Эрл Гарднер - Перри Мейсон: Дело о нанятой брюнетке. Дело о неосторожном котенке [Литрес]

— Это любопытно, — сказал судья Линдейл. — Обвинитель, у вас есть какие-либо предположения или объяснения?

— Нет, сторона обвинения не может ничего добавить, — с яростью в голосе ответил Гуллинг. — Обвиняемая Винтерс настолько очевидно виновна в хладнокровном предумышленном убийстве, что нет смысла добавлять что-либо. К настоящему моменту была представлена только ничтожная часть доказательств. Наш следующий свидетель покажет, что мотивом преступления была кража, потому что обвиняемая Винтерс во время ареста имела при себе бумажник с более чем тремя тысячами долларов, который она забрала у Хайнса после убийства.

— Или взяла где-нибудь еще, — заметил Мейсон.

— Конечно, вы придерживаетесь такого мнения, — рявкнул Гуллинг. — Вы будете утверждать, что она шла по улице и вот, на тебе, повезло! Она подняла его только затем, чтобы посмотреть, что там внутри, но было темно…

— Господин обвинитель, — перебил его судья Линдейл, — здесь не место для сарказма. Доказательства, относящиеся к бумажнику, будут или приняты, или нет. Но минуту назад мистер Мейсон выдвинул интересную теорию о положении револьвера. Насколько я понимаю, сторона обвинения не в состоянии доказать, что револьвер находился в баке на самом верху?

— Откуда мне это знать? — неохотно ответил Гуллинг. — Когда полицейский перевернул бак, конечно, все содержимое перемешалось.

— Но свидетель Диксон поднимал крышку, — заметил судья. — Он должен был сделать это, чтобы вынуть оружие. Если бы он увидел лежащий наверху револьвер, то он просто вынул бы его и не давал бы распоряжения переворачивать бак.

— Именно это я и имел в виду, — поддакнул Мейсон. — Именно поэтому я задавал свидетелю соответствующие вопросы.

— Вы проверили, когда в тот день еще выбрасывали мусор? — спросил судья.

— Да, Ваша честь, проверил, — ответил Мейсон. — По моим сведениям, в этот день мусор больше не выбрасывали между двумя часами и семью пятьюдесятью.

— Сторона обвинения пыталась проверить это? — спросил судья Линдейл.

— Сторона обвинения этого не проверяла, — ответил заместитель окружного прокурора со все возрастающим раздражением. — У стороны обвинения собрано уже достаточное количество улик, чтобы доказать вину обеих обвиняемых.

— Понятно, — сказал судья Линдейл. — В дальнейшем рассмотрение дела может развиваться по-разному. Но Суд хочет обратить внимание стороны обвинения на тот факт, что мы имеем дело с убийством первой степени. Если мы видим какую-либо неточность в доказательствах, то мне кажется, что сторона обвинения, так же как и защита, должны провести дополнительное расследование и поработать, чтобы разобраться с этими неточностями. На основании показаний свидетелей Суд пришел к выводу, что обвиняемая Адель Винтерс не могла спрятать оружие глубоко в мусор. Ведь доказано, что этот револьвер — орудие убийства?

— Да, Ваша честь, — ответил Гуллинг.

— Тогда я предлагаю отложить дело до завтрашнего утра, — сказал судья Линдейл. — Сторона обвинения при помощи полиции должна специально заняться выяснением того, досыпался ли мусор в бак между двумя часами двадцатью минутами и моментом, когда был найден револьвер. Суд объявляет заседание закрытым.

Гарри Гуллинг отодвинул кресло и встал из-за стола. Он выглядел мрачно. Решительным шагом он направился в сторону стола защиты.

— Мистер Мейсон.

Мейсон поднялся и повернулся к нему.

— Я надеялся, что мне удастся до вечера представить дело Суду, а Суд, ознакомившись с фактами, вынесет решение об отправке обвиняемых в тюрьму, — заявил Гуллинг.

Мейсон только кивнул, настороженно глядя на заместителя окружного прокурора.

— К сожалению, — продолжал Гуллинг, — в результате ваших ухищрений ситуация переменилась. Вы так трактовали факты, что дезориентировали Суд, и это в некоторой степени спутало мои планы.

Мейсон продолжал молчать.

— Но только в некоторой степени.

Краем глаза адвокат заметил двух газетных репортеров, державших наготове фотоаппараты.

— Я чувствую себя обязанным, мистер Мейсон, сказать вам, что моя основная стратегия не меняется. Вручаю вам повестку в суд, вы должны предстать перед Большим жюри сегодня в семь часов вечера, — и Гуллинг сунул бумагу в руку Мейсону.

Одновременно блеснули вспышки фотоаппаратов.

— Благодарю, — спокойно сказал Мейсон, пряча повестку в карман.

— И предупреждаю вас, Мейсон, что вам будет предъявлено обвинение в даче ложных показаний и пособничестве преступнику, — продолжал Гуллинг, когда фоторепортеры помчались проявлять снимки, чтобы успеть опубликовать их в вечерних газетах. — У меня теперь есть доказательства, что вы встретили Еву Мартелл при выходе из трамвая и спрятали ее. У меня сложилось впечатление, что владелица пансиона, желающая поддержать вас, также виновна в даче ложных показаний. В результате проведенного расследования выяснилось, что она ваша давняя клиентка, которую вы успешно защищали какое-то время тому назад. Я обязан был сказать вам все это, чтобы вы могли подготовиться.

— Отлично, — ответил Мейсон с каменным выражением лица. — Вы предупредили меня, а теперь я предупреждаю вас . Вы сделали из этого дела арену для сведения личных счетов. Вы лично приняли участие в процессе. Предполагаю, что сегодня вечером вы захотите так же лично допросить меня. Вы — человек, состоящий на государственной службе. Я — нет. Вы хотите лишить меня лицензии и посадить в тюрьму. Я в состоянии выдержать ваш натиск. Но если я отплачу вам тем же, вам будет трудно с этим справиться.

— Сейчас у меня есть возможность загнать вас в угол. Предупреждаю, что вам там будет очень горячо, мистер Мейсон! — заявил Гуллинг.

Мейсон шагал взад и вперед по своему кабинету, Пол Дрейк наблюдал за ним, сидя в кресле.

— Что меня действительно беспокоит, Пол, так это Мэй Бигли.

— Почему?

— Она старалась меня защитить. Ее прижали к стенке, причем очень резко, без какого-либо предупреждения. Как только этот таксист сказал, где он забирал Еву Мартелл, полицейские помчались туда и допросили Мэй.

— А она заявила, что никогда до этого не видела Еву Мартелл?

— Вот именно, — вздохнул Мейсон.

— Она давала показания под присягой?

— Тогда нет. Но вскоре она оказалась перед Большим жюри и была вынуждена давать показания под присягой. Вероятно, ее будут допрашивать еще раз сегодня вечером.

— Черт возьми, Перри. Независимо от того, какими были ее первые показания, вели ей придерживаться их. Конечно, она может отказаться давать показания на основании того, что они могут быть использованы против нее самой…

— Это не так просто, — заметил Мейсон. — Гуллинг — формалист со слишком высоким мнением о себе, к тому же он считает себя очень важным. Он достаточно хитер и знает все юридические тонкости. Он явно собирается использовать все возможные уловки и чисто технические аргументы.