Энтони Беркли - Тайна семьи Вейн. Второй выстрел

Морсби с минуту гипнотизировал его холодным взглядом. Потом закрыл за собой дверь.

– Убили, значит? Обоих… – произнес инспектор лишенным эмоций голосом. – А я все думал, кто это сделал?.. Оказывается, вы, мистер Вудторп, не так ли?

– Совершенно верно.

– Ясно… – протянул инспектор, неожиданно смягчившись. – Что ж, мальчишки остаются мальчишками, и с этим ничего не поделаешь. Кстати, что у нас сегодня на ужин, мистер Шерингэм?

– Х-холодная телятина и салат, – запинаясь, произнес Роджер, чрезвычайно озадаченный происходящим. Ему не приходилось еще видеть, как опытный инспектор полиции арестовывает убийцу, но разворачивающаяся перед ним сцена определенно выбивалась из созданной его воображением картины.

– Будем надеяться, что сегодня нам подадут салат получше, нежели вчера вечером, – заметил инспектор с прокурорскими нотками в голосе и занял предназначавшееся ему за столом место.

Роджер не был единственным человеком, которому данная сцена представлялась, если так можно выразиться, неправильной.

– Вы что же, не будете арестовывать меня, инспектор? – в замешательстве спросил Вудторп.

– Всему свое время, сэр, всему свое время, – ответил инспектор, накладывая себе на тарелку телятину. – Сначала дело, потом развлечения, но еда в любом случае предшествует и тому, и другому.

– А хорошая выпивка предшествует еде, – пробормотал Роджер, постепенно возвращаясь к привычной, сдобренной легкой иронией манере разговора. Ему вдруг показалось, что он различил крохотный лучик света во внезапно сгустившейся тьме.

Вудторп опустился на свое место.

– Ничего не понимаю, – едва слышно пролепетал он.

– Вы забыли положить себе салат, сэр, – заботливо отметил инспектор. – Немедленно исправьте эту оплошность, а потом передайте блюдо мне… Ну и дела! Стало быть, это вы заставили всех нас суетиться на протяжении более двух недель?

– Что ж, можно и так сказать, – каким-то неживым голосом произнес Вудторп. Не вызывало сомнения, что осознавшему всю глубину своего падения убийце, который только что признался в своих кошмарных деяниях, странно было слышать такие слова. Фактически инспектор охарактеризовал дело как хлопотное и причинившее беспокойство многим достойным людям, и подобная трактовка, разумеется, представлялась ему совершенно неадекватной. Какой-то она была слишком прозаической, бытовой и приземленной, что ли. С другой стороны, вполне могло статься, что заслуженный инспектор Скотленд-Ярда, расследовавший десятки убийств и видевший на своем веку множество трупов, только так и мог трактовать это преступление, являвшееся частью его привычной профессиональной деятельности, даже своего рода рутиной.

– А почему вы вдруг решили прийти ко мне и сообщить обо всем этом, сэр? – самым доброжелательным тоном продолжил инспектор, как если бы вел застольную беседу в компании добрых друзей.

– Вот уж не думал, что в такой день мне придется рассказывать о побудительных причинах признания.

– Разумеется, не придется, – произнес инспектор чуть ли не с отеческим чувством. – Это худшее из того, что вы можете сделать. Мой вам совет: никогда не говорите об этом. Кстати, хотите еще телятины? Мистер Уолтон, вы, кажется, поужинали? Вас не затруднит отрезать кусочек мяса нашему гостю?

Энтони, следивший за этим диалогом с открытым ртом, вздрогнул и почему-то начал нарезать хлеб.

– Благодарю вас, я не хочу больше телятины, – сказал Вудторп и покраснел от злости.

– Как скажете, сэр, как скажете, – пробормотал инспектор и неожиданно подмигнул Роджеру.

Последний же, в мозгу которого крохотный лучик света начал превращаться в ослепительный луч, тоже подмигнул инспектору и с интересом посмотрел на него.

К сожалению, Вудторп перехватил эти своеобразные сигналы и, преисполненный негодования, вскочил с места. Причем так быстро и резко, что опрокинул стул, на котором сидел.

– Послушайте, – вскричал он. – Мне надоели все эти глупости. Я, инспектор, уже сказал вам, почему пришел сюда, и спрашиваю: вы собираетесь меня арестовывать или нет?

Инспектор перевел взгляд со своей тарелки на молодого человека.

– Что ж, – произнес он спокойным голосом, – коли вы спрашиваете меня об этом открыто и без всяких экивоков, то и я открыто и без всяких экивоков отвечу: нет, не собираюсь. Хотя, возможно, задам вам несколько вопросов, касающихся сделанного вами признания.

Потом они не меньше минуты гипнотизировали друг друга взглядами, после чего лицо молодого человека стала заливать яркая краска злости, стыда и смущения. В следующее мгновение Вудторп повернулся и быстрым шагом направился к выходу.

– Коли так, то вы можете прийти ко мне домой и задать все свои вопросы там, – заявил он, нажимая на дверную ручку. – Я уже сыт по горло устроенным вами спектаклем. – С этими словами он вышел из гостиной, громко хлопнув дверью.

– Похоже, я не оправдал его надежд, – с огорчением произнес инспектор.

– Это точно, – рассмеялся Роджер. – А ведь он так на вас рассчитывал!

– Боже мой! – воскликнул Энтони. – Боже мой!

– В чем дело, Энтони? – мягко осведомился Роджер.

– Вы имеете в виду, что этот парень ничего такого не делал?

– Не совсем так, Энтони, – сказал Роджер, придавая лицу серьезное выражение. – Дело в том, что инспектор Морсби просто не любит арестовывать за убийство людей, которым еще нет тридцати.

– Вот черт! Совсем запутался, – проворчал Энтони, тыча ложечкой в блюдце с крыжовниковым джемом. – А как насчет твоей теории? Вы знаете, что Роджер разгадал эту загадку, инспектор?

– Нет, мистер Уолтон, не знаю, – не скрывая интереса, произнес Морсби. – Это так?

– По крайней мере он так думает, – ехидно заметил Энтони.

– Ай-ай-ай, кузен, – покачал головой Роджер. – Нехорошо быть таким мстительным. – Потом повернулся к Морсби: – А что касается загадки, инспектор, то я действительно разгадал ее, и, более того, собираюсь сегодня вечером надиктовать по этому поводу большую статью в «Курьер» – разумеется, исключив те моменты, о которых вы запретили мне упоминать.

– М-да… – неопределенно протянул инспектор, после чего, казалось переключился на другую тему. – А вы не заметили, что этот крыжовниковый джем малость прокис?

– Инспектор Морсби, – с горячностью произнес Роджер, – есть люди, за убийство которых нужно назначать куда более мягкое наказание, нежели повешение. И вы – один из них. Рассматривайте это как дружеское предупреждение и не испытывайте больше моего терпения.

– Но он и в самом деле прокис, мистер Шерингэм, – запротестовал инспектор. – Вы только попробуйте!

– Боюсь, что виноград тоже, – ухмыльнулся Роджер. – Не беспокойтесь, инспектор. Вероятно, мне больше не придется расследовать вместе с вами дело об убийстве. Ведь недаром же в детективных романах пишут, что инспекторы из Скотленд-Ярда испытывают профессиональную ревность по отношению к сыщикам-любителям.