Роберт Гулик - Убийство в лабиринте

Ма Жун не имел ни малейшего представления, о чем говорит судья, но похвала ему польстила. С широкой улыбкой он отодвинул ширму, чтобы пройти в судебный зал. Судья прошел за ним следом и взошел на помост.

Три удара в гонг оповестили об открытии дневного заседания суда.

Никому не было известно, что на нем предстоит рассмотреть, кроме обычной рутины, и поэтому в зале суда набралось не более десятка любопытных.

Как только судья Ди сел за стол и открыл заседание, он подал знак начальнику стражи Фану. Четверо стражников направились к входной двери и неподвижно там застыли.

— По причине государственной важности, — объявил судья Ди, — никто не может покинуть этот зал до окончания заседания.

Удивленный шепот прокатился среди людей.

Судья Ди достал алую кисточку и заполнил бланк для надзирателя тюрьмы.

Двое стражников ввели уйгура. Он едва шел, и им приходилось поддерживать его под руки. Перед судейским столом он опустился на одно колено; переломанную ногу он с болезненным стоном вытянул перед собой.

— Назови свое имя и род занятий! — приказал судья Ди.

Человек поднял голову. Глубокая ненависть светилась в его горящих глазах.

— Я — князь Ульджинь из племени синих уйгуров! — провозгласил он.

— Среди варваров князем называет себя любой человек, у которого имеется двадцать лошадей. Но это к делу не относится, — холодно заметил судья. — Императорское правительство в знак бесконечной милости снизошло до того, чтобы признать уйгурского хана своим вассалом, а он в свою очередь изъявил покорность перед его величеством, принеся торжественную клятву и призвав в свидетели Землю и Небо.

Ты, Ульджинь, замыслил совершить нападение на этот город. Ты предал собственного хана и виновен в мятеже против императорской власти. Мятеж относится к самым страшным преступлениям и влечет за собой высшую меру наказания в самой суровой форме. Единственная для тебя надежда, что это наказание будет несколько смягчено, состоит в том, чтобы говорить полную правду. Это значит, что ты должен назвать имена тех китайских предателей, которые обещали принять участие в осуществлении твоего гнусного замысла.

— Вы зовете таких китайцев предателями, а я зову их честными людьми! — вскричал уйгур. — Некоторые китайцы признают, что они должны вернуть то, что забрали у нас! Разве не вы, китайцы, вторглись на наши пастбища, разве не ваши крестьяне вспахивают теперь наши угодья и превращают их в рисовые поля? Разве не вы изгоняете нас все дальше и дальше в пустыни, отчего наши лошади и скот мрут от голода у нас на глазах? Я не назову имен тех китайцев, которые осознали, какое чудовищное зло принес ваш народ уйгурским племенам!

Фан собирался его ударить, но судья остановил его поднятием руки.

Откинувшись в кресле, он спокойно произнес:

— К сожалению, я не располагаю временем для обсуждения всех этих проблем. Твоя правая нога уже сломана, ты все равно не можешь ходить. Поэтому для тебя не будет слишком уж большим неудобством, если сломать и вторую ногу.

Судья подал знак начальнику стражи.

Двое стражников опрокинули уйгура на спину и наступили ногами ему на руки. Еще один принес деревянный помост высотой в два чи.

Десятник поднял левую ногу Ульджиня, привязал ее к помосту и поднял взгляд на судью.

Когда судья кивнул, могучий стражник ударил по колену уйгура тяжелой закругленной палкой.

Уйгур издал хриплый крик.

— Не спеши, — приказал судья стражнику, — бей размеренно!

Стражник нанес следующий удар по щиколотке, потом — по бедру.

Ульджинь закричал и выругался на родном языке. Когда его еще раз ударили по щиколотке, он завопил:

— Однажды наши орды захватят вашу проклятую страну. Мы разрушим ваши крепостные стены и сожжем ваши города, мы убьем ваших мужчин, а женщин и детей сделаем своими рабами…

Стражник нанес ему еще один болезненный удар, и голос уйгура перешел на дикий крик. Когда стражник поднял палку для окончательного удара, который сломал бы ему ногу, судья остановил его.

— Скоро ты поймешь, Ульджинь, что этот допрос — детская игра. Я только хотел, чтобы ты подтвердил то, что сказал мне твой китайский сообщник, когда он донес мне на тебя и твоих соплеменников и выдал весь заговор.

Нечеловеческим усилием уйгур вырвал одну из своих рук из-под ноги стражника. Приподнявшись на локте, он прокричал:

— Не пытайся запутать меня подлой ложью, чиновный пес!

— Ну что же, — холодно заметил судья, — конечно же китайцы намного умнее, чем вы, глупые варвары. Он сделал вид, что на твоей стороне, а когда пробил час, сообщил обо всем властям. Скоро в награду за ценную информацию правительство предоставит ему теплое местечко. Разве ты не видишь, как одурачили тебя и твоего невежественного хана?

При этих словах судья подал знак Ма Жуну, и в зал ввели Ю Ги.

При виде лежащего на полу уйгура лицо Ю Ги стало пепельного цвета. Он хотел убежать, но Ма Жун железной хваткой удержал его за запястье.

Как только уйгур увидел Ю Ги, он изверг кучу проклятий.

— Ты псиное отродье! — кричал он. — Ты мерзкий предатель! Будь проклят тот день, когда честный уйгур вступил в сделку с такой двуличной китайской дворнягой, как ты!

— Ваша честь, этот человек сумасшедший! — завопил Ю Ги.

Судья Ди не обратил на этот крик ни малейшего внимания и спокойно обратился к уйгуру:

— Кто твои сообщники в доме этого человека?

Ульджинь назвал имена двух уйгурских воинов, нанятых Ю Ги якобы в качестве мастеров фехтования. Потом он вскричал:

— Но позвольте сказать мне, что есть и другие китайские предатели! Эта псиная башка — Ю — мог обдурить меня, но я заверяю вас, что другие китайские твари за деньги были готовы сделать все, что потребуется!

После этого он назвал имена трех китайских лавочников и четырех солдат.

Дао Гань тщательно записал эти имена.

Судья Ди подозвал к себе Цзяо Тая и шепотом произнес:

— Немедленно отправляйся и арестуй этих четырех солдат. Потом с десятником Лином и двадцатью стражниками идите в особняк Ю Ги и арестуйте там двух уйгуров. Затем займетесь тремя китайскими лавочниками. И наконец, арестуйте в Северном ряду Охотника и его сообщников.

Как только Цзяо Тай удалился, судья Ди сказал Ульджиню:

— Я всегда стремлюсь к справедливости, Ульджинь, я не буду настаивать, чтобы китаец получил награду за то, что выдал тебя и рассказал о твоем преступном замысле. Если ты хочешь, чтобы этот человек по имени Ю Ги понес наказания за свои предательские деяния, то лучше расскажи суду, как был убит судья Бань.