Томас Хэнши - Человек из Скотланд-Ярда [litres]

– Да! Да! Ужас какой-то! – воскликнула миссис Армройд, воздев к небу свои маленькие руки и отвернувшись. – Оно может убивать, убивать и убивать – лошадей, волов, что угодно – такое отвратительное существо! Но что… что это было за создание, господин полицейский? Во имя всех святых, скажите…

– Хотел бы я знать, – протянул Клик. – Только, конечно, это не мог быть человек; так что мы можем выбросить из головы мысль о том, что старик был убит кем-либо из своего рода. Совершенно очевидно, что существо, каким бы оно ни было, проникло туда через окно (вы видите, что оно открыто) и убило несчастного, прежде чем он смог позвать на помощь или нанести удар в свою защиту.

– Да, но окно на шесть футов выше, мистер Хэдленд, сэр, – взволнованно вставил Нипперс. – А как же вес, который не дает летать?

– Не летать, друг мой, – ответил Клик с видом и тоном высокого превосходства. – Используй свой ум, чувак. Чудовище спрыгнуло – с дерева. Посмотрите сюда, посмотрите!

Подойдя к дереву, он постучал по сколу на стволе.

– Вот он содрал кору, поднимаясь наверх. Господи! Это же очевидно, как дважды два. Десять к одному, мы найдем такие же следы, когда пойдем в лабораторию, – влажные, знаете ли, от влаги земли; и чтобы убедиться в случае, если мы их найдем, давайте посмотрим на следы поближе и измерим их. У вас есть рулетка? Нет? Ладно, одолжите мне свои наручники, если у вас есть пара, и мы сможем измерить их. Спасибо большое. Теперь посмотрим. Один, два, три, Юпитер, – цепь всего на три пальца длиннее, чем эти следы. Идемте в лабораторию. Ведите нас, мисс Ренфрю, если желаете.

Она так и сделала. Вернувшись обратно, она открыла боковую дверь, предназначенную для того, чтобы позволить изобретателю выйти из дома, если бы он того пожелал, – и провела их в лабораторию, оставив констебля Горхэма продолжать нести свою тоскливую вахту снаружи.

В любое время внутренняя часть этой огромной трубы с каменными стенами, облицованной сталью изнутри, должна была оказаться удручающей для всех, кроме человека, который трудился в ней. Но сегодня вечером, когда этот человек сидел мертвым, лицом к открытому окну, с лампой рядом с ним, а застывшие руки лежали на страницах книги, покоящейся на рабочем столе, это место было уныло и страшно вдвойне; поскольку, в дополнение к другим неприятным качествам, теперь лабораторию наполняли трупный запах и странная, отвратительная вонь, от которой в горле начинались спазмы. Они напоминали пары, выбрасываемые при сгорании некоторых химикатов.

Клик сделал один или два вдоха, когда вошел, посмотрел на мистера Нэркома, затем пошел прямо к столу и заглянул в лицо мертвеца. Следы когтей, казалось бы, подтверждали версию нападения животного – черты лица были искажены и обесцвечены, а волосы бороды и усов были странно обожжены.

Клик остановился как вкопанный, увидев это лицо, утратив всякое легкомыслие и показное высокомерие.

– Внимание! Версия нападения животного выглядит не так многообещающе, как раньше! – резко бросил он. – Этот человек был застрелен – его ранили пулей, наполненной его собственным беззвучным и всесжигающим, дьявольским изобретением, литамитом, – а стрельба литамитовыми пулями – это не способ нападения, типичный для зверей, птиц и прочих животных! Посмотрите сюда, мистер Нэрком, видите! Замок стола был сломан. Закрой дверь, Нэпперс. Пусть никто не выходит из комнаты. Здесь произошли убийство и грабеж; и то, что взбиралось на это дерево, не было ни животным, ни птицей. Это был головорез и вор!

Естественно, подобное утверждение вызвало нечто вроде паники. Мисс Ренфрю, похоже, находилась на грани обморока, и вероятно, что упала бы на пол, если бы рядом не оказалась миссис Армройд.

– Верно, мадам. Принесите стул; усадите ее. Сейчас ей понадобятся все ее силы, я обещаю. Подождите немного! Лучше позвать доктора, мне кажется, и выяснить местонахождение мистера Чарльза Драммонда. Мистер Нэрком, если не затруднит, передайте это сообщение работодателю этого молодого человека.

Ручки и бумаги были на столе мертвеца. Клик наклонился, написал несколько торопливых строк и передал записку начальнику.

– Быстрее, пожалуйста. У нас на руках ужасное дело, и мы должны без промедления узнать все об этом Драммонде. Мисс Ренфрю не говорила правду сегодня вечером! Посмотри на этого человека. Окоченевший труп перед нами. Почувствуй – мышцы как железо, плоть как лед! Мисс Ренфрю утверждает, что покойный говорил с ней без четверти восемь. Я говорю вам, что без четверти восемь этот человек был мертв больше часа!

– Боже мой! – воскликнул господин Нэрком; но его крик был прерван диким воплем мисс Ренфрю.

– О нет! О нет! – запротестовала она, поднимаясь со своего места, только чтобы рухнуть обратно, обессиленная, дрожащая, ужасно бледная. – Этого не может быть… Не может. Я говорила правду… Только правду. Он говорил со мной без четверти восемь – именно в это время! Констебль Горхэм был там… Он слышал его; он скажет вам то же самое.

– Да, да, я знаю, что вы так говорите… Но что скажет он? Он выглядит крепким, прямолинейным, честным парнем, которого нельзя уговорить или подкупить, чтобы поддержать ложь; так что пришли его сюда, когда пойдешь мимо, Нэрком; посмотрим, что он скажет.

Когда констебль пришел, то подтвердил то, что заявила мисс Ренфрю. Она все рассказала совершенно точно. Констебль действительно видел человека, которого принял за сэра Ральфа Дрогера, спрыгнувшего с забора, и он предложил мисс Ренфри проведать ученого в лаборатории. Они прошли внутрь, как она рассказала. Мистер Носворт окликнул ее и спросил, что за дьявол, из-за которого она приходит и беспокоит его, и было ровно без четверти восемь.

– Вы уверены в этом? – спросил Клик.

– Да, сэр, конечно же, я вам называю с точностью до минуты.

– Как вы установили точное время?

– Когда мы вышли из крытого коридора, мисс Ренфрю посмотрела на свои наручные часы и нетерпеливо сказала: «Вот, я потеряла еще две минуты впустую. Смотрите! Без четверти восемь… Доброй ночи». Затем она убежала, оставила меня.

– Да! Да! – одобрительно воскликнула миссис Армройд. – Есть еще храброе сердце, чтобы так доблестно прийти на помощь мадемуазель. За это я испеку вам сливовый пирог, мон шер. Месье из Скотланд-Ярда больше не должен мучить бедного и так морально пострадавшего ребенка…

Но Клика, казалось, было не так легко тронуть, как она надеялась, потому что он продолжал задавать вопрос за вопросом. Казалось, что он допрашивает Горхэма с инквизиторской привередливостью; старается изо всех сил, чтобы сбить его с толку и опровергнуть его показания, но всегда терпит неудачу. Действительно, создавалось впечатление, что Клик зачем-то тянет время, не более того. Если так, то он определенно преуспел; прошло уже пятнадцать минут, когда мистер Нэрком вернулся в Круглый дом, они все еще были там.