Глэдис Митчелл - Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник)

– Как? – удивилась Фелисити. – Ты же его закопал!

– В том-то и дело, что не успел! – сознался Обри. – Хотелось бы мне знать, сыграл ли осел, похоронивший его в мое отсутствие – я за рыбой отлучился, – простую шутку или… Как твое мнение?

– Понятия не имею, о чем ты. Боюсь, у меня в голове туман. Расскажи подробно, что случилось!

– Я забросил чемодан и лопату в кусты и отправился в дом с мыслью засунуть что-нибудь эдакое в яму, выкопанную Джимом поздним вечером в понедельник. Возвращаюсь с чучелом рыбы из аквариума в холле, нахожу лопату, но где чертов чемодан? Нет чемодана, исчез! Я искал его и вчера, и сегодня утром, но все тщетно, словно и не было его!

– Но почему ты не зарыл его, как мы договаривались? – крикнула Фелисити. – Теперь мы не знаем, что с ним произошло!

– Я грешным делом подумал, что полиция…

– Ты о чем?

– Они будут всюду рыскать. Не ограничатся одним домом и станут шарить в округе. Если доберутся до опушки, то наткнутся на свежеразрытую землю и начнут копать. Зачем им находить окровавленный чемодан с бросающимися в глаза инициалами старины Руперта прямо на крышке? Слушай мою версию: старина Руперт укокошил человека – знать бы кого! – и утащил труп в Боссбери, чтобы замести следы. После этого Руперт счел за благо исчезнуть. Потом у Джима и Руперта произошла в лесу ссора, Джим победил, Руперт озлобился и пообещал Джиму донести в полицию, что это его, Джима, рук дело, Джим сдрейфил, потому что не мог бы доказать свое алиби, и даже немного помог Руперту. Вот так…

– Да уж, – медленно проговорила Фелисити, – ничего себе! Ты просто маленький врунишка, Обри Харрингей!

Обри, который был выше ее на полтора дюйма, радостно заулыбался.

– Конечно, – продолжила Фелисити, нахмурившись, – убитый не может быть Рупертом. То есть теоретически это, может, и Руперт, но обычно такое не происходит с нашими знакомыми… Ой, смотри, сюда кто-то идет в поиске партнера для тенниса! Ты еще сыграешь или устал?

– Устал, чтобы играть с Сейвилом, – решительно ответил Обри. – Он никудышный теннисист. – И он ушел.

Прилизанный Сейвил, впрочем, не искал партнера или противника. Ему требовалась Фелисити – с иной целью. Он приблизился к ней, вкрадчиво улыбаясь.

– В прошлый раз, – начал Сейвил, – ваш батюшка, мисс Брум, обещал показать мне своего Рабле.

– О, ничего особенного, – безразлично произнесла она, – разве что французские иллюстрации. Считается, что они хороши, но сама я их никогда не видела. Хотите на них полюбоваться – ступайте прямо сейчас в кабинет. Думаю, отец там.

– Большое спасибо, – пропел Сейвил, и его землистое лицо вспыхнуло от признательности. – Так я пойду, если не возражаете?

– В столовой для гостей приготовлены сандвичи, – добавила Фелисити. – Угощайтесь! Сегодня жарковато, не правда ли?

– Мерзкий пройдоха! – воскликнул Обри, вернувшийся, лишь только Сейвил скрылся из виду. – По-твоему, ему можно пачкать своими лапами книги твоего отца? Вечно он какой-то грязный!

– Не болтай глупости! – рассмеялась Фелисити. – Послушай, почему бы тебе не помочь мне развлечь гостей, вместо того чтобы бездельничать и говорить гадости о людях?

– Ваши гости – прелесть! – заявил Обри с юношеским оптимизмом. – Майор не отлипает от милашки Лулу и несет вздор про «того, кто потопил несчетные суда». Она ведь славная, правда? Такая молоденькая, не старше восемнадцати лет! Не повезло ей: весь день валандаться со стариканом! Матушка все припирается со стариной Джимом, миссис Брэдли болтает с доктором, Марджери пошла домой кормить кроликов, но скоро вернется, а я – я здесь! – Он весело склонил набок голову.

