Агата Кристи - Почему не Эванс? [litres]

Дискуссия продолжилась. Викарий, руководствуясь предвзятым мнением на тему Баджера, просто не мог взять в толк, что обещание, данное этому молодому человеку, к чему-то обязывает. Позиция Бобби выглядела в его глазах упрямым и решительным стремлением вести праздную жизнь в обществе едва ли не худшего из всех возможных компаньонов. Бобби, с другой стороны, упрямо твердил первоначальный тезис, гласивший, что он «не может подвести старину Баджера».

В конце концов разгневанный викарий покинул комнату, а Бобби тут же засел писать фирме «Энрикес и Дайо» о том, что не может принять их предложение.

Писал он, вздыхая. Поскольку упускал тот единственный шанс, который, скорее всего, никогда уже не повторится в жизни. Однако альтернативы этому решению, с его точки зрения, не было.

Позже на поле для гольфа он изложил всю проблему Фрэнки. Девушка выслушала его внимательно.

– Так, значит, тебе надо было бы плыть в Южную Америку?

– Да.

– А тебе хотелось бы этого?

– Да, почему нет?

Фрэнки вздохнула.

– В любом случае, – заявила она решительным тоном, – я думаю, что ты поступил правильно.

– Это ты насчет Баджера?

– Да.

– Я не мог подвести старого жулика, так?

– Так, но смотри, чтобы этот старый жулик, как ты его называешь, не облапошил тебя.

– O! Я буду настороже. Как бы там ни было, со мной ничего плохого не произойдет. Никаких капиталов за моей душой не числится.

– Это будет забавно, – сказала Фрэнки.

– Почему?

– Не знаю почему. Просто прозвучало крайне мило, свободно и безответственно. Впрочем, если хорошенько подумать, то и у меня нет никаких капиталов. То есть отец выдает мне пособие, а кроме того, я могу жить во многих домах, пользоваться услугами служанок, одеждой, кое-какими уродливыми фамильными драгоценностями, кредитом в магазинах; но все это на самом деле принадлежит семье, а не мне.

– Ну какая разница. – Бобби умолк.

– O нет, на мой взгляд, разница есть, и разница большая.

– Да, – согласился Бобби. – Разница большая.

Он вдруг отчего-то приуныл.

Они в молчании перешли к следующей площадке.

– Я завтра уезжаю в город, – сообщила Фрэнки, пока Бобби устанавливал мяч.

– Завтра? Ох, а я намеревался предложить тебе устроить пикник.

– Мне было бы приятно. Но все решено. Понимаешь, у отца снова приступ подагры.

– Тебе надо остаться и ухаживать за ним, – произнес Бобби.

– Он не любит, когда за ним ухаживают. Это ужасно раздражает его. Он предпочитает общество лакея. Который полон сочувствия и не обращает внимания на то, что в него вечно что-то швыряют и обзывают проклятым тупицей.

Бобби срезал свой мяч, угодивший прямо в песок.

– Тяжелая участь, – проговорила Фрэнки, отправляя прямо над ним собственный мяч. – Кстати, – заметила она. – Мы можем встречаться с тобой и в Лондоне. Ты скоро туда приедешь?

– В понедельник. Но… ничего хорошего у нас не выйдет, правда?

– Что значит «ничего хорошего»?

– Ну, то, что большую часть времени я буду работать автомехаником. То есть…

– Даже в таком случае, – продолжила Фрэнки, – по-моему ты вполне способен явиться на коктейль и набраться, как и любой из моих знакомых.

Бобби только покачал головой.

– Могу пригласить гостей на пиво с сосисками, если такая перспектива больше нравится, – предложила Фрэнки.

– Ну, Фрэнки, сама подумай, что в этом хорошего? Я про то, что буду чужим в твоей компании. Ты дружишь с другими людьми.

– Уверяю тебя в том, – произнесла Фрэнки, – что у меня собирается самое разнообразное общество.

– Ты делаешь вид, что не понимаешь меня.

– Можешь привести с собой Баджера. Будет тебе приятель.

– По-моему, ты с предубеждением относишься к Баджеру.

– Смею признаться, да. В обществе заик я сама начинаю заикаться.

– Подумай сама, Фрэнки, ничего хорошего не получится, и ты сама знаешь это. Это здесь у нас дружба. Делать особенно нечего, и мое общество, должно быть, лучше, чем полное отсутствие всякого общества. Я хочу сказать, что ты всегда чрезвычайно благосклонна ко мне, и я благодарен тебе за это. Но я никто и прекрасно это знаю… То есть…

– Если ты закончил с описанием своего комплекса неполноценности, – с холодком промолвила Фрэнки, – то, может быть, попытаешься вывести мяч другой клюшкой.

– В самом деле… Я… Черт! – Он извлек из сумки нужное снаряжение. Фрэнки с легким злорадством проследила за тем, как он пятью ударами клюшки вывел мяч из песка, подняв окружившее их облако пыли.

– Лунка твоя, – объявил Бобби, поднимая мяч.

– Думаю, да, – согласилась Фрэнки. – А с нею и вся партия.

– Сыграем еще на прощание?

– Нет, едва ли. У меня еще много дел.

– Конечно, а как же иначе.

Они молча дошли до конторы гольф-клуба.

– Что ж, – произнесла Фрэнки, протягивая Бобби свою руку. – До свидания, мой дорогой. Так чудесно воспользоваться тобой, пока я здесь. Может, свидимся снова, когда мне нечем будет заняться.

– Вот что, Фрэнки…

– Быть может, ты снизойдешь к моему приглашению на дешевую распродажу. Как мне кажется, перламутровые пуговицы можно недорого приобрести в «Вулворте».

– Фрэнки… – Слова его потонули в шуме мотора «Бентли», только что запущенного девушкой. Небрежно взмахнув ладонью, она покатила прочь.

– Проклятье! – воскликнул Бобби самым расстроенным тоном.

Фрэнки, рассудил он, повела себя как нельзя хуже. Возможно, конечно, и он не проявил особого такта, однако, черт побери, не погрешил против истины.

Ладно, может, и ему не следовало произносить вслух свои мысли.

Три следующих дня показались ему бесконечно долгими.

У викария заболело горло, в результате чего он изъяснялся теперь шепотом – в тех случаях, когда отверзал уста. Разговаривал он теперь крайне мало и не скрывал, что присутствие своего четвертого сына терпит из христианской кротости. Даже пару раз процитировал Шекспира про змеиный зуб [4] «…острей зубов змеиных неблагодарность детища!» – цитата из трагедии «Король Лир» (пер. Т. Щепкиной-Куперник). Слова эти Лир произносит, будучи обманут двумя своими старшими дочерьми. и все такое.

В субботу Бобби ощутил, что уже не в силах более переносить атмосферу родного дома. Он попросил миссис Робертс, на пару с мужем властвовавшую в хозяйстве викария, дать ему пакет сэндвичей и, дополнив угощение бутылкой пива, купленной в городе, отправился на личный пикник.

Последние несколько дней ему самым жутким образом не хватало Фрэнки.

Старики уже вообще дошли до предела… занудствуют по всякому поводу.

Растянувшись на поросшем папоротником берегу, Бобби погрузился в спор с самим собой относительно того, как лучше поступить: сперва съесть ланч, а потом поспать, или же сперва поспать, а потом перекусить.