Лео Брюс - Дело без трупа

— Вы говорите, спокойно? Я называю его ужасным.

— Стьют не слишком-то весел, — сказал я, чтобы его подбодрить, — но дело там не в морской болезни. Он переживает по поводу расследования.

— Замечательный человек, — сказал Биф. — Ничего не упускает. Посмотрите, как он замечает все детали. Дотошный, знаете ли. Я и половины не вижу того, чего видит он. Обучение, однако.

— Немного отличается от любителей? — спросил я, довольный, что Биф понимает собственную ограниченность.

— Абсолютно другой. У него совершенно нет никаких дурацких теорий, которые так нравятся многим. Он же берёт факты и отталкивается от них.

— А вы нашли решение, Биф? — осторожно поинтересовался я.

Биф повернулся к бармену.

— Ещё виски, — сказал он.

— Нашли? — повторился я серьёзно, вглядываясь в его тёмно-красное лицо.

— Ну, — сознался он, — у меня есть нечто, что можно назвать началом некоей идеи. Только пока я не могу сказать ничего больше. Кроме того, полагаю, он сейчас тоже думает в этом направлении. Поэтому помалкивайте.

— Я не проболтаюсь. Но, думаю, что мне-то вы могли бы сказать.

— Дело ещё не дошло до того, чтобы о нём говорить, — парировал Биф.

Но нас прервали. Стьют быстро спустился и уже стоял между нами. Его обычно бесстрастное лицо выглядело более оживлённым, чем мне довелось видеть раньше.

— Пойдёмте на палубу, — сказал он, по-видимому нам обоим, но всё-таки скорее мне, чем Бифу, — мне хочется вам кое-что сказать.

Мы последовали за ним на палубу, но едва мы вышли на неё, как Биф извинился и поспешно спустился вновь.

— Похоже, я догадался, — сказал Стьют. — Полной уверенности нет, но можете послушать мои рассуждения.

Я кивнул, и заметил про себя, что за последнее время Стьют стал гораздо более человечным.

— Помните, когда мы рассуждали об этой девушке Смайт, — сказал он, — мы упёрлись, казалось бы, в непреодолимый барьер. У него не было времени убивать её после того, как его с ней заметил Медоус, и до того, как его видели без неё в пабе Сойера. Или если у него было время, то не было места. Мы отбросили мысль, что человеком в белом плаще был кто-то, играющий роль Смайт, и мы посчитали маловероятным, что она стала бы ждать в Брэксхэме, чтобы её убили позже вечером. Именно это, более или менее, было нашими возражениями против того, что жертвой была девушка.

— Так.

— Предположим, Таунсенд, предположим, что он убил её прежде, чем его заметил Медоус…

— Но…

— Да, Медоус видел её, позади, ослеплённый фарой мотоцикла. Но слышал ли он её? Есть ли у него в действительности хоть какая причина утверждать, что она была тогда жива?

— О, Боже! — Возможности, которые открывало это предположение, были действительно ужасны.

— Послушайте, я изложу вам свои доводы, а вы укажете мне на недостатки. Молодой Роджерс был волокитой с самого начала — это-то мы знаем. Он связался со Смайт, написал ей обычные письма с обещаниями и порвал с ней. Два года назад он встретил Ферфакса в местном пабе и начал возить для него кокаин из Буэнос-Айреса. Во время этого последнего отпуска по совпадению ему на голову обрушились два несчастья — нет, это даже не совпадение, проблемы никогда не ходят по одиночке. Полиция Буэнос-Айреса следила за ним в надежде обнаружить, кто были его партнёрами здесь , и, таким образом, раскрыть всю цепочку. В этом нет ничего невероятного: они удивительно скрупулёзны и не считаются с расходами. Ферфакс понимает всё это и говорит молодому Роджерсу, что выходит из игры и советует ему не возвращаться в Буэнос-Айрес. Ферфакс оставляет молодого Роджерса с этим советом и уезжает на поезде 2.50, как он и утверждает, в то время как Роджерс уходит, чтобы увидеться со Смайт в Чопли.

Или он не смог достигнуть с ней соглашения, или что-то там ещё, но он убеждает её поехать в Брэксхэм вместе и взять деньги из дома дяди. Возможно, он уже решил убить её — тогда покупка целого мотка верёвки была преднамеренной. Возможно, сама верёвка навела на мысль. Во всяком случае, он остановил свой мотоцикл на пустоши, и они отправились прогуляться по траве, что мы знаем от викария из Чопли. Убедить Смайт было нетрудно. Возможно, он притворялся, что принимает её условия. После того, как они скрылись с дороги, он наносит ей удар, забирает письма и сжигает прямо на месте, довольно тщательно, так как оставил лишь небольшой фрагмент. Затем он сажает мёртвую девушку на заднее сиденье мотоцикла и связывает ей ноги под юбкой, чтобы она прочно держалась на месте. Кусками верёвки он привязал её запястья к седлу, чтобы удерживать труп на месте, или, возможно, её запястья были привязаны к его поясу. Затем он направляется в Брэксхэм, но ждёт у дороги кого-нибудь, кто сможет при необходимости впоследствии подтвердить, что Смайт сидела на мотоцикле без десяти шесть. Это, должно быть, было самым тревожным временем для него, поскольку он не мог ждать позже, чем без пяти шесть, потому что поезд, на котором она, как предполагается, уехала в Лондон, отходит ровно в шесть.

Но тут подходит Медоус. Возможно, Роджерс знал, что он должен подойти. Если же нет, то ему просто повезло. Он сознательно спросил, во сколько отходит скорый поезд, хотя должен был отлично знать сам. Затем для него наступил единственный опасный момент. Он должен был проехать мимо железнодорожной станции и того переулка. Но в той части улицы слабо освещены. И действительно, кто может сказать, жива ли девушка на заднем сидении мотоцикла или мертва, если она спокойно сидит на месте? Он проехал мимо «Дракона» и дальше вдоль почти совершенно тёмного переулка за одно мгновение. Потребовалось лишь несколько секунд, чтобы снять страшный груз, перенести его на платформу и опустить в реку. Труп должен был утонуть, по крайней мере на какое-то время. А когда его найдут, какие доказательства имеются против него? Его видели с ней как раз перед шестью. Сразу же после этого он был в пабе один. А на остальную часть вечера он собирался иметь алиби. Он будет чист. Но затем… случилось что-то неожиданное, муки совести оказались сильнее, чем он ожидал, и он рассказал о том, что сделал своему приёмному дяде. Остальное мы знаем.

— Безупречно! — воскликнул я, — Вы раскрыли это дело. Каждому факту нашлось место, даже тем, что мы знаем о Ферфаксе.

Стьют зажёг сигарету.

— Сейчас я жду, когда обнаружат труп, — сказал он. — Слава Богу, мы возвращается, и дело закончено.

Когда мы подобрали Бифа и все трое спустились по проходу, я в душе почти ликовал. Но все мы, я думаю, были удивлены, увидев Голсуорси, который, одетый слишком ярко для полицейского, ожидал нас недалеко от таможенных складов.

— Констебль! — воскликнул Стьют, — что вы делаете здесь?

Со своим обычным спокойствием Голсуорси предстал перед детективом.