Рекс Стаут - Три свидетеля [litres]

– У меня не было его плаща, а если и был, я об этом не знал.

– Так не пойдет. Предупреждаю, вы в большой опасности. Плащ, который вы принесли в этот дом и оставили здесь, сейчас находится у меня в прихожей на вешалке. Установить, что он принадлежал мистеру Кампфу, нетрудно. Где вы его взяли?

Челюсть Мигана задвигалась сильнее.

– Если это плащ Кампфа, я об этом ничего не знаю. Грязный поклеп. Вы не сможете доказать, что я оставил здесь именно этот плащ.

Голос у Вулфа стал резче.

– Даю еще один шанс. Есть ли у вас у самого какое-либо объяснение тому факту, что к вам попал его плащ?

– Нет. Даже не буду пытаться.

Возможно, он был и не совсем дурак. Если он не заметил, что надел не свой плащ – а он, вероятно, не заметил в его тогдашнем состоянии, – теперь для него эта новость была как гром с ясного неба, и у него не было времени искать причину.

– Тогда вам конец, – сказал Вулф. – Потому что в таком случае ваш плащ находится в другом месте, и думаю, знаю где. В полиции у экспертов. В него был одет мистер Кампф, когда вы положили тело у лестницы, и это также объясняет, почему во время утреннего эксперимента собака не проявила интереса к месту, где находилось тело. Мистер Кампф лежал там в чужом плаще, и запахи были чужие. Установить принадлежность плаща легко. Так что, если не хотите объяснять, откуда у вас плащ мистера Кампфа, объясните, откуда у него ваш. Или и это поклеп?

Вулф ткнул в него пальцем.

– Я заметил, как вспыхнули ваши глаза, и думаю, понял почему. Но вы медленно соображаете. Если бы, совершив убийство, вы сняли бы с него его плащ и одели в другой, который, как вы думали, принадлежал ему, такого бы не случилось. Поскольку в таком случае убитый был бы в плаще мистера Гудвина, и это, разумеется, можно установить, но как вы это объясните? Безнадежно, не так ли…

Миган вскочил, но не успел сделать ни шага, потому что на плечи ему легли большие руки Пэрли Стеббинса и придавили к месту. Тут раздался ее голос:

– Я вам говорила, он убьет меня! Я так и знала! Это он убил Фила!

Джуэл Джонс смотрела не на мужа, который был в тот момент буквально в руках Стеббинса, а на Вулфа. Тот рявкнул:

– С чего вы взяли, что это он?

Судя по ее взгляду и по тому, как ее била дрожь, с ней через пару минут случится истерика, и, возможно, она это знала и поспешила ее выплеснуть.

– С того, что Фил сказал… Он знал, что Дик меня ищет, и знал, как я его боюсь, и он сказал, что, если я к нему не вернусь, он скажет Дику, где я. Я не поверила… Не думала, что Фил может так поступить, и ничего ему не пообещала, но вчера утром он мне позвонил и сказал, что виделся с Диком и сказал ему, что, кажется, знает, кто позировал Россу, и они договорились встретиться днем, и тогда он ему все расскажет, если я не дам слово вернуться, и тогда я пообещала. Я хотела потянуть время, чтобы придумать, что делать. Но Фил, наверное, все равно пошел к Дику…

– Где они встретились утром?

– Фил сказал, у него. И он сказал… Потому я и знаю, что это Дик убил его. Он сказал, что Дик ушел в его плаще, и он еще посмеялся, сказал, что готов отдать Дику свой плащ, если за это получит жену Дика. – Дрожь била ее все сильнее. – Держу пари, он так сказал и Дику! Очень похоже на него! Держу пари, он сказал Дику, будто я решила вернуться к нему, и это хорошая сделка – поменять плащ на жену! Похоже на Фила! Вы…

Она хихикнула. С хихиканья и пошло – вентиль открылся, и тут оно и хлынуло. Обычно, если в этом кабинете происходит нечто такое, отчего у женщины случается нервный срыв, разбираться с ней приходится мне, но на этот раз к ней бросились сразу трое, и первый – Росс Чаффи, а я был только рад предоставить им это право. Что касается Вулфа, то он сбежал. Если есть на свете что-то, чего он абсолютно не выносит, так это находиться в одном помещении с женщиной, у которой сдали нервы. Вулф просто тут же встал и вышел. Что касается Мигана, то его увели Пэрли и Кремер.

Они ушли втроем, а собаку оставили. Хочу сказать пару слов для успокоения всех, кто разделяет мнение – таких, насколько я понимаю, немало, – будто если поменять имя собаке, она становится неврастеничной, но Джет ведет себя так, как если бы Джетом его назвала родная мать, когда он еще был слепым щенком.

Что касается плаща, то Вулф оказался прав насчет того, почему изменилось выражение глаз Мигана. В момент убийства Кампф в самом деле был в плаще Мигана, и это, конечно, было нехорошо, потому Миган, задушив его, тот плащ снял и одел в тот, который, как он думал, был плащом Кампфа. Только это оказался мой плащ. В ходе следствия меня пригласили в прокуратуру, и я его опознал. Присяжным это помогло решить, виновен Миган или невиновен. После суда я, наверное, мог бы плащ забрать, но мне что-то не захотелось. У меня уже был новый. Другого цвета.

Перевод Т. Чернышевой

– Видите ли, – сказала она, стараясь, чтобы голос не дрогнул, – на самом деле мы сейчас не муж и жена.

Брови у меня поползли вверх. Много раз, сидя за этим столом в кабинете Ниро Вулфа, я разглядывал посетительницу, прикидывая, сколько убедительных причин она способна сочинить, доказывая, почему обручальное кольцо – ценная покупка. Однако на тех, кто уже был занят, я обычно не обращал внимания, а с этой и муж сидел рядом, а потому сначала мой интерес носил сугубо профессиональный характер. Но с этого момента я изменил точку зрения. Она, безусловно, получила бы у меня самый высокий балл, даже учитывая морщину на лбу, покрасневшие веки, стиснутые зубы и поджатые губы. Лично я делаю скидку на такие вещи легко, поскольку большинство наших клиентов пребывают в затруднительном положении, зачастую даже в очень затруднительном.

Вулф, который только что спустился вниз из оранжереи под крышей и теперь сидел за столом в своем огромном кресле, посмотрел на нее сердито.

– Но мистеру Гудвину вы сказали… – начал он, замолчал и повернулся ко мне. – Арчи?..

– Да, сэр, – кивнул я. – По телефону я беседовал с человеком, который сказал, что его зовут Пол Обри и что они с женой хотят как можно скорее вас увидеть, и я назначил им встречу на шесть вечера. Я не догадался спросить про свидетельство о браке.

– Свидетельство у нас есть, только толку-то. – Она покачала головой. – Объясни им, Пол.

Она сидела в красном кожаном кресле перед столом Ниро Вулфа. В большом кресле, с широкими подлокотниками, и на один из них, положив руку на спинку, взгромоздился Пол Обри. Я предлагал ему на выбор любое из желтых, которые тоже вполне удобные кресла, но, очевидно, он не желал отходить ни на шаг от жены, если она была его жена.

– Черт возьми, не знаю, с чего начать! – буркнул он.

У него веки были не красные, хотя имелись другие признаки нервного напряжения, показывавшие, что и ему несладко. Его рука на спинке кресла сжималась в кулак, довольно правильное лицо было мрачно, а широкие плечи горбились, как перед дракой. Он наклонил голову, встретившись с ней взглядом.