Рекс Стаут - Трое на один стул [litres]

– Что в этом хорошего?

– Я как раз собирался попросить Вулфа и Гудвина о небольшом одолжении. Хотел попросить их пойти со мной в вашу комнату и присутствовать во время нашего разговора с вами. Как подсказывает мне опыт, с вами лучше говорить при свидетелях.

– О, да прекратите вы, ради бога! – Браган был сыт по горло. Сначала Вулф отказал ему, а теперь еще и это. – Совершено преступление. Убит государственный деятель. Об этом трубят на каждой радиостанции и телеканале, завтра подхватят тысячи газет. А вы все о своем.

Феррис, очевидно, не слушал. Он прищурился, глядя на Вулфа:

– Если вы не против, я скажу, что хотел, прямо здесь. Можете не опасаться, что вам придется потом давать показания в суде. У Брагана кишка тонка лгать, когда он знает, что три человека слышали правду. А я буду очень вам признателен. – Феррис обратил свой прищур на Брагана; казалось бы, его рот-дефис слишком узок, чтобы выразить им ненависть, однако у Ферриса это получилось. – Я просто хочу сказать вам о том, что собираюсь сделать, чтобы вы не говорили потом, будто вас не предупредили.

– Валяйте! – Браган откинул назад голову, встречаясь взглядом с прищуром Ферриса. – Выкладывайте, что там у вас.

– Как вам известно, сюда едет генеральный прокурор. Он непременно спросит о том, на какой стадии находятся наши переговоры с Келефи и Паппсом, и о том, какую позицию занимал в них Лисон. Может, он не будет напрямую связывать переговоры с убийством, но расспрашивать о них будет, это точно, и не на общей встрече, как это сделал Колвин, а в беседах с глазу на глазах. Когда он спросит меня, я ему все расскажу.

– И что же вы ему расскажете?

– Правду. О том, как ваш человек в Париже начал обрабатывать Келефи и Паппса, когда они еще были в своей стране. О том, как вы пытались навесить на Паппса какой-то компромат. О том, как вы подсадили ту женщину на их рейс, чтобы она повлияла на миссис Келефи, только с этим планом не выгорело. О том, как два ваших человека, чьи имена я могу назвать, пытались нажать на Лисона, и…

– Придержите язык, Феррис. Мой совет вам – придержите язык. Мы не одни. Тут ваши свидетели.

– Вот именно. Когда я буду говорить с генеральным прокурором, у меня их будет еще больше. Я собираюсь рассказать ему, как вы пробовали подкупить Паппса – подкупить деньгами, деньгами ваших акционеров. Как наконец вы уломали Лисона и заставили плясать под вашу дудку. Как вы подбили его устроить эту рыбалку здесь, в вашем коттедже, чтобы иметь возможность обхаживать Келефи и Паппса без помех. Как Паппсу это не понравилось, и он пригласил меня. Расскажу о том, как мне удалось уже здесь загнать вас в угол, раскрыв вашу грязную аферу, когда вы думали, что у вас все получилось, и о том, как вчера к вечеру Лисон наконец начал что-то понимать. Больше уже ничего и не требовалось. Еще один день – и вам крышка. И вот этот день настал. День настал, но Лисона больше нет. Вот что я собираюсь рассказать генеральному прокурору и не хочу, чтобы для вас это оказалось сюрпризом. А еще я не хочу, чтобы вы потом стали ныть о том, что я вас якобы не предупреждал, вот зачем понадобились свидетели. Это все.

Феррис повернулся и двинулся к двери. Браган окликнул его, миллиардер не остановился. Тогда Браган подскочил и пошел следом, но, когда он оказался у выхода, Феррис уже скрылся, захлопнув за собой дверь. Браган посмотрел на меня невидящим взглядом, пробормотал:

– Бог ты мой, да он же сам купил Паппса! – и тоже умчался.

Я закрыл за ним дверь и спросил у Вулфа:

– Мне пойти и предупредить кого-нибудь? Или подождать немного, а потом отправиться на поиски тела?

– Плейстоцен, – проворчал он. – Саблезубые гиены.

– Допустим, но все равно, по-моему, вы промахнулись. Этот пройдоха и вправду мог вытащить нас отсюда. Если так, давайте прикинем. Поездка на автомобиле отсюда до Тридцать пятой улицы в Манхэттене – это семь часов. Полет отсюда до Вашингтона – три часа. Я беру такси в город и начинаю действовать, а вы прыгаете на рейс до Нью-Йорка. Полет до аэропорта Ла-Гуардия – час с четвертью. Такси от аэропорта до Тридцать пятой улицы – сорок пять минут. Общее время в пути – пять часов. На два часа быстрее, чем если ехать на машине, не говоря уже о том, что нас не отпустят. И вдобавок – счет Брагану штук на десять как минимум. Можете сказать ему…

– Арчи…

– Да, сэр.

– На полке в большой комнате есть книга «Власти и политика» Томаса К. Финлеттера. Я хотел бы заглянуть в нее.

Между нами давно было условлено, что дома он сам достает себе книги с полок, но, должен признать, сейчас ситуация была иной, так что я сделал ему поблажку. Спускаясь в холл, я прислушивался, не доносятся ли откуда-нибудь звуки схватки, но все было тихо. В большой комнате у двери сидел патрульный. Я без проблем отыскал книгу и вернулся с ней к Вулфу.

– Как я понимаю, – сказал он, – немного погодя на кухне начнется шевеление. Может даже, всех попробуют собрать за столом, чтобы перекусить. В холодильнике есть ветчина, половина жареной индейки, зрелые оливки, молоко и хлеб. Хлеб тут несъедобный, но в буфете можно найти крекеры, а на полке стоит банка с черничным джемом. Если увидишь что-то еще, заслуживающее внимания, неси тоже. – Он раскрыл книгу и устроился в кресле поудобнее.

Я мог бы и продолжить свои высказывания по поводу того, что Вулфу надо было позволить Брагану вытащить нас отсюда и заодно обеспечить себе гонорар, тем более что, на мой взгляд, теория Брагана относительно убийства пока была наименее фантастичной. Но я подумал, что полчаса с книжкой сделают Вулфа более восприимчивым к мысли о полете, и потому снова вышел в холл, а оттуда попал на кухню. Повар Самек там уже разложил повсюду блюда, подносы и разнообразную снедь. Я сказал, что, если он не против, я соберу пару подносов для себя и Вулфа, и он не возражал. Доставая бутылку молока из холодильника, я бросил небрежно:

– А кстати, я хотел взглянуть на ту форель, которую поймал посол. Где она?

– Ее забрали копы.

Нагруженные подносы потребовали два похода туда-сюда. Уже идя со своим подносом, я встретил в холле Паппса и обменялся с ним кивками. Наша трапеза в комнате Вулфа прошла хорошо, если не считать того, что Вулф запивал еду пивом – дома он делает это редко, – которое разрушило его вкусовые луковицы, как он мне сказал, и не смог прочувствовать вкус черничного джема. Я пил молоко, и моим вкусовым луковицам ничто не помешало насладиться джемом.

Я отнес подносы на кухню и на обратном пути прикидывал, как лучше уговорить Вулфа принять предложение Брагана. Свои шансы я оценивал как один к пятидесяти, но как-то же нужно было занять время, так почему бы не попробовать? К тому же он платит мне, в числе прочего, и за то, чтобы я тормошил его. Однако с этим пришлось повременить. Дверь в комнату Вулфа была открыта. Войдя, я застал такую картину: в кресле, которое чуть ранее занимал Браган, сидела Адрия Келефи, а посол придвигал для себя еще одно.