Джозеф Флетчер - Убийство в Миддл-темпл. Тайны Райчестера (сборник)

Брайс рассмеялся, а потом подался вперед в кресле и указал сначала на лицо Фоллиота, а затем на его левую руку.

– В юности с Фалкинером Райе произошел несчастный случай на охоте, оставивший отметины на всю жизнь. Он лишился среднего пальца на левой руке, а щеку с левой же стороны пересек шрам. Вот они, эти приметы! К счастью для вас, мистер Фоллиот, полиции известно гораздо меньше, чем мне. Знай они об особых приметах убийцы, находиться бы вам за решеткой уже много дней!

Фоллиот сидел молча и только все сильнее качал ногой – очень грозное проявление темперамента, которое могло бы насторожить Брайса, будь он осведомлен об этом.

– Могу я поинтересоваться, каким образом вы собираетесь распорядиться добытыми сведениями? – наконец произнес он. – Вы только что сказали, будто от Глассдейла можно откупиться, а я уверен, что и вы имеете свою цену. Какова она?

– Вы слишком торопите события. До этого мы еще не дошли, – ухмыльнулся Брайс. – Если я имею цену, то не в той же валюте, какую потребует от вас Глассдейл. То есть вообще не в деньгах. Но прежде чем мы это обсудим, мне хотелось бы немного расширить свои познания. Буду с вами честен. Мне безразлично, что Брэйден – или Брэйк – мертв, как мертв и Коллишоу, мне нет никакого дела до того, что один свернул себе шею, а другого отравили. Но очень любопытно, чью все-таки руку видел несчастный каменщик Варнер в то утро, когда Брэйка спустили с лестницы?

– Только не мою, друг мой, – ответил Фоллиот как можно искреннее. – Это факт.

Брайс колебался, пристально вглядываясь в его лицо.

– Уверяю вас, не мою! Я не имел к этому отношения.

– Тогда кто имел? – воскликнул Брайс. – Ваш подручный Флуд? Если так, то кто же он такой?

Фоллиот поднялся и с сигарой в зубах, с руками, заложенными под полы старого пиджака, некоторое время молча расхаживал по небольшой комнате. Он был погружен в глубокие раздумья, и Брайс не делал попыток помешать ему. Через несколько минут Фоллиот вынул изо рта сигару и, облокотившись о полку газового камина, устремил пристальный взгляд на своего гостя.

– А теперь послушайте меня, приятель, – серьезно сказал он. – Никто не сомневается в ваших способностях раскапывать информацию, и вы действительно много чего разнюхали, что теперь дает вам повод гордиться собой. Но есть одна деталь, о которой вам никогда не узнать, как и полиции тоже. Я говорю об обстоятельствах смерти Брэйдена. Я к ней не причастен. Впрочем, повесить это преступление на меня не удалось бы в любом случае.

Брайс поднял на него взгляд и произнес только одно слово:

– Коллишоу!

– И это тоже дохлый номер. Может, мне известно об обоих убийствах, но только ни вам, ни полиции никогда не связать меня с ними. Даже если поверить всем вашим историям, где улики?

– Как насчет косвенных доказательств?

– Вам придется немало потрудиться, чтобы добыть их, – возразил Фоллиот. – Предположим, все ваши истории о нашем прошлом правдивы. Никто и никогда не докажет, что я встречался с Брэйденом в то утро. А вот я развею любые сомнения, отчитавшись за каждую минуту – где я находился и что делал. Что касается второго дела, то там не наскребешь ни на унцию даже косвенных улик!

– Тогда все сделал другой человек! – воскликнул Брайс. – Так кто же он?

Фоллиот окинул его презрительным взглядом.

– Человек, который предает другого, способного, в свою очередь, предать его, – последний идиот! – ответил он. – Если мой подельник вообще существует…

– Его не может не существовать!

– То ему ничто не угрожает. Я вам не скажу о нем ни слова.

– А до вас самого можно добраться только с его помощью?

– Примерно так, – кивнул Фоллиот.

– Умно, ничего не скажешь, – усмехнулся Брайс. – Но вернемся к другому вопросу. Вы заговорили о моей цене. Я буду полностью удовлетворен и не стану распускать язык, если вы мне расскажете кое-что о событиях семнадцатилетней давности.

– Что? – удивился Фоллиот.

– Вы знали Брэйка и не могли не быть в курсе его семейных дел. Что случилось с женой и детьми Брэйка, когда его посадили в тюрьму?

– Вы ошибаетесь, – произнес Фоллиот. – Я никогда не слышал ни о каких семейных делах Брэйка. Более того, не подозревал, что он вообще был женат.

Брайс вскочил и, глядя на него, воскликнул:

– Вы утверждаете, что ничего не знали о двоих детях Брэйка и о том… Невероятно!

– Почему невероятно? О чем вообще речь?

Брайс схватил Фоллиота за плечи и встряхнул его.

– Небом клянусь! – крикнул он. – Двое воспитанников Рэнсфорда – дети Брэйка! Неужели вы не догадывались об этом? Ничего не знали?

– Ничего! – ответил тот. – И при чем здесь вообще Рэнсфорд? Какова его роль? Я никогда не слышал, чтобы Брэйк упоминал о Рэнсфорде! Что за странную игру вы затеяли?

Но прежде чем Брайс открыл рот, Фоллиот вздрогнул, отодвинул своего собеседника в сторону и подошел к окну. Брайс тут же встал рядом. Фоллиот поднял дрожащую руку и указал в сторону сада.

– Смотрите, – прошептал он. – Что это означает?

Брайс взглянул в указанном направлении. Из-за увитой розами беседки появились несколько мужчин, которых вел один из садовников Фоллиота. И двигались они в сторону дома над колодцем. В одном из них он было узнал Митчингтона, а за ним следовали лондонский детектив и… Глассдейл!

Время приближалось к пяти часам, когда Глассдейл, оставив Фоллиота у ворот собственного сада, свернул с площади за угол в один из тихих переулков. Он бесцельно бродил среди затейливых старинных домов, но глаза его не различали ни фантастической архитектуры фронтонов, ни причудливо изогнутых каминных труб. Глассдейл напряженно думал. Внезапно он ускорил шаг и поспешил в полицейский участок, где попросил о встрече с инспектором Митчингтоном.

Инспектор вместе с детективом из Лондона собирались отправиться на станцию встречать Рэнсфорда по просьбе, содержавшейся в телеграмме. При виде Глассдейла они вернулись в кабинет Митчингтона. Глассдейл закрыл дверь и сообщил:

– Есть кое-что еще для вас, инспектор! Из-за событий вчерашнего вечера почти упустил из виду. Я говорю об этих таинственных преступлениях. Могу назвать имя убийцы.

– Кто же он? – резко спросил Митчингтон.

Глассдейл еще на шаг приблизился к полицейским и, понизив голос, произнес:

– Человек, известный здесь как Стивен Фоллиот.

– Вздор! – возразил инспектор. – Не могу в это поверить. Здесь какая-то ошибка!

– Никакой ошибки нет. Фоллиот – не его настоящая фамилия. На самом деле он Фалкинер Райе – человек, которого Брэйден, он же Брэйк, разыскивал многие годы, тот самый приятель, обманувший Брэйка и ставший причиной всех его бед. Он только что сам признался мне в этом, хотя и не прямо.