Найо Марш - Занавес опускается: Детективные романы (Форель и Фемида • Пение под покровом ночи • Занавес опускается)

— Думаю, было бы неплохо предложить партию в бридж или канасту, — сказал Аллейн. — Если не ошибаюсь, миссис Диллинтон-Блик играет и в то, и в другое. Пускай миссис Кадди и мисс Эббот составят ей компанию. Мейкпис будет следить за мисс Кармайкл.

— А что будете делать вы? — поинтересовался Тим.

— Наблюдать. Смотреть по сторонам. Принюхиваться. Ну а сейчас спать. Спокойной ночи.

Вернувшись в каюту, Аллейн облачился в широкие спортивные брюки, темную рубашку, туфли на веревочной подошве и начал свой обход. Салон, потом по палубе мимо веранды, где стояли два пустых шезлонга, вокруг кормового люка, в коридор, куда выходили двери пассажирских кают, и дальше на крытые палубы.

Иллюминаторы всех кают были открыты. Аллейн останавливался возле каждого из них. Первым от кормы по правому борту был иллюминатор каюты мистера Мэрримена. Приглядевшись, он заметил в глубине каюты синий огонек. Это был маленький ночник над кроватью. В его неясном свете Аллейн разглядел взъерошенную голову мистера Мэрримена на белом фоне подушки. Потом шла дверь в коридор, перпендикулярный этому, а за ним иллюминатор мистера Макангуса. Макангус, как выяснилось, тихонько подсвистывал во сне. Из соседней с ним каюты слышался несинхронный храп супругов Кадди.

Аллейн свернул влево и направился вдоль кают, выходящих на нос. В каюте мисс Эббот было темно и тихо, у отца Джордана еще горел свет, и так как иллюминатор был открыт, Аллейн решил переброситься со священником несколькими словами.

Отец Джордан стоял на коленях перед распятьем, и Аллейн решил его не тревожить. Он направился в сторону «покоев» Дейла. В гостиной горел свет. На какую-то долю секунды приподнялась колеблемая ветром занавеска, и Аллейн увидел, что Дейл сидит на койке в роскошной пижаме и со стаканом в руке. Он неслышно прошел мимо зашторенного иллюминатора Джемаймы и иллюминатора миссис Диллинтон-Блик, в чьей каюте еще тоже горел свет. Оттуда доносилось ритмичное похлопывание и слабый аромат косметики. «Работает над своей шеей», — подумал Аллейн и пошел дальше.

Он прошел мимо темного салона, сделал полукруг по палубе и вновь очутился у дверей каюты мистера Мэрримена.

И снова он проделал тот же путь, на сей раз держа курс в сторону железной лестницы на носу, по которой спустился вниз. Там он постоял в тени, отбрасываемой центральной башней судна. Налево от него была дверь, из которой в пятницу ночью вышла фигура в испанском платье. Она вела в узкий проход возле жилища старшего стюарда, над которым возвышалась центральная башня. Аллейн знал, что стоит ему выйти из тени, и второй помощник, несущий вахту на капитанском мостике, тотчас его заметит.

На полубаке ударили две склянки. Аллейн видел, что матрос, ударявший в склянки, спустился вниз и направился в его сторону.

— Добрый вечер, — приветствовал его Аллейн.

— Добрый вечер, сэр, — удивленно ответил матрос.

— Хочу подняться на нос. Может, там удастся глотнуть свежего воздуха.

— Правильно, сэр. Там, наверху, чуток свежей.

Матрос растворился во мраке. Аллейн взобрался на бак и подошел к борту. Его со всех сторон обступала кромешная тьма ночи. Внизу слабо фосфоресцировало разрезанное на две части море. «Нет большего на свете одиночества, чем одиночество корабля в открытом море», — подумал он.

Аллейн повернулся к борту спиной и осмотрелся по сторонам. Он видел, как на мостике расхаживает второй помощник, и помахал ему рукой. Тот ответил ему едва заметным взмахом.

Аллейн вернулся на нижнюю палубу. Когда он спускался по лестнице, внизу открылась дверь в матросский кубрик, и из него кто-то вышел. Это был босой человек в пижамных брюках. Почувствовав на себе чужой взгляд, он остановился.

Деннис.

— Вы поздно ложитесь спать, стюард, — заметил Аллейн.

— О, это вы, мистер Бродерик. Вы меня напугали. Да, поздно. Я играл с ребятами в покер. Как странно, сэр, что вы бродите здесь в такой поздний час.

— Я никак не мог заснуть. Наверное, из-за жары.

— Да, жара просто нестерпимая.

Деннис хихикнул и отошел в сторонку.

— А в ваших краях тоже жарко? — поинтересовался Аллейн. — Вы где обитаете?

— Вон в той дыре, сэр. Внизу. Там как в преисподней.

— Да нет, в каютах, пожалуй, еще жарче.

Деннис хмыкнул.

— В тропиках нужно уметь одеваться. Особенно ночью.

Деннис снова хихикнул.

— Ладно, пойду-ка я спать, — немного помолчав, сказал Аллейн. — Спокойной ночи.

— Скорее доброго утра, сэр, — развязно ответил стюард.

Аллейн поднялся на мостик и посмотрел оттуда вниз. Деннис стоял все на том же самом месте. Потом медленно направился на полубак.

Уже светало, когда Аллейн лег спать. Он проспал до тех самых пор, пока мертвенно-бледный, покрытый испариной Деннис молча поставил перед ним утренний чай.

День был жарким из жарких. Для Аллейна он начался закодированной телеграммой от инспектора Фокса, все потевшего над проверкой алиби. Кроме подтверждений приключений мистера Макангуса с его аппендиксом и отъезда Обина Дейла в Америку, ничего нового обнаружено не было. Ярд, намекал Фокс, ожидает от него инструкций, это означает, с раздражением думал Аллейн, что, произведи он арест до Кейптауна, из Ярда кто-нибудь прилетит на судно с парой наручников и прочим необходимым.

Все пассажиры собрались на нижней палубе. Бледная как мел Джемайма наотрез отказалась лежать в постели и почти весь день провела в бассейне, где от нее ни на минуту не отходил Тим. Время от времени к ним присоединялся кто-нибудь еще. Только мисс Эббот, мистер Макангус и миссис Кадди воздерживались от купания. Они сидели возле бассейна и глазели по сторонам.

В полдень появилась миссис Диллинтон-Блик. Ее выход можно было сравнить разве что с появлением звезды на небосклоне. Она была облачена в купальный халат, который сопровождающий ее Обин Дейл назвал «затейливой безделушкой». Он весь переливался оборками, а из-под него виднелся могучий торс миссис Диллинтон-Блик, втиснутый в знаменитый купальник от Джолиона, которые, если верить рекламе, предназначались исключительно для царственных женщин. Наряд довершали плетеные сандалеты на высоченных каблуках, так что, спускаясь по трапу, она была вынуждена опираться на руку Обина Дейла, тащившего ее полотенце и зонтик. В это время в бассейне плескались только Тим, Джемайма и мистер Кадди, остальные сбились в кучу под тентом, так что миссис Диллинтон-Блик не могла пожаловаться на отсутствие зрителей. Она все смеялась и восклицала: «Смотрите на меня! Господи, да смотрите же на меня!»

— Ты только взгляни на нее! — обратил Тим внимание Джемаймы. — Вот она стоит на своем пьедестале, как статуя времен барокко, и ждет того момента, когда с нее снимут покрывало.