Шарлотта Брандиш - Леди из Фроингема [publisher: SelfPub]

– Сколько нужно нитей, чтоб сплести верёвку? – не успев подумать, пропела Оливия тонким голоском, и часовня погрузилась во тьму – Финч неловко разжал ладонь, фонарик запрыгал по каменным плитам, на мгновение осветив его искажённое ужасом лицо, и сразу же погас.

Оливия покинула Мэдлингтон на рассвете, не прощаясь ни с кем из Понглтонов. Собрав свои немногочисленные вещи, она спустилась в холл и распахнула тяжёлую входную дверь.

Раннее утро встретило её прохладой, и она, застегнувшись и приподняв воротник пиджака, торопливо зашагала по росистой траве, радуясь, что покидает поместье и совсем скоро увидится с братом.

Дойдя до кованых ворот, она обернулась. В этот момент солнечные лучи, перебравшиеся через холм, осветили дом, и ей пришло в голову, что, возможно, даже самые уродливые вещи ранним утром кажутся лучше, чем в действительности, но к Мэдлингтон-Касл это явно не относится. Здание выглядело мрачным, ни из одной трубы, даже из кухонной, не шёл дым; на лужайке до сих пор стояли шатры, увенчанные флагами и покрытые алым трепещущим шёлком. По земле ветер гнал бумажный мусор, и от этого казалось, что поместье подверглось нападению и все его жители захвачены в плен.

Весь путь до трактира Оливия составляла в голове план разговора с Филиппом. Она не собиралась в ближайшее время покидать Йоркшир и должна была убедить брата остаться и помочь ей, несмотря на его явную заинтересованность делами мисс Прайс.

Основываясь лишь на интуитивном подозрении и не располагая никакими внушительными фактами, Оливия тем не менее не могла отделаться от мысли, что со смертью леди Элспет не всё так уж гладко. Ей, в силу молодости и отменного здоровья, думалось, что ни один человек на свете, если только он, разумеется, не на смертном одре, не может взять и умереть от естественных причин столь скоропостижно, как это произошло с её нанимательницей.

Так, мысленно беседуя с братом и находя на его возражения всё новые доводы, Оливия уже через полчаса взошла на холм, за которым виднелась деревня. К этому времени её вымышленная речь приблизилась к триумфальному завершению, и в "Розу и корону" она вошла окрылённой и во всеоружии.

В этот час трактир был безлюден, и только Филипп в одиночестве сидел у окна и с жадностью поглощал сыр, хлеб и холодное мясо. Он заметил сестру лишь тогда, когда она села напротив, прислонив чемодан к ножке стула. Что-то в выражении её лица заставило его отодвинуть в сторону тарелку и с тревогой нахмуриться.

– Олив, что случилось? Я не ждал тебя так рано.

Он снова придвинул приборы и принялся за еду.

– Не смотри на меня так. Мы веселились до самого утра и не успели толком поужинать, так что я голоден как лошадь. Если хочешь, можешь взять горбушку.

– Ты что, ничего не знаешь? – удивилась Оливия, оставив без внимания щедрое предложение брата и, обернувшись, убедилась, что любопытной Айви за стойкой нет.

– Не знаю о чём?

– Леди Элспет вчера умерла. Я думала, что в деревне известия разносятся с головокружительной скоростью.

– Ты серьёзно?! По-настоящему умерла?

– Настоящей некуда, – мрачно подтвердила Оливия и в этот момент остро осознала неотменимость случившегося и ощутила детское, упрямое несогласие с произошедшим.

– Я слышал только какую-то историю о призраке в часовне, но подумал, что речь идёт об игре. Ну, знаешь, деревенские праздники, немудрёные развлечения и тому подобное.

– О призраке в часовне? – Оливия заинтересовалась и резко подалась вперёд, чуть не столкнув со стола тарелку с сыром.

– Ну да. В каждой уважающей себя английской деревне есть призрак, обитающий в часовне, а в ирландской так сразу несколько, разве ты не знала? – Филипп снова принялся пережёвывать хлеб, заедая его сыром и предусмотрительно отодвинув тарелки подальше от сестры.

– От кого ты это слышал? – Оливия по-прежнему не сводила с брата внимательного взгляда.

– Да не знаю я от кого, – в тоне Филиппа послышалась досада. – На кухне кто-то из судомоек болтал, когда я упрашивал кухарку не дать мне умереть с голоду. Ты как полицейская ищейка, Олив, честное слово. Нельзя же вот так набрасываться на людей с утра пораньше.

– Расскажи мне всё, что слышал на кухне, – приказала Оливия, и, не обращая внимания на протесты брата, забрала горбушку с остатками сыра.

– Я проснулся на рассвете, почувствовал голод и спустился…

– Эти подробности можешь пропустить. Переходи сразу к делу, – распорядилась Оливия.

– Ты что-то совсем раскомандовалась, не находишь? В общем, одна из кухонных девчонок сказала: «Не стоило им тревожить дух несчастной Айрин. Все знают, что она сторожит часовню», а вторая ей говорит: «А я бы ни за что туда не пошла. Вот хоть режьте меня, а даже на порог бы не ступила. Неудивительно, что сердце у неё не выдержало». И тут пришла кухарка и прикрикнула на них, чтобы разожгли огонь как следует и перестали языком молоть.

– Айрин, которая сторожит часовню… – повторила Оливия задумчиво. – Кто эта Айрин, они не говорили?

Филипп покачал головой и поспешно допил холодный чай.

– Ты что, уходишь куда-то? – удивилась Оливия, которая ещё не обсудила с братом и десятой доли того, что намеревалась. – Но я же…

– Прости, Олив, но мне нужно бежать. Маленькое дельце, всего на полчаса. Ты хотела мне что-то ещё рассказать? Может, по пути в Лондон? Уверен, что Имоджен, ну, то есть мисс Прайс, тоже будет интересно послушать.

– Ты не понял, Филипп. – При упоминании мисс Прайс Оливия потеряла всякое терпение и подготовленные заранее аргументы оказались не нужны. – Мы не едем сегодня в Лондон. И завтра тоже. Я хочу остаться в Йоркшире и выяснить, почему умерла леди Элспет. И мне нужна твоя помощь.

Айви, не слишком довольная новыми хлопотами, проводила сестру немногословного, но такого обаятельного мистера Адамсона к единственному свободному номеру в конце коридора. Его доступность объяснялась непомерно высокой стоимостью, но Оливию, в сумочке которой лежал более чем щедрый чек леди Элспет, это не остановило.

Комната оказалась просторной, из окон открывался вид на холмы, между которыми серебрилась лента реки. В обстановке номера самым примечательным предметом была высокая постель под пыльным атласным балдахином со свисающими, будто тропические лианы, кистями, и резной викторианский шкаф устрашающих размеров, похожий на галеон Великой Армады, в котором с лёгкостью могла бы разместиться ещё одна небольшая комната.

– В оплату входит завтрак, мисс, но вы, наверное, позавтракали в Мэдлингтоне?.. – Айви изучающе смотрела на Оливию, обшаривая её цепким и в то же время обманчиво-равнодушным, как у уличного воришки, взглядом.