Агата Кристи - Кошка среди голубей

Правда, один раз мужчина внезапно все-таки взглянул в окно, но так как там видеть было нечего, он снова опустил голову.

Женщина наблюдала за ним, пока он не завершил свою работу. Помедлив несколько минут, написал записку, которую оставил на столе, потом вышел из поля ее зрения, но женщина слышала достаточно, чтобы понять, что он звонит по телефону. Она не расслышала, что именно он сказал, но голос его звучал беззаботно, небрежно. Потом она услышала, как закрылась дверь.

Женщина подождала несколько минут, потом открыла свою дверь. В дальнем конце коридора какой-то араб лениво махал метелкой из перьев, смахивал пыль. Затем он свернул за угол и пропал из виду.

Женщина быстро скользнула к двери соседнего номера. Та была заперта, но она этого ожидала. Шпилька для волос, которую женщина прихватила с собой, и лезвие маленького ножика быстро и ловко справились с задачей.

Она вошла, прикрыла за собой дверь. Взяла записку. Клапан конверта был приклеен лишь слегка и легко открылся. Она прочитала записку, хмуря брови. Записка ничего не объясняла.

Женщина снова заклеила конверт, положила на место и пересекла комнату.

Уже протянув руку, она услышала голоса под окном, на террасе внизу. Один голос, как она знала, принадлежал хозяйке номера, в котором она стояла. Решительный, поучающий голос человека, полностью уверенного в себе.

Женщина бросилась к окну.

Стоя внизу, на террасе, Джоан Сатклифф, рядом с которой стояла ее дочь Дженнифер, бледная крепкая девочка лет пятнадцати, сообщала всему миру и высокому, несчастному на вид англичанину из британского консульства, что именно она думает о той новости, которую он пришел ей сообщить.

– Но это абсурд! Никогда не слышала о подобной чепухе. Здесь все абсолютно спокойно, и все очень любезны. Я думаю, все это просто напрасная паника.

– Надеюсь, что это так, миссис Сатклифф, мы, конечно, на это надеемся… Но его превосходительство считает, что ответственность так велика…

Миссис Сатклифф оборвала его. Она не собиралась учитывать ответственность послов.

– У нас много вещей, знаете ли. Мы возвращаемся домой морем, отплываем в следующую среду. Морское путешествие будет полезно Дженнифер. Так сказал врач. Я категорически отказываюсь менять свои планы и лететь в Англию с такой глупой поспешностью.

Мужчина с несчастным видом попытался ее успокоить, объяснил, что миссис Сатклифф и ее дочь могут отправить по воздуху не в Англию, а в Аден, и там они сядут на свой корабль.

– Вместе с нашим багажом?

– Да, да, это можно устроить. У меня наготове автомобиль-универсал. Мы сможем все погрузить прямо сейчас.

– Ну, ладно. – Миссис Сатклифф капитулировала. – Наверное, нам надо уложить вещи.

– Немедленно, если не возражаете.

Женщина в спальне поспешно отступила назад. Она быстро взглянула на адрес на багажной бирке одного из чемоданов, потом поспешно выскользнула из комнаты и вернулась в свой номер как раз в тот момент, когда миссис Сатклифф появилась из-за угла коридора.

За нею бежал дежурный из холла.

– К вам заходил ваш брат, майор авиации, миссис Сатклифф. Он поднимался в ваш номер. Но я думаю, что он уже ушел. Вы, наверное, с ним разминулись.

– Как досадно, – ответила миссис Сатклифф. – Спасибо, – сказала она дежурному и продолжала, уже обращаясь к Дженнифер: – Наверное, Боб тоже волнуется из-за пустяков. Лично я не вижу никаких признаков волнений на улицах. Эта дверь не заперта… Какие люди беспечные!

– Наверное, это дядя Боб, – сказала Дженнифер.

– Жаль, что я с ним не повидалась… О, вот записка. – Она вскрыла конверт и торжествующе заявила: – Во всяком случае, Боб не нервничает. Очевидно, ему ничего обо всем этом не известно. Это паника дипломатов, вот и все. Терпеть не могу укладывать вещи в самую жару. Эта комната напоминает печку. Давай, Дженнифер, вынимай свои вещи из комода и шкафа. Мы должны как-нибудь все затолкать в чемоданы. Можно будет потом упаковать заново.

– Я никогда не бывала где-то во время революции, – задумчиво произнесла Дженнифер.

– Надеюсь, не будешь и на этот раз, – резко сказала мать. – Будет так, как я говорю. Ничего не случится.

Дженнифер выглядела разочарованной.

Примерно через шесть недель один молодой человек негромко постучал в дверь комнаты в Блумсбери и получил приглашение войти.

Комната была маленькая. За письменным столом, сгорбившись в кресле, сидел толстый мужчина средних лет. Он был одет в измятый костюм, обсыпанный спереди сигарным пеплом. Закрытые окна делали атмосферу в комнате почти невыносимой.

– Ну? – раздраженно произнес мужчина, полузакрыв глаза. – Что там еще, а?

О полковнике Пайкэвее говорили, что в любой момент, как его ни застанешь, его глаза как раз закрывались перед сном или как раз открывались после сна. Некоторые также говорили, что его звали совсем не Пайкэвей и что он не полковник. Но чего только не говорят люди!

– Пришел Эдмундсон, из Министерства иностранных дел.

– Вот как, – произнес полковник Пайкэвей.

Он моргнул, словно собирался снова уснуть, и пробормотал:

– Третий секретарь нашего посольства в Рамате во время революции, правильно?

– Правильно, сэр.

– Тогда, полагаю, лучше мне его принять, – сказал полковник Пайкэвей без особого удовольствия. Он сел чуть прямее и отряхнул немного пепла со своего брюшка.

Мистер Эдмундсон был высоким светловолосым молодым человеком, весьма прилично одетым, с соответствующими манерами, излучавшим общее спокойное неодобрение.

– Полковник Пайкэвей? Я Джон Эдмундсон. Мне сказали, что вы… э… возможно, захотите меня видеть.

– Неужели? Ну, им виднее, – ответил полковник Пайкэвей. – Садитесь, – прибавил он.

Его глаза снова начали закрываться, но раньше, чем они закрылись, он заговорил:

– Вы находились в Рамате во время революции?

– Да. Опасное было время.

– Еще бы. Вы были другом Боба Ролинсона, не так ли?

– Да, я довольно хорошо его знаю.

– Вы выбрали неправильное время, – заметил полковник Пайкэвей. – Он умер.

– Да, сэр, я знаю. Но я не был уверен… – Эдмундсон умолк.

– Вам ни к чему стараться быть сдержанным, – сказал полковник Пайкэвей. – Мы здесь все знаем. А если и не знаем, то делаем вид, что знаем. Ролинсон на самолете вывез Али Юсуфа из Рамата в тот день, когда началась революция. О самолете с тех пор ничего не известно. Они могли приземлиться в каком-нибудь недоступном месте, а могли и разбиться. В Аролезских горах нашли обломки самолета. Два трупа. Официальное сообщение об этом завтра появится в прессе. Так?

Эдмундсон признался, что это действительно так.