Томас Хэнши - Человек из Скотланд-Ярда [litres]

– Скажите мне, был ли у жены сэра Мориса любимый попугай… зеленый попугай? И не умер ли он или не исчез ли он той же самой ночью, что и ребенок?

– Да, – недоуменно ответила ее светлость.

Клик бросил сверток в яму, встал, почтительно снял шляпу.

– Гениальная игра, леди Вера Ривингтон! – сказал он с прояснившимся лицом и нотками смеха в голосе.

– Ну, ваша светлость, господин Чарлок, идемте скорее. Для меня загадка решена.

ОНИ ПОСПЕШИЛИ К дому. И там их ждало нечто удивительное. Поскольку у дверей стояла двуколка деревенского извозчика с впряженной в нее лошадью, готовая тронуться в путь. Извозчик помогал грузиться в эту повозку сгорбленной старухе. И на каменной террасе выше жена сэра Мориса Ривингтона наблюдала за этим действом.

– Боже! Что тут происходит?! – воскликнула старшая леди Ривингтон. – Это же Берта, старая Берта, и она уезжает; в это время ночи, и она воспользовалась парадным входом вместо двери слуг!

Пожилая леди кинулась к главному входу, пока ее невестка не видела ее. Но, как только молодая леди обернулась к свекрови, пламень в глазах ее светлости угас.

– Вера! Вера, что все это означает? – спросила ее светлость с удивлением и упреком в голосе.

– Берта покидает нас, мама, – ответила жена сэра Мориса. – Уезжает навсегда. Только что она получила известие, что племянник в Уэльсе умер и оставил ей небольшое наследство. До свидания, Берта, до свидания, и удачи вам, верная старая душа!

Берта не заметила ни ее вдовствующей светлости, ни Клика, сгорбившись и видя только землю у своих ног. Но увидев на своем пути пару лакированых мужских ботинок, она отступила в сторону. Но ботинки опять оказались у нее на пути, и владелец их сказал безмятежным, благостным голосом:

– Уезжаете, Берта? Не согласитесь ли задержаться на ночь-другую, Берта?

Но Берта не слушала, пытаясь отступить от настырного хозяина блестящих ботинок. Без толку. Ботинки опять и опять преграждали путь согбенной старушке!

– Пожалуйста, убедите ее остаться на ночь, ваша светлость, – распорядился Клик, обратившись к вдовствующей леди Ривингтон.

Но тут вклинилась жена сэра Мориса.

– Нет, нет! Она не может остаться, она не должна оставаться! – тараторила Вера в панике. – Берта, вы должны поспешить, вы опоздаете на свой поезд.

– Да, да… Я не должен опаздывать, не опоздать на поезд… Не опоздать! – донеслось неразборчивое бормотанье из-под старушечьего чепца.

Старуха метнулась в сторону, и лакированные ботинки метнулись следом, и стало ясно, что они действительно преградили ей путь.

Старуха затряслась, словно у нее начинался припадок.

– В чем дело, Берта? – ехидно поинтересовался Клик. – Подхватили простуду, Берта? В Москве, Берта? Это – город, откуда родом София Морроветская, не так ли? София Морроветская, нигилистка, давшая клятву Семи Тайным, что отомстит сэру Морису Ривингтону за провал их заговора, уничтожив его и весь его род!.. Ну куда же вы!..

Старая Берта с неожиданной прытью бросилась в сторону, а жена сэра Мориса, отчаянно закричав, побежала в дом.

– Не уйдешь, Малагоцкий! Не уйдешь, пес смердящий! Вот тебе подарочек от Клика!

Щелкнули наручники, раздался грохот сапог, поскольку пара констеблей выскочила из тьмы по сигналу свистка. Закрутился в пыли клубок сплетенных тел. И вот уже мнимая старушка в кандалах сыпала отборным русским матом, извиваясь в руках старого доброго английского закона.

А Клик повернулся и вбежал в дом следом за женой сэра Мориса Ривингтона. Он промчался за ней по коридорам, добежал до дверей ее комнаты, из-за которых доносилось всхлипывание. Дверь была заперта изнутри.

И тут сыщик сделал странную вещь! Вместо того чтобы пытаться вышибить дверь, он встал на колени и начал тихо шептать в замочную скважину:

– Леди Ривингтон, леди Вера Ривингтон, София Морроветская мертва! Она умерла, когда я нашел запачканное кровью платье и перо, которое рассказало, как и почему зеленый попугай был убит. Сэр Морис никогда не слышал о ней. Сэр Морис никогда не узнает о ней от меня. Это была любовь, в конце концов… Настоящая любовь, не правда ли? Любовь сделала это! Вы приехали, чтобы обмануть и убить. Вы остались, чтобы спасти и сохранить!

Из-за двери донесся всхлип:

– Боже! О, ужас! Морис отшатнется от меня в ужасе и отвращении когда узнает.

– И от кого он может узнать? Я никогда не предам вас. Его мать никогда не предаст вас, когда она узнает правду. Я знаю, что так будет. Чарлок будет нем как рыба. Он – добрый малый в душе, в конце концов. Кто предаст вас, если мы трое будем молчать?

– Малагоцкий, – донесся из-за дверей отрывистый шепот.

– Россия заткнет ему рот. Он отправится в Россию, я обещаю вам. Он был удовлетворен, что вы оказались лояльны: что вы сделали половину работы и вовремя сделаете все. Он никогда не предаст вас. Кровь попугая на платье и ноже обманула его, как вы и планировали. Он приехал, чтобы держать вас под контролем, превратив вашу жизнь в ад. Если бы отец или сын не были убиты к определенному времени, как доказательство вашей преданности организации, он сделал бы все сам. И тогда вы устроили ту уловку со спрятанным ребенком и намазали кровью попугая платье, чтобы избавиться от надзирателя. Так?

– Да! Он любит меня, дорогой маленький Эрик! Как разрывается мое сердце из-за того, что я должна быть строгой с ним, чтобы он молчал, когда я пробираюсь в сиреневую комнату с едой и питьем для него.

– Он там?

– Да. Сначала я отнесла его сюда, в мою комнату, и спрятала в гардеробе. Позже я забрала его туда.

Щелкнул замок, дверь распахнулась: Вера предстала перед ним, как воплощение сострадательной женственности. Клик поднес ее руку к губам и поклонился ей, словно придворный королеве.

– Нет ничего среди творений бога столь же благородного и достойного, как истинная женщина, – сказал он, – и да помогут Небеса сэру Морису Ривингтону быть всегда достойным его жены.

– БУДЬ Я ПРОКЛЯТ! – проревел господин Нэрком, развернувшись на сто восемьдесят градусов на своем вращающемся стуле. – Хотя сейчас меня волнует только одна вещь: моя шляпа! А ты, мой милый друг, выглядишь словно дохлая крыса.

– Я чувствую себя словно парочка дохлых крыс, дорогой мой Нэрком, – ответил Клик, рассмеявшись, словно юный хулиган, а делал он так очень редко. – Доллопс притащил меня сюда, и теперь мне придется надеть твой вечерний костюм… А ведь ты того и хотел, дорогой друг? И если у тебя в гардеробе есть что-то, что позволит мне выглядеть денди, тащи сюда эти тряпки, и тогда я быстренько преображусь. Думаю, ты смог бы найти для меня и сухие туфли, а лучше штиблеты, потому что эти промокли насквозь.