Агата Кристи - После похорон

— Да потому что он… — На языке Сьюзан вертелось грубое слово, но она вовремя остановилась. Ее собеседник ухватился за это:

— Вы хотели сказать: «Потому что он придурок » и превратить все в шутку. Правда, шутка была бы не так уж далека от истины.

— С Грегом всё в порядке. Он нормален. Нормален.

— Я кое-что о нем знаю, — сказал Эркюль. — Знаю, что несколько месяцев до вашей встречи он провел в психиатрической лечебнице в Форсдайк-хаус.

— Но диагноза ему так и не поставили. Он находился там добровольно.

— Это правда. Согласен, что его нельзя назвать сумасшедшим в полном смысле этого слова. Но он, без всякого сомнения, психически очень нестабилен. У него очень развит комплекс Поликрата [47] Комплекс, при котором существует сильное желание быть наказанным. Характеризуется все возрастающей тревогой, которая вызвана тем, что больного не замечает «ревнивая и завистливая судьба». — думаю, у него это с детства.

— Вы не понимаете, месье Пуаро. — Теперь Сьюзан говорила быстро и убежденно. — У Грега никогда не было шанса . Именно поэтому мне так нужны были деньги дяди Ричарда. А дядя Ричард был совершенно безразличен — он ничего не мог понять. Я знала, что Грег должен как-то самоутвердиться. Он должен был почувствовать, что он — личность , а не просто помощник аптекаря, мальчик на побегушках. А теперь все изменится. У него будет своя лаборатория, и он станет создавать свои собственные косметические композиции.

— Да-да. Вы готовы подарить ему целый мир, потому что любите. Любите его слишком сильно, чтобы это могло принести ему счастье или покой. Нельзя дарить людям подарки, которые они не готовы принять. Ведь в конце концов он все равно останется тем, кем быть не хочет…

— Кем же?

— Мужем Сьюзан.

— Вы очень жестоки! И говорите абсолютные глупости!

— В том, что касается Грега, вы абсолютно беспринципны. Вам нужны были деньги дяди — не для себя самой, но для вашего мужа. Насколько сильно они были нужны вам?

Миссис Бэнкс в гневе развернулась и убежала.

— Я подумал, — беззаботно сказал Майкл Шайн, — что подойду и еще раз попрощаюсь. — Он улыбнулся своей завораживающей улыбкой. Пуаро почувствовал на себе его очарование.

Несколько минут сыщик изучал Майкла в полном молчании. У него было впечатление, что этого человека он знает хуже всех присутствовавших в доме, потому что Шайн умел показывать только ту часть себя, которую считал выгодной в данный конкретный момент.

— Ваша жена, — заговорил Пуаро светским тоном, — женщина совершенно необычная.

Брови Майкла поползли вверх.

— Вы так думаете? Она мила, я согласен, но, к моему большому сожалению, не очень умна.

— Она просто не пытается быть умной, — согласился Пуаро. — Так или иначе, все, что надо, ей известно. А это так редко встречается в наши дни… — вздохнул он.

— Это вы о малахитовом столике? — снова улыбнулся актер.

— Возможно, — кивнул сыщик и, немного помолчав, добавил: — И о том, что на нем стояло .

— Вы имеете в виду восковые цветы?

— Именно восковые цветы.

Шайн нахмурился:

— Я вас не всегда понимаю, месье Пуаро. Однако, — он опять включил свою улыбку, — я чрезвычайно благодарен вам за то, что все эти тайны наконец закончились. Довольно неприятно — и это еще мягко сказано — жить с подозрением, что кто-то из нас убил бедного старичка Ричарда.

— Именно таким он вам показался, когда вы встретили его впервые? — спросил детектив. — Бедным старичком Ричардом?

— Конечно, он очень хорошо сохранился и все такое…

— И был совершенно нормальным человеком…

— Без сомнения.

— И даже, можно сказать, человеком проницательным?

— Думаю, что вы правы.

— Проницательно судил о людях…

Улыбка артиста не изменилась.

— Вот здесь я с вами не соглашусь, месье Пуаро. Меня он явно не одобрил.

— Наверное, он посчитал, что вы человек непостоянный? — предположил сыщик.

Майкл рассмеялся.

— Что за старомодное понятие!

— Но ведь это правда, не так ли?

— Интересно было бы знать, что вы имеете в виду?

Детектив сложил перед собой кончики пальцев.

— Знаете, мы провели некоторое расследование, — пробормотал он.

— Вы?

— Не только я.

Майкл Шайн бросил на сыщика быстрый вопрошающий взгляд. Пуаро заметил, что реагирует он очень быстро. Мужчина явно не был дураком.

— Вы хотите сказать, что мной заинтересовалась полиция? — спросил актер.

— Знаете, полиция никак не могла согласиться с тем, что убийство Коры Ланскене — это обычное преступление.

— И что же, они интересовались мной?

— Они интересуются передвижениями всех родственников миссис Ланскене в день убийства, — чопорно ответил Пуаро.

— Вот это уж совсем ни к чему. — Теперь Майкл заговорил печальным, доверительным тоном.

— Неужели?

— Больше, чем вы можете подумать! В тот день я сказал Розамунде, что у меня ланч с неким Оскаром Льюисом.

— А в действительности его не было?

— Нет. В действительности я ездил на встречу с женщиной по имени Соррел Дайнтон — довольно известной актрисой. Мы играли с ней вместе в последней постановке. Как неудобно получилось — полиция такой ситуацией, может быть, и удовлетворится, а вот Розамунда…

— Ах вот в чем дело! — Эркюль напустил на себя вид скромника. — Так у вас уже были трения по поводу этой маленькой дружбы?

— Ну да. Более того, Розамунда заставила меня пообещать ей, что я больше не буду встречаться с этой женщиной.

— Да-да, я понимаю, что это может привести… Entre nous [48] Между нами ( фр. ). , вы были с этой женщиной любовниками?

— Да, так получилось. Не могу сказать, что она мне особенно нравилась…

— Но она на вас «запала»?

— Довольно надоедливая особа. Некоторые женщины бывают очень прилипчивыми. Хотя, согласитесь, полицию это в любом случае должно удовлетворить.

— Вы так думаете?

— Трудно себе представить, что я зарубил Кору топором в то время, когда приятно проводил время с другой женщиной на расстоянии многих и многих миль от нее. У Соррел дом в Кенте.

— Понятно, понятно. И эта мисс Дайнтон даст показания под присягой?

— Думаю, это ей не очень понравится, но, поскольку речь идет об убийстве, выбора у нее, боюсь, не будет.

— Она бы дала показания, даже если б вы не были вместе с ней в тот день.

— Что вы имеете в виду? — Внезапно Майкл помрачнел, как туча.

— Женщина к вам неравнодушна. А когда женщины неравнодушны, они готовы подтвердить и правду, и неправду.

— Уж не хотите ли вы сказать, что не верите мне?

— Верю ли я вам или нет, не имеет никакого значения. Убеждать вы будете совсем не меня , а инспектора Мортона, — улыбнулся Пуаро, — который, кстати, только что вышел на террасу через боковую дверь.