Йорг Маурер - Убийственная лыжня

— Мы должны дать сигнал отбоя тревоги. — Николь уже поднесла мобильный телефон к уху. — Вот черт, здесь наверху нет связи.

— Тогда пойдем вниз к Шленггерер-Хютте.

— Вы знаете дорогу?

— Конечно, знаю, — сказал Холльайзен.

Шаги, быстрые шаги двух человек.

— Алло, шеф! Все в порядке?

Всего в двух метрах от Еннервайна: шум от тела, которое переворачивают на спину, разрывают рубаху, испуганное втягивание воздуха, бормочущее проклятье Остлера.

— Все в порядке, шеф?

Голос Марии успокоил.

— Что с телохранителем?

— Укол в сердце, — сказал Остлер. — Уже ничего нельзя сделать.

Еннервайн показал в сторону, в которую побежала Шан.

— Бегите за ней. Черные как смоль, длиной до плеч волосы, азиатские черты лица. Рост сто шестьдесят пять, изящная. Светло-зеленая спортивная куртка, кепка для гольфа. Она бежит в сторону ущелья Хелленталь.

Еннервайн услышал быстрые шаги в траве, которые удалялись.

Шан уже издали слышала рев ущелья Хелленталь. Подойдя поближе, она вдохнула влажный воздух, как в прачечной. Массы воды прорывались, бушуя, сквозь узкую, зазубренную щель скалы. Брызги взлетали вверх, и ледяной, злой пронизывающий ветер свистел по ущелью. Это был очень опасный спуск вниз к безопасному туристическому маршруту, ей нужно было смотреть в оба, чтобы не оступиться на скользких камнях. Но она пришла этим путем, и она пройдет этот путь обратно. Хотя при подъеме у нее не было простреленного колена.

— Остановитесь, — закричал Остлер. — У вас нет шанса! Все выходы ущелья Хелленталь перекрыты!

Ни одно слово из этого не было правдой.

— Вернитесь!

Шан видела мужчину там наверху, он находился совсем недалеко. Он достал пистолет. Если она пойдет по дороге дальше, пройдет дальше только несколько метров, она исчезнет из его поля зрения. Это был не Еннервайн, хитрый лис, этот был старше и не такой шустрый, он не сможет преследовать ее так быстро. Шан собрала все силы и попыталась хромать дальше. Еще несколько метров, и ей это удастся! Она схватилась рукой за бедро кровоточащей, адски болящей ноги и выдвинула ее вперед. Она еще раз оглянулась назад. Человек стоял там наверху, держал пистолет на изготовку, но не стрелял. Трус. Еще один шаг. Раненая нога начала дрожать, она больше не могла справиться с судорогами. Шан поставила больную ногу твердо на землю и перенесла часть веса на нее. При судорогах икроножных мышц это помогает. Мужчина убрал пистолет, он, видимо, собирался тоже спускаться вниз. Дрожание постепенно прекратилось, и она увеличила нагрузку на эту ногу. Затем она попыталась двигаться дальше и решила встать на другую ногу, при этом местом опоры оказался покрытый мхом влажный валун — она поскользнулась. Она потеряла равновесие, схватиться было не за что, и она с пронзительным криком полетела в двадцатиметровое ущелье Хелленталь. Вонг попытается еще раз, подумала Шан. Вонг доведет до конца нашу почетную операцию.

Понятно, что есть духовые оркестры также и на норвежских ярмарках, басовая туба трубит также и в Нью-Орлеане, труба издает звуки трам-та-ра-ра! и во Владивостоке, но самый обычный и самый грохочущий шум духовой музыки можно услышать в пивных палатках под светло-голубым небом. Это брюзжание расшалившегося бога. Баварец, изнеженный игрой на цитре и тягучим трехголосым пением, находит в грохоте духовых инструментов идеальное дополнение к остальным опьяняющим средствам. Только комбинация ячменного пива, невозвратного чувства собственного достоинства и энергично исполняемого походного марша стрелков из Тельца, который раздувал палатку, приводит его в хорошее настроение, для которого слово добродушие очень слабое выражение.

Еннервайн и его группа заказали столик в пивной палатке, им дали стол в самом начале, прямо перед духовым оркестром. Такого они не ожидали, это была большая честь, но здесь было слишком шумно. Разговаривать было невозможно, надеялись еще на культурную программу на сцене, которую Остлер и Холльайзен расхваливали как исключительно необыкновенную. На неделе города в программе стояли баварские народные танцы и поднятие камней, что не всем было по вкусу, но все хотели расслабиться после напряжения последних дней. Обследование желудка Шан было большой удачей. Судебные медики нашли записку размером с почтовую открытку с настоятельным требованием к Жаку Рогге провести зимние Олимпийские игры-2018 в Чаояне. Эта операция показывает, что мы можем найти вас везде. Вонг до сих пор не прервал свое молчание, от него не стоило ждать никаких сведений.

Внезапно, будто свалившись с неба, перед ними оказались пивные кружки, так быстро официантка поставила их на стол. Все члены следственной группы Куница обессиленно чокались друг с другом. Дело было еще не совсем закончено. Манфред Пенк, Куница, упорно утверждал, что он устроил новогоднее покушение. Нужно было непременно найти третьего человека, человека, которого, по его утверждению, видел цитрист Беппи в ВИП-ложе. Музыка становилась тише, насколько это вообще возможно при исполнении маршевой музыки, и всеми любимый весельчак ведущий подошел к микрофону пивной палатки.

— Ага, господа из полиции! Сидят в первом ряду! Тогда с нами сегодня вечером ничего не случится.

Смех, аплодисменты, но и немного свистели. Настроение было хорошим, в команде следственной группы Куница тоже. Еннервайну выпала честь раздавать автографы, один даже на мускулистом плече официантки.

— Спасибо, господин комиссар! — прокричала она ему в ухо.

— Не стоит благодарности!

— Если меня когда-нибудь схватит этот бандит с ножом — пообещайте мне, что вы будете расследовать это дело?! Это для меня была бы большая честь.

Смех, чоканье, духовой оркестр исполняет сейчас Es war ein Schütz in seinen besten Jahren («Жил-был охотник, молодой и статный»)… Песня о Еннервайне, она должна была исполняться. Комиссар устало улыбнулся. Мария нашла действительно что-то похожее на дирндль [8] Баварский национальный костюм. — Примеч. пер. , Остлер и Холльайзен, само собой разумеется, пришли в национальной одежде Верденсфельза. Команда Беккера сидела вместе и рассуждала, гогоча, о новейшей технике расследования, о которой сообщал специальный журнал «Ди шпур» («След»). Не было только Гизелы. Потом снова несколько расслабляющих маршей духового оркестра Hoch Wittelsbach! («Ура Виттельсбаху!») и Bier hier! («Пиво сюда!»), все вперемешку.

— Вот они сидят тут все вместе! — закричал полицейским Тони Харригль, сидевший через стол от них. У члена совета общины был сильный голос, ему удавалось перекричать оркестр, его голосовые связки, наверное, закалились от бесконечных заседаний клубов в прокуренных соседних залах.