Рекс Стаут - Трое на один стул [litres]

– Да, вы, похоже, крепкий орешек. Думаю, ушло бы не меньше часа на то, чтобы вас расколоть.

Тут нам принесли наш кофе, и пришлось прерваться. На пути к лифту я заготовил ответ – сногсшибательный, однако в лифте мы были не одни, и мне пришлось приберечь его на потом. В комнате с коллегами тоже было не поболтать. Салли подала кофе Вулфу, а я обслужил Дол Боннер. После того как каждый получил свою порцию, я присоединился к дамам в их уголке. Уничтожать Салли прямо на глазах ее начальницы я, конечно же, не стал, поэтому мы просто обменялись предположениями о том, сколько еще нам придется ждать. Скоро это выяснилось – для меня, по крайней мере. В моем стаканчике все еще оставался кофе, когда на пороге комнаты появился какой-то человек и объявил, что вызываются Ниро Вулф и Арчи Гудвин. Вулф издал во всеуслышание вздох, поставил стаканчик на стоящий по соседству стул, поднялся и направился к двери, а я последовал за ним. Нас провожал тихий говор оживившейся компании. Человек провел нас по коридору, шагов через двадцать открыл дверь и вошел, поманив нас пальцем. М-да, сотрудникам администрации штата не мешало бы пройти курс хороших манер.

Мы очутились в комнате среднего размера, с тремя большими окнами, мутными от капель дождя. По центру стоял большой ореховый стол со стульями, вдоль стен приткнулись два столика поменьше и еще несколько стульев. С одного края большого стола сидел человек; справа от него лежала стопка папок. Он указал нам на стулья по левую руку от себя. Тот служащий, что привел нас сюда, прикрыл дверь и занял место у стены.

Человек, сидящий за столом, смотрел на нас без сердечности, но и не враждебно.

– Ну, вы в представлениях не нуждаетесь, – сказал он Вулфу, имея в виду то ли его славу, то ли несравненную толщину – выбирайте на свой вкус, – и глянул на раскрытую перед ним папку. – Я ознакомился с отчетами – вашим и мистера Гудвина. Думаю, можно ускорить дело, если говорить с вами обоими одновременно. Я Альберт Хайат, особый уполномоченный секретаря штата по данному разбирательству. Оно проводится без соблюдения формальностей, но, если возникнут обстоятельства, требующие протокола, порядок будет изменен.

Тем временем я изучал его. Сорока с чем-то или без чего-то лет, он был сплошь гладкий: гладкая свежая кожа, гладкие темные волосы, гладкий приятный голос, гладкие манеры и гладкий серый габардин. Конечно, я заранее навел справки о двух уполномоченных, которым поручено вести разбирательство, и уже доложил Вулфу, что этот Хайат является партнером крупной юридической фирмы с офисом в Нью-Йорке, что он активно занимается политикой, что он известен ведением дел в суде, то есть умеет и любит задавать вопросы, и что он холостяк.

Хайат снова сверился с папкой:

– В апреле прошлого, тысяча девятьсот пятьдесят пятого года вы организовали прослушивание частной телефонной линии Отиса Росса в его квартире по адресу Западная Восемьдесят третья улица, Манхэттен, Нью-Йорк. Это так?

– Так я указал в своем отчете, – буркнул Вулф.

– Да, указали. При каких обстоятельствах это произошло?

Вулф двинул пальцем в направлении папки:

– Если перед вами лежит мой отчет и также отчет мистера Гудвина, то вы обладаете всей информацией.

– Да, тут ваши отчеты, но я бы хотел послушать, что вы скажете при личной встрече. Пожалуйста, ответьте на мой вопрос.

Вулф начал было строить гримасу, но понял, что она ничем не облегчит его положение, и сдержался.