– Верно, – рассеянно отозвалась Фелисити. – Жаль, Обри, что ты не закопал чемодан. Мне кажется, даже если бы полиция нашла его, это бы ей не очень помогло. Но от мысли, что кто-то наблюдал за нами в лесу, у меня мурашки бегут по коже. А вот и миссис Брэдли! Поговори с ней.

– Только не я, – возразил Обри, пятясь к кустам крыжовника, отделявшим огород от лужайки. – Оставляю грязную работу тебе, дитя мое! А я, пожалуй, обследую вашу историческую свалку.

– Часами молотить языком сродни подвигу, – сообщила миссис Брэдли, обращаясь к Фелисити. – Сплетни непременно порождают недоброжелательность. Взять хотя бы доктора: он тоже не устоял перед соблазном.

– Правда? – Фелисити рассмеялась. – Бедняга! Злословие – его конек. Кто стал его жертвой на сей раз?

– Миссис Сейвил. – Миссис Брэдли осторожно опустилась в шезлонг и расправила складки на своем ядовитом одеянии.

– Вы о Лулу Герст? – уточнила Фелисити, опускаясь рядом с ней на траву и вглядываясь в ее проницательное желтое личико.

– Неужели? Вот и доктор старался доказать мне то же самое.

– Что именно?

– Что речь идет о Лулу Герст. Но я сделала логический вывод. Вам интересно услышать?

– Да, очень, – вежливо ответила Фелисити.

– Какого вы мнения об этой юной особе? – осведомилась миссис Брэдли.

– Все обитатели коттеджа мне отвратительны, – призналась она. – Очень подозрительная публика! Кливера Райта еще можно понять, он художник…

– Я думала, что чудачества как неотъемлемые свойства личности художника, как ни прискорбно, вышли из моды. Откуда он родом?

– Откуда-то из Лондона.

– А теперь живет в коттедже на холме. Всегда держащий нос по ветру Сейвил просто там поселился, да? Я догадалась. А Лулу…

– По прозвищу Непотребная, – немилосердно подсказала Фелисити.

Миссис Брэдли мрачно усмехнулась:

– Любопытно!

– А по-моему, ни капельки, – сквозь зубы процедила Фелисити. – Она просто кошка!

– А вот здесь вы не правы, – серьезно ответила миссис Брэдли. – Но об этом позднее. Я хотела напомнить вам, что фактически Лулу – жена мистера Сейвила.

– Почему бы ей не признать это и не покончить со всеми слухами? – запальчиво воскликнула Фелисити.

– По той простой причине, что Сейвилу, человеку среднего достатка, не испытывающему необходимости в поте лица зарабатывать на хлеб, нравится мнить себя художником. Опровергать условности, насколько я помню, было принято в том районе Лондона, где он вырос, поэтому узы супружества он счел неуместными кандалами. Для подобного апостола свободной мысли, свободной любви и, подозреваю, даровой еды и выпивки за счет других, гораздо более нуждающихся людей, чем он, омерзительна сама мысль о таком низменном обычае, как брак. Но этим его натура не ограничивается. Странно, но он совершенно поразительный педант. Поэтому, сознавая, что средний человек по-прежнему взирает на заключение брака как на разумный шаг, предваряющий сожительство с особой противоположного пола, он выполнил формальности с Лулу Герст в соответствии с требованиями английских законов, каковые безоговорочно признают их мужем и женой. Но, пойдя на компромисс с законами страны, он тут же пожелал заключить компромисс со своим ближайшим кругом. Они с женой договорились, что Лулу сохранит свою девичью фамилию Герст, свято храня страшную тайну брака. Сейвилу потребовалось, чтобы Челси, Блумсбери или Чизуик не отворачивались от него с презрением. Так, по его разумению, происходит спасение души – и лица, конечно, что для большинства из нас во сто крат важнее!