Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты

Тут можно читать онлайн Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Классический детектив. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты
Автор:

Джордж Оруэлл
Жанр:

Классический детектив
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

5/5. Голосов: 11
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
100

1

2

3

4

5

Джордж Оруэлл - 1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты краткое содержание

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - описание и краткое содержание, автор Джордж Оруэлл, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

1984: Своеобразный антипод второй великой антиутопии XX века - "О дивный новый мир" Олдоса Хаксли. Что, в сущности, страшнее: доведенное до абсурда "общество потребления" - или доведенное до абсолюта "общество идеи"? По Оруэллу, нет и не может быть ничего ужаснее тотальной несвободы.
Скотный двор: Антиутопия английского писателя Дж. Оруэлла. Животные, возмущенные отношением к ним хозяев, устраивают бунт и прогоняют фермеров, а бывшую ферму объявляют свободной республикой под управлением свиней. Сначала все идет гладко, но затем рядовые животные понимают, что они также находятся в рабстве, только теперь у своих же собратьев.

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

1984. Скотный двор - английский и русский параллельные тексты - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Джордж Оруэлл

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

All that was required of them was a primitive patriotism which could be appealed to whenever it was necessary to make them accept longer working-hours or shorter rations.	От них требуется лишь примитивный патриотизм -- чтобы взывать к нему. когда идет речь об удлинении рабочего дня или о сокращении пайков.
And even when they became discontented, as they sometimes did, their discontent led nowhere, because being without general ideas, they could only focus it on petty specific grievances.	А если и овладевает ими недовольство -- такое тоже бывало, -- это недовольство ни к чему не ведет, ибо из-за отсутствия общих идей обращено оно только против мелких конкретных неприятностей.
The larger evils invariably escaped their notice.	Большие беды неизменно ускользали от их внимания.
The great majority of proles did not even have telescreens in their homes.	У огромного большинства пролов нет даже телекранов в квартирах.
Even the civil police interfered with them very little.	Обычная полиция занимается ими очень мало.
There was a vast amount of criminality in London, a whole world-within-a-world of thieves, bandits, prostitutes, drug-peddlers, and racketeers of every description; but since it all happened among the proles themselves, it was of no importance.	В Лондоне существует громадная преступность, целое государство в государстве: воры, бандиты, проститутки, торговцы наркотиками, вымогатели всех мастей; но, поскольку она замыкается в среде пролов, внимания на нее не обращают.
In all questions of morals they were allowed to follow their ancestral code.	Во всех моральных вопросах им позволено следовать обычаям предков.
The sexual puritanism of the Party was not imposed upon them.	Партийное сексуальное пуританство на пролов не распространялось.
Promiscuity went unpunished, divorce was permitted.	За разврат их не преследуют, разводы разрешены.
For that matter, even religious worship would have been permitted if the proles had shown any sign of needing or wanting it.	Собственно говоря, и религия была бы разрешена, если бы пролы проявили к ней склонность.
They were beneath suspicion.	Пролы ниже подозрений.
As the Party slogan put it:	Как гласит партийный лозунг:
'Proles and animals are free.'	"Пролы и животные свободны".
Winston reached down and cautiously scratched his varicose ulcer.	Уинстон тихонько почесал варикозную язву.
It had begun itching again.	Опять начался зуд.
The thing you invariably came back to was the impossibility of knowing what life before the Revolution had really been like.	Волей-неволей всегда возвращаешься к одному вопросу: какова все-таки была жизнь до революции?
He took out of the drawer a copy of a children's history textbook which he had borrowed from Mrs Parsons, and began copying a passage into the diary:	Он вынул из стола школьный учебник истории, одолженный у миссис Парсонс, и стал переписывать в дневник.
In the old days (it ran), before the glorious Revolution, London was not the beautiful city that we know today.	В прежнее время, до славной Революции, Лондон не был тем прекрасным городом, каким мы его знаем сегодня.