– Пятого апреля тысяча девятьсот пятьдесят пятого года ко мне явился человек, представившийся как Отис Росс, и сказал, что хочет договориться о прослушивании своего домашнего телефона. Я сообщил ему, что решением супружеских проблем не занимаюсь. Он заявил, что его проблема не относится к супружеским, так как он вдовец. В ходе беседы выяснилось следующее: у него есть многопрофильный бизнес и разнообразные финансовые интересы; свои дела он ведет из дома; в последнее время он стал подозревать своего секретаря в двойной игре; ему часто приходится отлучаться на день или два; прослушивание телефона ему нужно для того, чтобы проверить, обоснованны ли его подозрения насчет секретаря.

Вулф поджал губы. Он терпеть не мог, когда ему напоминали о том деле, тем более противно ему было рассказывать о нем со всеми подробностями. На мгновение мне показалось, что Вулф собирается заартачиться, однако он продолжил:

– Разумеется, я знал, что закон позволяет прослушивать телефонную линию абонента с его согласия, но тем не менее отказался взяться за это дело на том основании, что не имею опыта в подобных операциях. Мистер Гудвин, который присутствовал при данном разговоре, как и при всех моих встречах с клиентами, вмешался и сказал, что знает человека, который мог бы взять на себя техническую сторону дела. Вмешался он по двум причинам. Во-первых, его привлекала новизна и специфика телефонного прослушивания, а во-вторых, он считает своим долгом побуждать меня к зарабатыванию дополнительных гонораров, беря дела, от которых я предпочел бы отказаться. Признаюсь, порой его действия оправданны. Если хотите, можете обратиться к нему лично за подтверждением сказанного.

Хайат качнул головой:

– Сначала закончите. Продолжайте.

– Хорошо. Мистер Росс положил на мой стол тысячу долларов наличными – десять стодолларовых купюр – в качестве аванса на текущие расходы. Он сказал, что заплатить чеком не может, так как хочет сохранить в тайне от секретаря наши отношения с ним. По той же причине он попросил, чтобы мы не посылали ему почтой ни отчеты, ни любые другие сообщения. Он сказал, что будет сам нам звонить или заходить за ними. Также мистер Росс настаивал на том, чтобы я не звонил ему домой, поскольку подозревал, что его секретарь иногда выдает себя за него в телефонных разговорах. Как следствие, он хотел иметь запись всех без исключения телефонных переговоров на его линии, так как неизвестно, когда на линии он сам, а когда его секретарь.

Вулф опять сжал губы. Ему приходилось заставлять себя говорить.

– Естественно, все это не могло не вызвать у меня любопытства и определенных сомнений. Просить у него документы было бессмысленно, так как их можно подделать или украсть, поэтому я сказал ему, что мы должны удостовериться в истинности предоставленных им сведений, и предложил, чтобы к нему домой зашел мистер Гудвин. Можете не говорить мне, сколь неразумным было это предложение, я уже сам себе это сказал. Мистер Росс сразу согласился, так как наверняка предвидел такой поворот событий. Он сказал только, что этот визит должен произойти в такой час, когда его секретаря не будет в квартире, ибо последний может узнать мистера Гудвина. Так мы и договорились. Тем же вечером в девять часов мистер Гудвин прибыл к дому на Западной Восемьдесят третьей улице и поднялся в квартиру мистера Росса. Мистеру Гудвину открыла горничная, и он, представившись вымышленным именем, о котором мы условились заранее, сказал, что пришел к мистеру Россу. Его провели в гостиную, где он увидел моего клиента. Тот сидел около торшера, читал книгу и курил сигару. – Вулф постучал кончиком пальца по столешнице. – Я называю его «мой клиент» намеренно, так как заслужил этот позор… Проклятье, он и в самом деле был моим клиентом! После короткой беседы с ним мистер Арчи Гудвин вернулся домой, доложил мне, и было решено взяться за это дело. Мистер Гудвин тут же связался с известным ему специалистом, и были составлены планы на утро. Вам нужны подробности?