Лео Брюс - Дело без трупа

— Отдали? — повторил он.

— Ну да.

— Когда?

— Прежде, чем мы покинули её дом.

— Что он сделал с письмами?

— Сжёг.

— Где?

— Там, на пустоши. Я заставила его сделать остановку. Я была вся в синяках от этой чёртовой машины. Не привыкла к таким штуковинам. Если какой-то джентльмен хочет меня куда-нибудь отвести…

— Достаточно. Итак, вы остановились на пустоши?

— Только ненадолго. Ничего такого не было.

— Какого?

— Ой, не надо. Вы знаете, что я имею в виду. Мы остановились только на пару минут.

— Но достаточно, чтобы он смог сжечь письма?

— Да. Он облил их бензином. Ну, он не хотел идти домой с ними в кармане. Затем он пошёл назад к мотоциклу.

— И вы поехали в Брэксхэм?

— Ну, не совсем. Он немного подождал перед въездом в город.

— Зачем?

— Сдрейфил. Он сказал, что хочет посадить меня в поезд в последний момент. Он крутил, как я очень хорошо знаю, с этой занудой Катлер, и, думаю, боялся, что она или её мать узнают.

— Кто-нибудь проходил мимо, пока вы ждали?

— Нет. Не думаю. Ах да. Был носильщик с велосипедом. Вы ещё не закончили с вопросами?

— Не совсем. Что произошло затем?

— Ничего. Он подвёз меня к станции, и я села на поезд.

— И вы поехали прямо в Лондон?

— Конечно. И была страшно рада вернуться. Я никогда не могу долго выдержать деревню. Сплошная слякоть и повсюду навоз. Невозможно сохранить обувь приличной и две минуты.

— Роджерс говорил, что собирается делать тем вечером?

— Кажется, он встречался со своей девушкой.

— Больше он ничего не говорил?

— Ничего, что бы я вспомнила. А в чём дело? Или вы думаете, что он сказал мне, кого он собирается прикончить?

— Он говорил что-нибудь о том, что за ним следят?

— Следят. Нет. Не говорил.

— Сколько он дал вам за письма?

— Это моё дело.

— Сколько? — Тон Стьюта абсолютно не изменился.

— Нет, но в самом деле. Я хотела бы знать, какое право вы имеете врываться сюда и устраивать мне подобный допрос!

— Сколько?

— Немного.

— Я жду.

— Около 20 фунтов.

— Около 20 фунтов?

— Ну, 20 фунтов.

— Где, как вы думаете, он их взял?

— Откуда мне знать? Хотя он действительно говорил что-то о том, что продал какие-то лотерейные билеты или нечто в этом роде.

— Он говорил, кому их продал?

— Нет.

— Он упоминал человека по имени Ферфакс?

— Нет. Не могу припомнить.

— У вас были сведения, что он ввозил в страну наркотики.

— Нет. Правда, нет. Я бы такое не одобрила. Только не наркотики.

— Почему он остановился и купил верёвку в Чопли?

— Чтобы привязать мой дипломат к багажнику. Он всё время норовил упасть. Я сказал ему, что это опасно.

— Когда вы прочли в газетах, что Роджерс кого-то убил, на кого вы подумали?

— Ни малейшего представления. Знаю только, кого бы мне хотелось… — добавила она, взглянув на миссис Уокер.

— Вы говорите, что поехали в город на шестичасовом поезде. Какие у вас есть доказательства?

— Доказательства? Что вы имеете в виду? Я действительно ехала на том поезде.

— Что вы делали, когда приехали сюда?

— Пошла повидать друзей.

— Имя?

— Не понимаю, почему я должна их сюда впутывать.

— Когда я напомнил вам об убийстве, совершённым в Брэксхэме тем вечером, я думал, вы понимаете, что должны представить своё алиби, если оно у вас есть.

Это, казалось, произвело на девушку впечатление.

— Это были мисс Рене Адэйр, и миссис Уэйнрайт.

— Адрес?

— Арарат-стрит 66, Ковент-Гарден. Верхняя квартира. Я была с Рене всю остальную часть вечера.

— Вы долго живёте в этой комнате?

— Несколько недель.

— То есть, фактически с того самого дня. Вы посчитали желательным изменить адрес, вместо того, чтобы прийти к нам с информацией.

— Не хотела быть втянутой в это дело.

— Понимаю. Но если бы все действовали как вы, наша работа была бы вдвое трудней.

— Это ваши проблемы, — спокойно сказала мисс Смайт.

Наступила пауза, во время которой Стьют, казалось, рассчитывала дальнейшую линию нападения.

— Теперь закончили? — спросила она. — Мне ещё надо сделать кое-какие дела.

— Как вы получили 20 фунтов у Роджерса? Сказали, что есть ребёнок? Хорошо. Не отвечайте.

Последовала ещё одна длинная пауза, во время которой миссис Уокер стала проявлять нетерпение.

— Послушайте, мисс Смайт, — внезапно сказал Стьют более спокойным тоном. — Я верю, когда вы говорите, что ничего не знали об убийстве. И вы больше обо мне не услышите, если постараетесь помочь сейчас. Только напрягите ум и подумайте, сможете ли вы вспомнить хоть что-то, способное нам помочь. Роджерс оставил вас и, насколько мы знаем, сразу же пошёл и совершил убийство. Теперь скажите нам, не вспомните ли что-нибудь, что он сказал или сделал, что могло бы нам помочь.

— Я пытаюсь думать, — ответила девушка. — Честно, пытаюсь. Нет, я действительно не могу припомнить ничего такого. Я была столь же удивлена, как и все остальные, когда прочла, что он это сделал и убил себя. Тем вечером он, казалось, был в приподнятом настроении.

Стьют встал.

— Очень хорошо, — сказал он, — Тогда на этом и остановимся. — И он повернулся, чтобы выйти.

Я на мгновение подумал, что между двумя женщинами сейчас произойдёт сцена, но обе, казалось, предпочли надеть маску преувеличенного высокомерия. Миссис Уокер совершила царственный уход, а мисс Смайт вновь изобразила зевоту.

Лишь в автомобиле миссис Уокер дала волю подавляемым эмоциям.

— Вот значит как! — воскликнула она. — Вот что получается, когда относишься по-хорошему ко всяким…. И подумать только. Эта девушка всё это время была жива! Коварство, вот как я это называю! Она могла всё рассказать и сделать ненужными все эти её поиски. А 20 фунтов! Если бы я знала, что она их получила, всё пошло бы по-другому. А вот как вышло! Ну, теперь, когда вы знаете , что она жива , вы должны узнать, кто убит.

— Да, — сказал Стьют, — должен. И если бы вы сделали милость и немного помолчали, я смог бы попытаться сконцентрироваться на этой задаче.

— Да уж. Очень красиво говорить подобные вещи. И это после того, как я прошла через всё это, чтобы вам помочь. Однако чего ещё можно ожидать от полиции! Я буду рада, когда окажусь дома.

Тем вечером за обедом Стьют был в прекрасном настроении, но мне казалось, что в его оживлении проглядывала ирония.

— Нет, в самом деле, это уже слишком, — сказал он. — похоже, стоит нам сделать запрос о ком-нибудь, кого мы считаем убитым, чтобы тут же обнаружить его живым и здоровым, готовым рассказать нам всё, что знает. У меня никогда не было такого дела. Вы знаете, впервые за десять лет я подумываю о том, чтобы позвать кого-нибудь на подмогу!

— Не думаю, что вы должны это сделать, — сказал я. — В конце концов, кандидатов на жертву поубавилось.