Роберт Райан - Земля мертвецов

– Зачем вы пришли, сестра?

– Миссис Грегсон попросила вас найти. Отдать вот это.

Она вручила ему конверт из серой папиросной бумаги «Регия». На конверте было красиво выведено его имя.

– Где же она сама?

– Уехала в Байоль.

– Глупая женщина, –  фыркнул Ватсон. –  Она нужнее мне здесь. А мисс Пиппери? Тоже сбежала?

– Нет, она у сестры Спенс. Боюсь, что у нее сдали нервы.

– Хорошо-хорошо. То есть что она здесь, я не о нервах. Мне потом надо будет ее расспросить.

Он запихнул конверт в карман брюк. От миссис Грегсон Ватсон не ожидал такого эгоизма.

– Ну, сестра, я собирался произвести процедуру для собственного успокоения, однако удачно, что вы будете свидетельницей.

– Я не совсем уверена…

– Сестра, –  развернулся к ней Ватсон, –  я проделаю это в вашем присутствии или без вас. Вы всегда можете выйти. Я попрошу только никому не говорить о том, что происходит. Но, если вы будете присутствовать при венесекции, прошу вас сделать двухдюймовый надрез, чтобы открыть срединную локтевую вену.

Ватсон сам немного удивился властности своего тона. В нем был отзвук совершенно чуждой ему решительности. Вероятно, подумал он, это потому, что сейчас ему не приходится следовать за лидером. Он больше не тень, не наблюдатель и летописец, не фон для героя. Хватит с него риторических вопросов: «Как поступил бы Холмс?» Пора стоять на своих ногах. И радоваться этому, мысленно добавил он.

– Вы доверите мне операцию? – неподдельно удивилась сестра. Неслыханное дело, чтобы врач вручал скальпель младшему персоналу.

– Я вам доверяю.

Серьезно кивнув, сестра поправила косынку.

– Раз уж вы мой пациент, сядьте, пожалуйста, на эту кровать. Нам надо подогреть кровь? Она ведь со льда.

Вопрос был наивен, но Ватсон помнил, что для нее все это внове.

– Нет, ее воздействие на внутреннюю температуру пренебрежимо мало.

– И сколько потребуется?..

– Пятисот кубиков вполне достаточно.

– Местная анестезия?

– У нас есть эвгенол. Там, в шкафу. Но бутылка бренди, что в глубине, будет уместнее.

Смазав ему руку раствором и налив рюмку бренди, сестра приготовила на подносе шовный материал, скальпели, шприцы, йодоформ и трубки. Ватсон восхитился точности и аккуратности ее действий.

– Давно вы на этой службе, сестра?

– Скоро шесть лет. Задолго до объявления войны. У меня в Сент-Киттсе умер старший брат, и мы вернулись в Англию. От продажи дома остались деньги, отец вложил их в дело. После Карибов Англия меня потрясла. Прежде была хоть какая-то свобода от условностей. Вы не представляете, майор, как строго расписана жизнь девушки из состоятельной семьи в Дидкоте. Все известно заранее, от колыбели до могилы. Служба дала мне возможность хоть на несколько недель в году сбегать от матери и отца, то и дело знакомивших меня с подходящими молодыми людьми. Мой мятеж был очень умеренным. Меня не хватило стать суфражисткой, как ваша миссис Грегсон. Думаю, от трусости.

– Миссис Грегсон говорила вам, что она суфражистка?

Сестра загадочно улыбнулась:

– Нет, это ясно без слов.

– Да, кажется, у нее это на лбу написано.

– Думаю, наше с ней знакомство неудачно началось.

– У всех бывают неудачные минуты. А она не ищет гладких дорог.

Дженнингс хотела еще что-то добавить, но, кажется, передумала и сосредоточилась на работе.

– А подходящего молодого человека не нашлось? – спросил Ватсон.

Она замерла с неоткрытым флаконом лизола в руках, задумалась над ответом.

– Раз уж вы спросили – был. Да. Есть. Но он не потребует у меня ответа до конца войны.

– Очень достойный подход. Многие молодые люди добивались помолвки до отправки на фронт. А то и венчания.

Сестра подняла бровь:

– Чего моя матушка не допустит, так это поспешного венчания. Она готовилась к великому дню больше двух десятилетий. По-моему, все готово, майор.

– А что мистер Майлс?

– А что он?

– Вы, кажется, произвели на него большое впечатление.

– Правда? Я не замечала.

Сестра принялась наугад перекладывать предметы на подносе.

– Простите мне этот вопрос. Он не дает мне покоя. Он не делал предложений, которые могли бы скомпрометировать вас по службе? – настаивал Ватсон.

Сестра преувеличенно, напоказ захлопала ресницами:

– Каких же это предложений, майор Ватсон?

– Вы отлично понимаете, о чем я говорю. Неприличных предложений.

В нос ему ударил гвоздичный запах эвгенола. Ватсон сделал глоток бренди и закашлялся, когда напиток обжег горло. Бренди оказался не из лучших.

– Теперь не шевелитесь. Руку над этим тазиком. Будет кровь.

– Я на это рассчитываю.

Она занесла руку над его локтем. Майор заметил, что кончик скальпеля дрожит.

– Не робейте!

Он вздрогнул, когда лезвие вошло в кожу и на ней выступили первые темно-красные капли крови.

– Неприличные по меркам сестры Спенс, майор? – спросила сестра, скорее всего, чтобы отвлечь его.

– По любым. Ох… думаю, длины разреза достаточно. Теперь углубляйте.

Несколько мгновений она работала молча, внимательно нахмурившись, высунув кончик языка от усердия.

– Ну вот, майор, вена открыта. Не хочу показаться невежливой, но, по-моему, доктор Майлс – не ваша забота. Кроме как в вопросах медицины. Не забывайте, я поступила в территориальный, чтобы сбежать от удушающей заботы родителей. Мир, знаете ли, меняется.

Ватсон вдруг почувствовал себя неумеренно заботливым дедушкой.

– Вы правы. Извините. Но прошлое привило мне нестерпимое любопытство. И я не хотел ничего… – Он опять прокашлялся. –  Хорошо, вернемся к делу. Приготовьте стягивающий пластырь, чтобы закрыть потом вену.

Руки у нее перестали дрожать. Сестра выполнила указание.

– Я готова вводить первый шприц. Вы не передумали?

– Это единственный способ убедить всех, что Шипоботтома убило не мое переливание.

– Никто этого на самом деле и не думает.

– Все предпочитают эту версию другой.

– Какой?

Ватсон ответил не сразу. Не дело – разбрасывать подозрения, как зерно на вспаханное поле. Но он доверил этой женщине переливание, потому что подсознательно верил в ее непричастность к случившемуся.

– Что среди нас есть убийца. Человек, который не только заставил жертву страдать, но и позаботился оставить свою метку, словно счет вел. Кому-то мало тех молодых людей, кого убивает война.

– Боже мой… Германский шпион? – спросила сестра.

– Я тоже первым делом подумал об этом. Но нет. Что выиграл бы этим шпион? Разве что Шипоботтом был источником важных сведений? Подозреваю, он мог бы выдать врагу расположение запасов рома и сколько его осталось в каждой бочке. Но не больше того… нет, это сделал кто-то на нашей стороне. И по причинам, о которых нам остается лишь гадать.