It was a dark, dirty, miserable place where hardly anybody had enough to eat and where hundreds and thousands of poor people had no boots on their feet and not even a roof to sleep under.	Это был темный, грязный, мрачный город, и там почти все жили впроголодь, а сотни и тысячи бедняков ходили разутыми и не имели крыши над головой.
Children no older than you had to work twelve hours a day for cruel masters who flogged them with whips if they worked too slowly and fed them on nothing but stale breadcrusts and water.	Детям, твоим сверстникам, приходилось работать двенадцать часов в день на жестоких хозяев; если они работали медленно, их пороли кнутом, а питались они черствыми корками и водой.
But in among all this terrible poverty there were just a few great big beautiful houses that were lived in by rich men who had as many as thirty servants to look after them.	Но среди этой ужасной нищеты стояли большие красивые дома богачей, которым прислуживали иногда до тридцати слуг.
These rich men were called capitalists.	Богачи назывались капиталистами.
They were fat, ugly men with wicked faces, like the one in the picture on the opposite page.	Это были толстые уродливые люди со злыми лицами -- наподобие того, что изображен на следующей странице.
You can see that he is dressed in a long black coat which was called a frock coat, and a queer, shiny hat shaped like a stovepipe, which was called a top hat.	Как видишь, на нем длинный черный пиджак, который назывался фраком, и странная шелковая шляпа в форме печной трубы -- так называемый цилиндр.
This was the uniform of the capitalists, and no one else was allowed to wear it.	Это была форменная одежда капиталистов, и больше никто не смел ее носить.
The capitalists owned everything in the world, and everyone else was their slave.	Капиталистам принадлежало все на свете, а остальные люди были их рабами.
They owned all the land, all the houses, all the factories, and all the money.	Им принадлежали вся земля, все дома, все фабрики и все деньги.
If anyone disobeyed them they could throw them into prison, or they could take his job away and starve him to death.	Того, кто их ослушался, бросали в тюрьму или же выгоняли с работы, чтобы уморить голодом.
When any ordinary person spoke to a capitalist he had to cringe and bow to him, and take off his cap and address him as 'Sir'.	Когда простой человек разговаривал с капиталистом, он должен был пресмыкаться, кланяться, снимать шапку и называть его "сэр".
The chief of all the capitalists was called the King, and—	Самый главный капиталист именовался королем и...
But he knew the rest of the catalogue.	Он знал этот список назубок.
There would be mention of the bishops in their lawn sleeves, the judges in their ermine robes, the pillory, the stocks, the treadmill, the cat-o'-nine tails, the Lord Mayor's Banquet, and the practice of kissing the Pope's toe.	Будут епископы с батистовыми рукавами, судьи в мантиях, отороченных горностаев, позорный столб, колодки, топчак, девятихвостая плеть, банкет у лорд-мэра, обычай целовать туфлю у папы.
There was also something called the JUS PRIMAE NOCTIS, which would probably not be mentioned in a textbook for children.	Было еще так называемое право первой ночи, но в детском учебнике оно, наверно, не упомянуто.

It was the law by which every capitalist had the right to sleep with any woman working in one of his factories.	По этому закону капиталист имел право спать с любой работницей своей фабрики.
How could you tell how much of it was lies?	Как узнать, сколько тут лжи?
It MIGHT be true that the average human being was better off now than he had been before the Revolution.	Может быть, и вправду средний человек живет сейчас лучше, чем до революции.
The only evidence to the contrary was the mute protest in your own bones, the instinctive feeling that the conditions you lived in were intolerable and that at some other time they must have been different.	Единственное свидетельство против -безмолвный протест у тебя в потрохах, инстинктивное ощущение, что условия твоей жизни невыносимы, что некогда они наверное были другими.
It struck him that the truly characteristic thing about modern life was not its cruelty and insecurity, but simply its bareness, its dinginess, its listlessness.	Ему пришло в голову, что самое характерное в нынешней жизни -- не жестокость ее и не шаткость, а просто убожество, тусклость, апатия.
Life, if you looked about you, bore no resemblance not only to the lies that streamed out of the telescreens, but even to the ideals that the Party was trying to achieve.	Оглянешься вокруг -- и не увидишь ничего похожего ни на ложь, льющуюся из телекранов, ни на те идеалы, к которым стремятся партия.
Great areas of it, even for a Party member, were neutral and non-political, a matter of slogging through dreary jobs, fighting for a place on the Tube, darning a worn-out sock, cadging a saccharine tablet, saving a cigarette end.	Даже у партийца бoльшая часть жизни проходит вне политики: корпишь на нудной службе, бьешься за место в вагоне метро, штопаешь дырявый носок, клянчишь сахариновую таблетку, заканчиваешь окурок.
The ideal set up by the Party was something huge, terrible, and glittering--a world of steel and concrete, of monstrous machines and terrifying weapons--a nation of warriors and fanatics, marching forward in perfect unity, all thinking the same thoughts and shouting the same slogans, perpetually working, fighting, triumphing, persecuting--three hundred million people all with the same face.	Партийный идеал -- это нечто исполинское, грозное, сверкающее: мир стали и бетона, чудовищных машин и жуткого оружия, страна воинов и фанатиков, которые шагают в едином строю, думают одну мысль, кричат один лозунг, неустанно трудятся сражаются, торжествуют, карают -- триста миллионов человек -- и все на одно лицо.
The reality was decaying, dingy cities where underfed people shuffled to and fro in leaky shoes, in patched-up nineteenth-century houses that smelt always of cabbage and bad lavatories.	В жизни же -- города-трущобы, где снуют несытые люди в худых башмаках, ветхие дома девятнадцатого века, где всегда пахнет капустой и нужником.
He seemed to see a vision of London, vast and ruinous, city of a million dustbins, and mixed up with it was a picture of Mrs Parsons, a woman with lined face and wispy hair, fiddling helplessly with a blocked waste-pipe.	Перед ним возникло видение Лондона -громадный город развалин, город миллиона мусорных ящиков, -- и на него наложился образ миссис Парсонс, женщины с морщинистым лицом и жидкими волосами, безнадежно ковыряющей засоренную канализационную трубу.
He reached down and scratched his ankle again.	Он опять почесал лодыжку.