Неизвестен - Кинжал-предатель: Из секретной книги Джона Вильсона

В один момент красавица смолкла.

— Так! — сказал сыщик. — Теперь, с вашего разрешения, я посмотрю на ваши апартаменты, а потом посажу вас за решетку.

Вильсон погасил лампу в будуаре. Он направился знакомиться с жилищем. Но в это время скрипнула калитка. Кто-то вошел. Сыщик стал внимательно прислушиваться.

Дверь отворилась. Раздался голос Клеменса Ругэ или, вернее, Карла Юнкерса.

— Эмма! Ты здесь?

Джон Вильсон схватил мистрисс Юнкерс и спрятался за портьерами.

Прошла минута бесплодных поисков мужа.

— Куда же она девалась, — проворчал он под нос себе. — Странно!.. Не пошла ли она к мельнице, чтобы посмотреть на пленника и быть свидетельницей, когда я привезу Банерта?..

Он вышел.

Сыщик быстрым движением взял свою прекрасную ношу, связал ее по рукам и ногам, так что она не могла пошевельнуться, и побежал по лестнице вниз.

Юнкерса уже не было в доме. Он не замедлил удалиться в конюшню и запрячь лошадь, чтобы ехать на мельницу.

Очнувшись после обморока, Стефанс Банерт лежал связанным.

В помещении было светло. Лампа освещала стоявших двух мужчин пред пленником. Это были мельник Том Натик и Карл Юнкерс.

— Мистер Банерт, вы, вероятно, поражены вашим положением? — сказал Карл Юнкерс.

— Я не знаю вас! — прозвучал слабый голос несчастного.

— Что я сделал вам, за что вы со мной так обращаетесь?..

Оба злодея засмеялись, и Том Натик, лицо которого было расцарапано, был настолько вне себя, что он со злобой толкнул лежащего на полу ногой.

— Скоро ты узнаешь, зачем мы тебя сюда привезли. Но помни, горе тебе, если ты не откроешь нам тайну.

— Мое имя Юнкерс, — сказал преступник.

При этих словах Банерт вздрогнул.

— Юнкерс?.. Это имя мне знакомо!..

— Я думаю. Вы должны его знать. Мой отец, Виллиамс Юнкерс, был с вами в хороших отношениях.

— Да. Я встречал его во время своего путешествия в Кентукки. Ага!.. Он возвращался, насколько я помню, из Аляски и имел при себе жестянку… Мы вместе ездили верхом, — сказал Банерт, охая и стоная от боли. — Мы думали доехать до Блюграсса [12] Район на севере Кентукки, где находятся крупнейшие города штата. и купить там несколько лошадей. Но в это время раздался выстрел из-за кустарника и, скошенный пулей от неизвестной руки, несчастный Виллиамс Юнкерс свалился с лошади.

— Да, это было так, — сказал Карл Юнкерс, — и знайте, что это я в него стрелял!..

Банертом овладел ужас.

— Как? Это вы? Вы убили своего отца?

— Да, убил! Мне хотелось разбогатеть!.. Неужели вы не знаете, что находилось в жестянке, которую он постоянно носил при себе?

— Несколько бумаг, с разными непонятными рисунками индейского происхождения.

— Вы правы! Эти рисунки есть не что иное, как план одного места, лежащего в Скалистых горах, там находится несметное богатство… Во время одного путешествия моего отца, жестянка эта была передана ему одним умирающим индейцем. Я это узнал совершенно случайно и постиг тайну бумаг, находившихся в этой жестянке… Я отправился к отцу, прося его дать мне эту жестянку, но получил отказ.

— Он отказал только потому, что сын его был заядлым негодяем, которого он проклял и выгнал из дома. И этот негодяй здесь!.. Эго вы!.

Юнкерс засмеялся.

— Да, я злодей и негодяй для тех, кто со мной скверно обращается!.. Я вас преследовал долгое время и наконец-то мне удалось узнать ваше имя и ваш адрес. Вы жили в Чикаго по 36 улице в доме № 72. Я много раз ночью бывал в вашей квартире и намеревался неоднократно украсть эту жестянку, но все напрасно!.. Зачем вы прятали ее? Держи ее на виду, вы не были бы в таком положении и ваш сын был бы жив.

С уст несчастного Банерта раздался отчаянный вопль досады.

— Мой сын!.. Мой сын!.. Бедный Гарри!.. Вы его убийцы!..

— Он сам виноват! — ответил Юнкерс. — Я заманил его сюда в мельницу, держал его в темнице, морил голодом, мучил и издевался над ним, но не мог от него узнать ничего!..

— Собака!.. — закричал вне себя Банерт. — Он знал, но не сказал… Он герой!..

— За это геройство он и поплатился, — сказал все время молчавший мельник. — Ему удалось, правда, убежать от меня, но мы догнали и я его зарезал.

С возрастающим ужасом прислушивался Банерт к рассказу этих негодяев, и его охватывало отчаяние и горькое сожаление о своем единственном сыне.

— Так убейте же и меня! — закричал он. — Вы убили мою святыню, вы убили самое дорогое в мире существо… А я, безумный, — возлагал на него надежды, лелеял мечту видеть его живым!..

— Нет!.. Мы тебя не убьем!.. Но ты должен сказать, где находится жестянка с бумагами?

Измученный старик отрицательно покачал головой.

— Никогда!.. Слышите ли — никогда!.. — прошипел старик, сгорая злобой.

— Мы тебя заставим сказать правду!..

— Делайте со мной, что хотите!.. Я ничего не боюсь!..

— Открой нам тайну, негодяй!.. — закричал мельник, — а то я тебя заставлю пытать!.. или ты хочешь, чтобы мы тебя убили?

— Да к чему мне жизнь?.. Если я даже и открою вам тайну, то все равно вы убьете меня!..

Лицо преступников омрачилось новым бешенством.

— Ты нам скажешь!.. — прошипели они. — Мы разрежем тебя живьем на куски, а все же добьемся своего!..

Отчаяние охватило несчастного старика с новой силой.

Он отрицательно кивнул головой.

— Я ничего не скажу!.. Но вы поплатитесь, несчастные, голодные собаки, жаждущие крови и мести!..

Преступники схватили старика и привязали к маховому колесу, рассчитывая, что старик скажет правду.

— Ты сознаешь свое положение? Или тебе этого мало? Скажешь ли, или нет?..

Банерт судорожно сжал свои губы и ничего не ответил.

— Слушай, Натик, ступай к шлюзам и пусти воду.

Банерт и на этот раз упорно молчал.

— Что же мы медлим?.. Долго ли нам еще придется возиться с этим дураком?

При этих словах мельник вышел выполнять свое преступное намерение.

— Никогда! Никогда!.. Я вам не скажу!.. — послышался дрожащий, хриплый голос старика. — Таким негодяям я никогда не раскрою свою тайну!..

— Скорее, скорее, Том, что же ты медлишь!.. — закричал, надрывая свое горло, Карл Юнкерс.

Ответа не последовало. Маховое колесо по-прежнему было неподвижно.

— Что бы это значило? — закричал он. — Открой же шлюз и пусти воду!..

Все было тихо.

Банерт, при мысли о новых муках, привязанный к колесу, приходил в отчаяние.

Но вот преступник, оставив свою жертву поспешно пошел к дому, и в этот же самый момент он в ужасе попятился назад. Раздался глухой крик и из ветхого дома показалась фигура Джона Вильсона. Он шел прямо на обезумевшего злодея.

Джон Вильсон, находясь на седле, пришпоривал своего коня и только на рассвете достиг долины, где находилась водяная мельница.