Роберт Гулик - Смертоносные гвозди

Закрыв заседание, судья Ди велел советнику Хуну пригласить Чжу Даюаня к себе в кабинет. Судья уселся за стол и указал Чжу на кресло. Четыре его помощника заняли свои обычные места на стульях. Слуга разлил чай. Затем судья Ди сказал:

— Прошлой ночью я не стал обсуждать убийство наставника Ланя, потому что хотел сначала узнать результаты медицинского осмотра и, кроме того, воспользоваться советами господина Чжу, который знал учителя всю свою жизнь.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы злодей, убивший нашего боксера, предстал перед судом! — выкрикнул Чжу Даюань. — Это был самый лучший атлет из всех, каких я знал. Есть ли у вашей чести какие-нибудь соображения о том, кто совершил это грязное дело?

— Убийцей, — сказал судья, — был некий молодой татарин или, по крайней мере, человек в татарском одеянии.

Советник Хун быстро взглянул на Дао Ганя и произнес:

— Мы подумали, ваша честь, — а почему бы убийцей наставника Ланя не мог быть кто-то другой? В конечном счете, в списке, составленном Ма Жуном и Цзяо Таем, больше шестидесяти имен!

— Но никто из них, — сказал судья, — не мог войти в комнату наставника Ланя и выйти из нее незамеченным. А убийца знал, что банщики носят черную одежду из промасленной ткани, напоминающую черные татарские одежды. Убийца вошел в баню вместе с тремя юношами. Он не отдал свою бирку в предбаннике, а сразу прошел в коридор, прикинувшись банщиком. Вспомните, там же такой густой пар, что невозможно разглядеть, кто находится рядом. Он проскользнул в комнату Ланя, подложил отравленный цветок в чайную чашку и вышел. Из бани он, вероятно, удалился через служебный ход.

— Умный подлец! — воскликнул Дао Гань. — Все продумал!

— Но остались кое-какие улики, — заметил судья Ди. — Татарскую одежду и бирку он, конечно, уже уничтожил. Но, должно быть, он ушел, не заметив, что наставник Лань в последние мгновения жизни пытался сложить фигурку из «Семи кусочков», которая, возможно, и указывает на преступника. Кроме того, наставник должен был хорошо знать этого человека, а у нас есть его общее описание, которое оставил тот юноша. Может быть, господин Чжу сможет сказать нам, не было ли у Лань Даогуя худого ученика небольшого роста, с довольно длинными волосами?

— Не было! — сразу ответил Чжу Даюань. — Я знаю их всех, это здоровые парни, и учитель настаивал на том, чтобы они брили головы. Какой позор, такой замечательный боец убит ядом — презренным оружием труса!

Все замолчали. Потом Дао Гань, медленно крутивший пальцами три длинных волоска, торчащих на его левой щеке, неожиданно произнес:

— Оружие труса или женщины!

— Лань никогда не связывался с женщинами! — с презрением сказал Чжу Даюань.

Но Дао Гань покачал головой и сказал:

— Может быть, в этом и кроется причина, по которой его убила женщина! Возможно, Лань кого-нибудь отверг, а это часто вызывает лютую ненависть.

— Во всяком случае, мне известно, — добавил Ма Жун, — что многие танцовщицы жаловались, что наставник Лань не обращает на них внимания, они сами рассказывали мне об этом. Его сдержанность, видимо, привлекала девчонок, хотя только Небесам известно почему!

— Вздор! — сердито воскликнул Чжу.

Судья Ди молча выслушал их и произнес:

— Должен сказать, что эта мысль мне нравится. Хрупкой женщине нетрудно изобразить мальчика-татарина. Но тогда она должна быть любовницей Лань Даогуя! Ведь когда она зашла в ванную, он даже не попытался прикрыться! Полотенца остались на вешалке.

— Невозможно! — вскричал Чжу. — Наставник Лань и любовница! И речи быть не может!

— Теперь я вспоминаю, — медленно сказал Цзяо Тай, — что, когда мы заходили к нему вчера, он неожиданно сделал очень горькое замечание о женщинах — о том, что они подрывают силу мужчины. А он, как правило, был очень сдержан в своих высказываниях.

Чжу что-то сердито пробормотал, а судья Ди достал из ящика стола «Семь кусочков», изготовленных для него Дао Ганем, и разложил их так, как они раньше лежали на столе в бане. Он попытался составить фигурку, добавляя треугольник. Через некоторое время он сказал:

— Если Лань был убит женщиной, то эта фигурка могла служить указанием на нее. Но, падая, он сдвинул кусочки и умер прежде, чем успел добавить последний. Нелегкая задача! — Отодвинув кусочки картона в сторону, он продолжил: — Как бы то ни было, первая наша задача — установить всех, с кем был связан наставник Лань. Господин Чжу, посоветуйтесь сейчас с Ма Жуном, Цзяо Таем и Дао Ганем, как распределить эту работу, чтобы каждый мог сразу же приступить к делу. Советник, ты пойдешь на рынок и расспросишь двух остальных юношей о внешности того татарина. Если ты будешь достаточно дружелюбным, ну, выпьешь, например, с ними чашку вина, они могут сообщить какие-нибудь дополнительные сведения. У Ма Жуна есть их имена и адреса. А когда будешь уходить, попроси Го заглянуть ко мне, я хочу поподробнее расспросить его об этом яде!

После того как Чжу Даюань и помощники ушли, судья Ди в глубокой задумчивости медленно опустошил несколько чашек вина. Отсутствие Е Дая беспокоило его. Мог ли этот негодяй подозревать, что судебная управа разыскивает его? Судья встал и начал прохаживаться по комнате. Убийство госпожи Бань, а теперь еще и отравление наставника Ланя оставались нераскрытыми. Было бы хорошо прояснить хотя бы дело барышни Ляо.

Когда Го вошел, судья приветствовал его несколькими доброжелательными словами. Он присел к столу, указал горбуну на стул и сказал:

— Как опытный аптекарь, вы, несомненно, можете сказать мне, каким образом убийца добыл этот яд. Ведь он, кажется, весьма редкий!

Го откинул со лба прядь волос. Опустив большие ладони на колени, он сказал:

— К сожалению, его легко достать, ваша честь! Если использовать его в небольших количествах, он хорошо стимулирует сердце и поэтому имеется в большинстве аптек.

Судья Ди тяжело вздохнул.

— Значит, здесь нам ключа не найти! — сказал он. Положив перед собой «Семь кусочков» и бесцельно передвигая их, он продолжал: — Конечно, какой-то ключ может дать эта головоломка.

Горбун покачал головой и печально сказал.

— Не думаю, ваша честь! Этот яд вызывает невыносимую боль, и смерть наступает почти мгновенно.

— Но наставник Лань был человеком необычайной силы воли, — заметил судья, — и очень искусным в этой игре. Он знал, что не сможет добраться до двери и позвать служителя, поэтому, полагаю, и попытался указать на убийцу таким образом.

— Это правда, — сказал Го, — что он очень ловко пользовался этими кусочками. Приходя ко мне домой, он часто развлекал нас с женой, в мгновение ока складывая самые разнообразные фигурки.

— Никак не могу понять, — сказал судья, — что же может означать эта фигурка!