Йорг Маурер - Убийственная лыжня

— За безупречное профилирование, — сказал комиссар Еннервайн и поднял бокал. — Я это говорю серьезно. Без вас мы бы не справились.

Когда-нибудь я ему это расскажу, подумала Мария, когда-нибудь, когда он, может быть, решится рассказать то, что его, очевидно, очень давно тяготит. Всякий раз что-то мешало.

— За безупречного руководителя, — сказала она и подняла свой бокал. Они чокнулись. Вечер слишком хороший для этого, подумал он, сегодня не буду.

Боже мой, он действительно застенчивый, подумала Мария.

Если не считать реабилитационной лангеты на ноге, то она была единственным человеком, который пережил все события без ущерба. Скорее наоборот, даже продвинулась по карьерной лестнице: в агентстве «Impossible» была новая сотрудница. У них появилась новая менеджер по проектам. Она сидела за сверкающим хромовым блеском рабочим столом и просматривала предложения на осень. Многие крупные клиенты обратили внимание на агентство благодаря крупным заголовкам, которые печатались о Верденсфельской долине, и книги заказов были переполнены. Только что позвонила крупная международная компания.

Ночное восхождение в горы, подумала Ильзе Шмитц и попросила принести ей бутербродик с семгой к бокалу просекко. Ночное восхождение в горы, это хорошее предложение для правления.

— Форнйотер и Бергельмир поведут тебя, — сказал Один, бог с двумя воронами на плече.

Два добродушно смотревших на него великана повели Оге Сёренсена через высокие ворота из кованого железа, за ними открылся огромный, выстроенный из темно-синего базальта зал. С почти бесконечно высоко расположенного потолка падали сталактитовые капли, и звук от их падения на мраморные плиты отдавался тысячекратным эхом. Оге был немало удивлен пестрыми настенными коврами, на которых можно было видеть генеалогические древа азов, ванов и многих других родов богов до самых мельчайших ответвлений. Они прошли между двух огромных колонн, на которых была доска с надписью «Добро пожаловать в Асгард». Сквозь просторные окна были видны снаружи пейзажи Секквабека и Йедалира, в которых резвились всевозможные первобытные животные, единороги, грифы и водяные. Иногда древние крылатые ящерицы ударялись о стекло, поднимались снова и с пронзительным криком улетали.

— Стой, он здесь! — закричал один из великанов и открыл толстую, обитую бархатом дверь, которая вела в уютно прибранную комнату.

На канапе сидел приветливый мужчина, который выглядел так, как будто он ждал Оге. Он подозвал его знаком к себе и указал на стол, на котором стояли всевозможные горшочки и чашки, тарелки и подносы, полные ароматных пирожков, пахнущих пряностями. Оге наклонился над одним блюдом.

— Угощайся, здесь много! — сказал мужчина.

Оге окунул палец в красно переливающееся желе и попробовал. Еще никогда в жизни он не ел такую вкусную кашу. И сейчас Оге понял, кто сидел перед ним на диване: Тор — бог грома и бурь, один из самых могущественных из рода асов. Оге в самом деле представлял себе метателя молний совершенно иначе! На шее у Тора была цепь, на ней висел как у безнадзорного ребенка ключ от дома, маленький молоточек.

— Как ты думаешь, сколько раз я его уже перекладывал? — сказал Тор и протянул Оге руку.

— У меня такое впечатление, что он в конце еще чуть-чуть улыбнулся, — сказала фрау Сёренсен плешивому главному врачу. Затем она закрыла Оге глаза.

Выражение благодарности:неминуемая и тем не менее всегда охотно читаемая завязка в конце (реже — в начале, никогда — в середине) книги. Выражение благодарности — использованная впервые Рёдьярдом Киплингом (1894 г. в «Книге джунглей») форма, для того чтобы назвать всех помощников, информантов и участников работы над книгой (названные им «Служебные слоны»), расхвалить их в самых высоких тонах и обозначить кратко и по-деловому их функции; при этом (по Ф. Науману «„Книга джунглей“ как литературная форма», Гамбург, 1967) блоки текста, как, например… «за их самоотверженные поиски»… «за всегда свежий кофе»… «за обеспечение возможности отступления»… и т. д. комбинировались в загадочной последовательности и связывались с конкретными именами. В данной книге все иначе. Из множества «служебных слонов» я выбираю только тех, без которых роман ни за что не прошел бы сквозь джунгли дезинформации.

В первую очередь следует назвать врача и психолога д-ра Пиу Вольф из местной клиники, которая предоставляла при такой работе как эта, квалифицированные медицинские консультации, и поэтому заслуживает специальной благодарности. Однако иногда я позволял себе некоторые вольности: Если, например, укол ка-то (стилетом) не дает желаемого смертоносного действия, то это на моей ответственности [смотри также: Ф. Найч. «Колотые раны в литературном контексте»].

При выражении благодарности следует назвать также реального следователя, гаупткомиссара уголовной полиции Нико Витте; его полезные и в полицейской практике много раз проверенные советы часто чуть-чуть направляли действие в сторону реалистичности. Он предоставил мне возможность дополнительно ознакомиться с коллекцией признательных писем, которые поступали в баварскую полицию с 1904 года.

Множество самых различных задач, которые выполняет редакционная коллегия, здесь невозможно перечислить полностью. Но особую сердечную благодарность я высказываю моему редактору, пребывающей всегда в хорошем настроении, д-ру Корделии Борхардт, которая сопровождала книгу с самой первой туманной идеи вплоть до угрожающего срока сдачи в драматургическом, эстетическом, вкусовом, грамматическом, логическом [дальнейшие прилагательные по запросу] аспекте и совершенствовала до упора; (смотри также Ф. Ноподер. «Кнут — исследования функции редакционной коллегии в криминальной литературе современности »); метким глазом литературного ястреба улавливала она кое-какие небольшие ляпы на скошенном лугу стилистических «перлов» и сбрасывала их с небес Фишера до уровня Маурера.

И не в последнюю очередь тот автор может считать себя счастливым, который может закончить и украсить свои высказывания благодарности именем Марион Шрайбер, которая убирала из рукописи слишком отталкивающее, не пропускала слишком грубое и неприятное для Баварии («баварофобское»), которая вырывала, как сорняк, многие второстепенные действия, запутанные подробности и ненужные отступления. Она вычеркивала и уничтожала, так что радостно было смотреть, целые нити действия, целые фигуры, целые главы вдруг исчезали и были забыты. Но одно замечание я все же должен сделать: вычеркнуты оказались, к сожалению, и некоторые прекрасные отрывки.

Гармиш-Партенкирхен, осень 2009