Энн Перри - Находка на Калландер-сквер

— Как грустно. — Шарлотта подумала об утрате, и ее воображение моментально нарисовало одиночество, любовь Елены, вспыхнувшее влечение и неизбывное чувство утраты с той поры. — Она ни разу не писала матери?

— Нет, насколько я знаю. К тому же Летиция обожала Росса, и это только усугубило ситуацию.

— Кто такой Росс?

— Алан Росс. Он любил Елену. Мы все считали, что их женитьба — дело времени. Теперь-то ясно, о какой ерунде мы болтали! — Генерал снова сел за стол, и Шарлотта увидела в его глазах легкое беспокойство. — Он так и не смог оправиться, — добавил генерал.

Девушка хотела что-то сказать, но на ум приходили сплошные банальности.

— Мы так редко по-настоящему знаем, что чувствует другой человек, — сказала она, возвращаясь к бумагам. — Здесь есть дневники вашего дяди. Хотите, чтобы я подобрала страницы, которые относятся к военным событиям?

— Что?

Она повторила вопрос, подняв книги так, чтобы он их увидел.

— Да-да, будьте добры… Вы очень хороший помощник, мисс Эллисон… — Генерал смутился.

Шарлотта улыбнулась и быстро отвернулась.

— Я очень рада. И я уверяю вас, мне это очень интересно. — Она тут же открыла ближайшую книгу и, склонившись, углубилась в чтение.

Ровно в пять часов Шарлотта закрыла книгу и пожелала генералу доброй ночи. Затем попросила Макса вызвать для нее экипаж. Водителю она дала адрес Эмили. Шарлотта ехала через вечерний Лондон под цоканье лошадиных подков. Новости так и крутились у нее на кончике языка.

До Рождества осталось менее двух недель, когда Огаста решила, что дело Кристины и Макса должно быть разрешено в ближайшее время. Она не могла позволить, чтобы рождественские праздники дочь провела в постели. Но до того, как она «оправится после болезни», Макс должен покинуть этот дом. Огаста связалась с родственниками в Стирлингшире, и место для него была подготовлено. Ему ничего не оставалось, кроме как принять неизбежное и спокойно уехать. Огаста уже тайно навела справки о его возможной замене. Будет трудно найти столь же компетентного или хотя бы симпатичного мужчину. Он должен быть подходящей парой для Перси, другого лакея. Слуги обычно приходят парами. Но это уже другая задача, решение которой можно отложить на будущее.

С намерением информировать Макса о неминуемом отъезде Огаста послала за ним, чтобы он прислуживал ей в комнате для утренних приемов. Она еще ничего не говорила генералу об этом, но будет еще достаточно времени, когда вся предварительная работа закончится. И так как муж настойчиво просил ее избавиться от Макса уже несколько месяцев, то он, без сомнения, будет доволен.

Макс вошел и тихо закрыл дверь за собой.

— Да, миледи?

— Доброе утро, Макс.

— Доброе утро, миледи.

— Я закончила приготовления, связанные с твоим переездом в Стирлингшир. Ты поедешь к лорду и леди Фортеслайн. Она моя кузина, тамошняя обстановка подобна здешней. Хотя там, возможно, и не будет таких же развлечений, как в Лондоне. Однако из всех возможных неприятностей ты получаешь наилучшую.

— Я обдумал ваше предложение, миледи. — На лице Макса появилась легкая самодовольная ухмылка. Огаста недоумевала, как Кристина могла находить его привлекательным, как она могла позволить ему целовать и трогать себя. Сама эта мысль вызывала отвращение.

— Неужели? — холодно сказала она.

— Да, миледи. Я не желаю ехать ни в Стирлингшир, ни в любую другую часть Шотландии.

Она слегка приподняла брови.

— К сожалению, мне совершенно безразлично, желаешь ты ехать или не желаешь. Тебе придется с этим смириться.

— Думаю, что нет, миледи. Я бы предпочел остаться в Лондоне. Калландер-сквер полностью меня устраивает.

— Смею сказать, что это невозможно. Мне кажется, я уже довела это до твоего сведения.

— Вы действительно высказали свою позицию, мэм. Но, обдумав ваши условия, я пришел к альтернативному решению, которое мне кажется наилучшим.

— Для меня оно абсолютно неприемлемо! — Огаста попыталась смутить его пристальным взглядом, но его наглость была непробиваема.

— Сожалею о своей невежливости, миледи, но сейчас это неважно. Как вы правильно отметили в прошлом разговоре, есть такие вещи, которые мы обязаны принять, желаем мы того или нет.

— Я ничего не обязана принимать от тебя, Макс. Я уже сказала, что я сделаю, если ты не поедешь в Шотландию, и справлюсь с этим великолепно. Все. На этом наш разговор окончен.

— Если вы обвините меня в воровстве, миледи, то пожалеете об этом. — Глаза лакея не мигая смотрели на хозяйку.

Огаста замерла. Она почувствовала, как вытягивается ее лицо.

— Ты мне угрожаешь, Макс?

— Если вы желаете представить это в таком свете, то да, миледи, я вам угрожаю.

— Это пустая угроза. Ты ничего не сможешь сделать. Мне поверят, а тебе — нет.

Он твердо выдержал ее взгляд.

— Это зависит от того, что вы цените, леди Огаста. Конечно, если я вынужден буду сказать, что спал с вашей дочерью, суд, несомненно, поверит вам, а не мне. Если вы поклянетесь, что я говорю так только из мести, это будет ложь. — На его крупном лице появилось выражение превосходства. — И у меня нет иллюзий, что вы эту клятву дадите.

Огаста вспыхнула, чувствуя, что кровь прилила к ее лицу. Она была ничем не лучше его, и он ей только что это доказал.

— Однако, — продолжал Макс, — я не буду утверждать, что именно я с ней спал. У меня есть друг, не из прислуги. Боюсь, что он повеса и игрок, который знавал лучшие времена. Тем не менее он красив, хоть и несколько вульгарен; вокруг него полно женщин. Большинство из этих подруг, конечно, шлюхи, но они находят его привлекательным. К несчастью, — уголки его губ слегка опустились, — он подцепил болезнь. — Макс вопросительно приподнял брови, чтобы убедиться, уловила ли хозяйка точное значение сказанного.

Женщина вздрогнула от отвращения.

— Я скажу, — снова продолжил Макс, — что это именно он совратил мисс Кристину, или, чтобы быть более точным, он так скажет. Не будет никакой связи с моими неприятностями, и вам будет крайне трудно доказать обратное. Впрочем, я думаю, этого и не стоит делать. Будет нанесен непоправимый вред репутации. В мужских клубах и тому подобных заведениях распространится слух. Все очень скрытно, ничего явного. Ничего, что вы могли бы отрицать. И, если вы обвините меня в воровстве, я клянусь, это произойдет.

Огаста была напугана. Действительно напугана. От этого человека исходили сила и уверенность в своей победе. Леди с трудом заставила себя заговорить снова. Главное — не уступать.

— И почему кто-то должен поверить, что этот твой отвратительный друг когда-то видел Кристину? — медленно произнесла она. — Или что она беседовала с ним? Уж не говоря о том, что он до нее дотрагивался?