, но пламенной идеи. Твоя жена — женщина опасная, Майкл. Надеюсь, что ты и сам знаешь это.

— Знаю, — довольно мрачно подтвердил Шайн.

— Битва за столик! — продолжил Джордж с видимым удовольствием. — Основные военные действия произойдут завтра. Они будут вестись очень вежливо, но и очень решительно. Нам всем надо решить, на чью сторону мы встанем. Я встану на сторону Розамунды — она выглядит такой мягкой и уступчивой, хотя совсем таковой не является! Мужья, очевидно, должны выступать на стороне своих жен. Мисс Гилкрист? Видно, что вы на стороне Сьюзан.

— Право, мистер Кроссфилд, я бы не решилась… — забормотала горничная.

— Тетя Хелен? — Джордж не обратил никакого внимания на блеяние мисс Гилкрист. — У вас решающее слово… Хотя нет, подождите, я забыл! А вы, месье Понтарлье?

— Pardon? — Эркюль Пуаро выглядел так, будто ничего не понял.

Кроссфилд подумал было, что ему надо все объяснить, но решил не углубляться. Все равно этот бедный старик не понял ничего из произошедшего.

— Это просто такая семейная шутка, — сказал он.

— Да-да, я все понимаю, — любезно улыбнулся Пуаро.

— А может быть, я сама хочу этот столик, — улыбнулась миссис Лео. — Боюсь, что все это вам невероятно скучно, месье Понтарлье? — Она намеренно изменила тему разговора, повернувшись к иностранному гостю.

— Совсем нет, мадам. Для меня большая честь принять участие в вашей семейной жизни, — поклонился Эркюль. — Я хочу сказать — правда, мне не хватает для этого слов, — как мне жаль, что этот дом перейдет из рук вашей семьи в руки чужих людей. Это, без всякого сомнения, большое несчастье.

— Поверьте, мы об этом совсем не сожалеем, — заверила его Сьюзан.

— Вы очень добры, мадам. Позвольте сказать вам, что этот дом станет идеалом для моих пожилых жертв преследований. Божественно! Какой здесь будет царить мир! Я хочу, чтобы вы вспоминали об этом иногда, когда на вас вдруг нахлынут тяжелые мысли, — а это наверняка будет изредка происходить. Я слышал также, что обсуждался вопрос об открытии здесь школы — не регулярной, а монастырской. В ней должны будут учить religieuses … по-моему, вы называете их монахинями? Возможно, это вам понравилось бы больше.

— Совсем нет, — заметил Джордж.

— Это хотело сделать Общество Сердца Пресвятой Девы Марии, — продолжил Пуаро. — Однако, благодаря щедрости неизвестного дарителя, мы смогли предложить несколько более крупную сумму денег. — Он обратился напрямую к мисс Гилкрист: — Мне кажется, вы не любите монахинь?

Кровь прилила к щекам пожилой женщины.

— Прошу вас, месье Понтарлье, не говорите так! В этом нет ничего личного. Хотя я считаю, что негоже таким образом отгораживаться от мира — в этом нет никакой необходимости, и выглядит это эгоистично. Но я, конечно, не говорю о тех монахинях, которые учат в школах и заботятся о бедных, — я уверена, что эти женщины совсем не эгоистки и приносят много пользы обществу.

— Я, например, никогда не смогла бы стать монахиней, — сказала Сьюзан.

— У них очень красивая одежда, — заметила Розамунда, обращаясь к мужу. — Помнишь, когда они в прошлом году восстановили «Чудо», то Соня Уэллс выглядела в этих костюмах просто сногсшибательно.

— А я никак не могу понять, — вмешался Джордж, — почему Всевышнему нравится, когда его слуги одеваются в средневековые одежды? Ведь монашеские наряды — это именно Средневековье. Нескладные, непрактичные и негигиеничные.

— И в них все они выглядят на одно лицо, правда? — заметила мисс Гилкрист. — Глупо, конечно, но я здорово испугалась, когда в доме миссис Тимоти Эбернети к нам пришла монашка, собиравшая подаяние. У меня почему-то засело в голове, что это та же самая монашка, которая приходила к нам в дом в Личетт-Сент-Мэри в день проведения досудебного расследования смерти миссис Ланскене. Знаете, я даже подумала, что она преследует меня!

— А я думал, что подаяния монашки всегда собирают по двое, — сказал Джордж. — Помнится, на эту тему был даже какой-то детектив…

— В моем случае она была одна, — ответила бывшая компаньонка Коры. — Может быть, им тоже приходится экономить, — туманно добавила она. — Но в любом случае это не могла быть та же самая монашка, потому как та собирала пожертвования от имени ордена Святого Варнавы, кажется, а эта была как-то связана с детьми.