Глэдис Митчелл - Быстрая смерть. Тайна Камня друидов (сборник)

– Именно на это, – промолвила миссис Брайс Харрингей похоронным тоном, – все мы и надеемся. Но в Боссбери тем временем стали происходить такие ужасные вещи, что диву даешься, как люди могут приезжать сюда в поисках мира и покоя!

– Вот бы окунуться! – сказал епископ спустя три часа.

Они остановились на плоской, поросшей короткой травой площадке на вершине меловой скалы. Внизу, вокруг черных скал, пенились волны – начался прилив. Солнце светило вовсю, не встречая помех в небе и отражаясь от морской глади, вдоль откоса скалы с криками носились сильнокрылые чайки.

Вниз, к узкому пляжу, вела крутая тропинка. Миссис Брайс Харрингей уже отказалась по ней спускаться, но епископ, сидевший на травке, вдыхал полной грудью чистый морской воздух и мечтал о заплыве. Водителя отправили в ближайший городок за едой для епископа и за чтением и коробкой конфет для его спутницы.

– Нет, я должен поплавать, – произнес епископ, убедившись, что прошлое его заявление не возымело действия.

Миссис Брайс Харрингей восприняла это как личное оскорбление.

– Сразу после ленча? – холодно бросила она. – Вряд ли это благоразумно.

– Чепуха! – огрызнулся епископ с резкостью, которой позавидовал бы покойный муж миссис Брайс Харрингей. – Я спущусь вниз и поищу, где бы раздеться. Если окажется негде, то вернусь и разденусь в машине. Вы не возражаете провести в одиночестве четверть часа, пока я буду купаться?

– Я уже вижу в отдалении Купера, поэтому нисколько не возражаю. Особенно если он привезет те журналы, которые я просила, а не те, какие выбрал сам или с помощью хозяина магазина.

Крутая узкая тропинка привела епископа к воде. Ему повезло: он нашел выемку в скале, недостойную называться пещерой, где можно было укрыться. Уже через три минуты он с наслаждением плыл навстречу солнцу.

Миссис Брайс Харрингей спокойно читала, водитель Купер сидел на ступеньке машины и курил. Епископ радостно плескался в прозрачной воде. Дальше по пляжу, если смотреть в сторону города, виднелась одинокая полосатая палатка.

Епископу понравилось купание, и он посвятил ему пятнадцать минут, после чего вылез из воды, радостно фыркая и отдуваясь, схватил полотенце и принялся вытираться. Откуда-то сверху донесся голос:

– Вы только взгляните на это! – Молодой человек лет двадцати пяти заглянул сверху в пещеру. – Не мешкайте, одевайтесь! Я должен показать кому-то нашу находку, а кроме вас, здесь никого нет, так что у вас нет выбора. Простите, я боюсь поскользнуться…

Епископ пребывал после морской ванны в чудесном настроении. Он натянул на себя все, включая гетры.

– Отлично, – прозвучал голос у него над головой. – Идите сюда! Дайте руку. Вот так!

Епископ оказался на узком мысу, рядом с крупным молодым человеком в шортах и рубашке. Спортивные замшевые башмаки его были в моде несколько лет назад, но теперь таких никто не носил. Его умное смуглое лицо было воплощением добродушия. Он по-свойски улыбнулся епископу.

– Это мое убежище. – Он указал на полосатую палатку. – Немного пестровато. Выбор моей сестры. Вы только взгляните, что` мы нашли! Не правда ли, красота? – И он достал из отверстия в скале человеческий череп, в полной сохранности, если не считать пролом от макушки до середины лба.

Через двадцать минут улыбающийся епископ, раскрасневшийся после карабканья вверх по узкой крутой тропинке, воссоединился с невесткой. Миссис Брайс Харрингей выразительно посмотрела на часы.

– Как вы долго, Реджинальд, – прошипела она. – Надеюсь, что столь продолжительное нахождение в воде не повредит вашему здоровью.

– Я находился в воде не более пятнадцати минут, – заверил епископ, занимая свое место рядом с ней в машине. – А задержался не по своей воле.

– Позвольте, я расстелю полотенце, – предложила миссис Брайс Харрингей. – На таком ветру оно быстро высохнет.

– Ни в коем случае! – испугался епископ. – В полотенце завернуто сокровище, которое я намерен передать в музей Кулминстера. Отдам-ка я его Брауну. Он как следует изучит его, и завтра мы подробно это обсудим. Я горжусь музеем Кулминстера, но очень давно ничего туда не передавал. А поскольку я содействовал обнаружению нового экспоната, то считаю своим долгом…

– Не пойму, о чем вы, дорогой Реджинальд! – не выдержала миссис Брайс Харрингей, хмурясь оттого, что Купер сделал резкий поворот со скоростью, превышающей ее представление о безопасном движении.

– О брахицефалическом черепе! – радостно воскликнул епископ. – Мне отдал его молодой человек на берегу. Такие черепа, как вы, возможно, знаете, были у…

– Череп? – взвизгнула миссис Брайс Харрингей. – Фу, Реджинальд, это же так неприятно! – И она поспешно отодвинулась от веселенького полосатого полотенца епископа. – Прошу держать это подальше от меня, насколько позволяет никудышный тесный автомобиль!

Никудышный автомобиль подпрыгнул на ухабе, и миссис Брайс Харрингей оказалась в опасной близости от завернутого в полотенце предмета, даже невольно дотронулась до страшной выпуклости, издала крик отвращения и брезгливо отдернула руку. Епископ, больше заботившийся о своем сокровище, чем о чувствах невестки, передвинул полотенце на безопасное расстояние, на котором та не могла причинить вреда бесценной древности.

– Полагаю, до Брауна надо показать это Бруму, – сказал он. – Мы ведь можем сделать небольшой крюк? Брум – большой знаток кельтской эры, мне за ним не угнаться!

Когда они добрались до дома викария в Уэндлз-Парва, Мэри Кейт Мэлони подавала чай.

– У нас не осталось ячменных лепешек? – спросила у нее шепотом Фелисити, когда стало известно о гостях.

– Может, в кухне и завалялось несколько штук, – прошипела Мэри Кейт, – но легче наполнить большую Кентуккийскую пещеру мелкими яблочками, чем набить лепешками желудок епископа!

Сделав это невеселое пророчество, она скрылась в кухне. Однако, к нескрываемому облегчению Фелисити, лепешек оказалось даже больше, чем могло понадобиться самому прожорливому епископу.

После чая Мэри Кейт, как это у нее называлось, «очистила место для локтей», то есть убрала со стола, что позволило епископу торжественно предъявить свое сокровище.

– Невероятно, сэр! – воскликнул преподобный Стивен Брум, некогда учившийся с будущим епископом в одном классе. – Глазам своим не верю!

– Это уж точно, – вмешалась Мэри Кейт, опасно воздевшая блюдечко с джемом над лысой епископской головой и, держась за спинку хозяйского кресла, тяжело дышавшая викарию в затылок. – Если не вставить ему искусственные зубы, то даже моя тетка Молли Энн Мэлони, сестра моего папаши, воспитанника сиротского приюта в графстве Корк…