Джорджетт Хейер - Шаги в темноте

– Нам с тобой все равно придется идти, – возразила Селия. – Я пыталась отвертеться, но она и слушать не хотела. Относительно остальных я ей ничего не обещала. Если тетя Лилиан пойдет, троих будет достаточно. Ведь ты не хочешь идти, Маргарет?

– Нет. Ты настоящий друг, Селия. Мы с Питером проведем вечер вдвоем.

– Может, она и настоящий друг, но как жена не выдерживает никакой критики, – объявил Чарльз. – Любой, у кого есть хоть капля сообразительности, сказал бы, что я настолько потрясен историей с трупом, что нуждаюсь в покое.

– Не уверена, что ее бы это убедило. Кстати, мы с Маргарет можем присутствовать на дознании?

– Наверное. Но вряд ли там будет интересно.

Миссис Босанквет нахмурилась.

– Послушай моего совета, дорогая, – тебе лучше остаться дома. Иначе люди подумают, будто ты гоняешься за сенсациями, как часто происходит в наши дни. На мой взгляд, женщины из общества не должны проявлять интерес к убийствам и допросам.

– Но это особый случай. Здесь замешаны Питер с Чарльзом, – возразила Селия. – Кстати, туда собираются идти все, даже мистер Титмарш. Полковник Экерли сказал, что за все время, что он здесь живет, во Фрэмли не случалось подобных происшествий.

– Возможно, дорогая. Но ведь полковник не женщина. И он как человек военный не слишком ценит человеческую жизнь.

Чуть позже им нанес визит констебль Флиндэрс и, сокрушенно покачав головой, упрекнул:

– Почему вы не послали за мной, сэр? Вы не дали мне проявить себя. Ведь во Фрэмли человеку с амбициями развернуться негде.

– Простите, но я думал, вы за ним следите, – заметил Чарльз.

– Не могу же я находиться в двух местах одновременно. Я приглядывал за мистером Титмаршем, чтобы он не попал в какую-нибудь историю. Еще хорошо, что он не повесился. От таких можно ожидать чего угодно. Этот старый зануда запросто мог убиться своей склянкой с бабочками.

– Но дело-то все равно будет числиться за вами, – утешил Чарльз.

– По-вашему, полиция только рада, когда люди убивают себя? – усмехнулся констебль. – А я считаю, что когда во Фрэмли кончают с собой, негоже звать детективов из Мэнфилда, а своему местному ни словом не обмолвиться. Я, конечно, не виню вас, сэр. Вы хотели как лучше. Не у всякого голова сработает, когда он вдруг наткнется на труп.

Дознание, как и предполагал Чарльз, не представляло интереса для Селии и Маргарет, но остальная публика, никак не ожидавшая, что версия самоубийства будет признана несостоятельной, гудела от изумления и терялась в догадках.

Чарльз с Питером подробно отчитались обо всех своих действиях, указав, что они пришли к Дювалю, чтобы выяснить причины его подозрительного появления в их поместье прошлой ночью. Потом вызвали инспектора и доктора Паттока. Томлисон попросил об отсрочке, что положило конец дальнейшим расспросам. Отсрочка была дана, и разбирательство отложили.

– Вношу предложение, – сказал Питер. – Давай позовем старину Экерли поиграть в теннис и немного отвлечемся?

Они подождали полковника у зала суда, и тот с радостью согласился.

– Сейчас не стану лезть к вам с расспросами, но предупреждаю – я сгораю от любопытства и хочу знать подробности. Если не желаете попасть в лапы миссис Пенниторн, давайте сматывать удочки. Я видел, как она бросилась к двери, буквально лопаясь от нетерпения.

– Тогда разбежимся, – кивнул Питер. – В половине четвертого вас устроит? Но предупреждаем вас, полковник, корт у нас ужасный, весь в кочках.

– Будет чем оправдать неточные удары, – засмеялся Экерли.

Они успели скрыться в тот момент, когда жена викария появилась в дверях, и приехали домой к обеду. Полковник явился ровно в половине четвертого и продемонстрировал отменную физическую форму.

– Жаль, что у нас нет еще одного партнера, – сказала Селия, когда они отправились на террасу пить чай. – Но доктор Рут явно не теннисист, а мистер Титмарш вряд ли составит вам пару, полковник.

– Я предпочитаю смешанные пары, – сообщил Экерли. – Так интереснее. Но практики у меня сейчас маловато. В Индии я играл по-настоящему. Но в последние годы совсем забросил теннис.

– А в какой части Индии вы служили? – спросил Питер. – Моего кузена только что отправили в Веллингтон.

– О, я побывал повсюду. Но я пришел сюда не об Индии говорить, молодой человек. Бог с ней! Вы знали, что полиция считает это убийством?

– Вам следует поостеречься, сэр, и не выуживать у нас информацию, – заметил Чарльз. – Не буду скрывать, полицейские оценили факт, что мы пожертвовали своим отпуском, и посвятили нас во все свои секреты. Теперь мы подумываем о поступлении на полицейскую службу, чтобы укрепить их ряды.

– Да бросьте вы скрытничать! Не понимаю, кому понадобилось убивать этого французишку? Он мне всегда казался безвредным.

– У меня есть версия, – начал Чарльз, беря сэндвич с огурцом. – Возможно, он обладал такой редкостью, как олеандровый бражник. Мы все знаем, что мистер Титмарш неустанно охотится за этим ценнейшим экземпляром. Так вот. Он узнает, что у Дюваля он есть, и…

– Хватит тебе, это не тема для шуток, – нахмурилась Селия. – Ты нарушаешь приличия.

– Так почему он оказался у вас в поместье? – ничуть не смутившись, продолжил расспросы полковник. – Это как-то связано с его визитом в воскресенье вечером? Похоже, вы знаете гораздо больше, чем делаете вид.

– Конечно. Разве я вам этого не сказал?

– Сдаюсь, – с безнадежным видом сказал полковник. – Надеюсь только, что этот эпизод не отпугнет вас от монастыря.

– Ни в коем случае, – заверил Чарльз, взяв очередной сэндвич. – С какой стати?

– Не знаю, но после всех этих историй с призраком, о которых вы рассказывали, найти вдобавок труп – это шок. Счастье, что не я на него наткнулся, а то мог и удар хватить.

– Еще одна версия, – вступил в разговор Питер. – Дюваля убил наш призрак. Будьте осторожны, сэр, а то доведете моих сестер до нервного припадка.

– Ни за что на свете, – произнес полковник и перевел разговор на другую тему.

Но казалось, все беседы в этом доме неизбежно сводятся к одному. Полковник начал рассказывать, как накануне играл в гольф с Майклом Стрейнджем, и разговор естественным образом перешел на того.

– Похоже, неплохой парень, – заявил полковник. – Вы не находите?

– Мы с ним едва знакомы, – ответила Селия.

– Пару раз мы играли с ним в гольф. Не слишком общительный молодой человек. Мне всегда бывает жаль тех, кто отдыхает в одиночестве. Тоскливо, правда? Кстати, чем он занимается? Я постеснялся спросить у него, больно уж он неразговорчивый. Вероятно, после войны ему пришлось заняться каким-нибудь малопочтенным бизнесом, бегать по домам и торговать всякой всячиной. Как подумаешь, скольким сагибам пришлось браться за работу, к которой до 1914 года они бы даже не притронулись!