Рекс Стаут - Тройной риск

– Разумно, – одобрил я их решение. – Сол, ты идешь первым. Нам нужен выход из парка на Восемьдесят шестой улице.

Колли мы оставили в такси. Херб припарковался рядом с особняком Вулфа. В этот дом никогда не ступала лапа собаки, и я не видел смысла нарушать традицию ради лиц, которые пребывали со мной в столь натянутых отношениях. Херб по моему совету поднял в машине перегородку.

Я первым поднялся на крыльцо, открыл дверь и провел всю компанию, включая Сола, в гостиную, а потом прошел в кабинет.

– Ну что же, – объявил я Вулфу, – теперь ваша очередь. Они здесь.

Вулф, сидевший за столом, закрыл книгу и отложил ее в сторону, затем спросил:

– Миссис Рэкелл?

– Да. Они сидели на скамейке, с собакой, а Сол прятался сзади в кустах и смог подслушать часть беседы, вот только я не знаю, что конкретно. Я предложил им выбирать между вами и законом, и они предпочли вас. Наша клиентка, вероятно, считает, что ей удастся откупиться. Позвать сначала Сола?

– Нет. Вводи всех троих.

– Но Сол может рассказать вам…

– Мне это не нужно. Хотя… Там видно будет. Зови всех!

Я открыл межкомнатную дверь, пригласил их, и они вошли. Пока миссис Рэкелл направлялась к красному кожаному креслу и усаживалась в него, губы ее были сжаты столь плотно, что практически исчезли. Лицо Хита ничего не выражало, но, должно быть, даже при большом желании отразить какие-либо чувства на столь круглой и пухлой физиономии было нелегко. Сол устроился было у дальней стены, но Вулф велел ему пересесть поближе, и он переместился на одно из кресел около моего стола.

Миссис Рэкелл сразу же завладела мячом. Она презрительно заявила, что следить за ней и угрожать полицией недостойно. Такое отношение к клиентам омерзительно и вероломно. Она этого не потерпит.

Вулф дал ей излить чувства и сухо отозвался:

– Вы, мадам, меня изумляете. – Он покачал головой. – Под угрозой смерти обращаете внимание на всякие пустяки. Разве вы не поняли, что и с какой целью я проделал? Неужели вы не осознаете, в какое положение попали?

– Я полностью согласен с миссис Рэкелл, – решительно вмешался Хит. – Приехать сюда нас вынудили угрозами. По какому праву?

– Я объясню вам. – Вулф откинулся на спинку кресла. – Удовольствия мне это не доставляет, так что постараюсь закончить поскорее… Но, повторяю, необходимо всецело осознавать, какая сложилась ситуация, ведь вам предстоит принять жизненно важное решение. Для начала позвольте представить вам мистера Сола Пензера. – Он перевел взгляд на нашего помощника. – Сол, ты следовал за мистером Хитом на тайную встречу с миссис Рэкелл?

– Да, сэр.

– Тогда рискну предположить, что в его намерения входило выступить против предоставления миссис Рэкелл суммы для изобличения мисс Гохин. Полагаю, он хотел потребовать, чтобы супруги отказались от подобной акции. Ты слышал бо́льшую часть их беседы?

– Да, сэр.

– Сказанное ими противоречит моему предположению?

– Нет, сэр.

– Подтверждает его?

– Да, сэр. Более чем.

Вулф вновь повернулся к Хиту:

– Мастерство мистера Пензера общеизвестно, даже если до сегодняшнего дня вы и не подозревали о его существовании. Думаю, присяжные ему поверят, а уж полиция и ФБР точно не усомнятся в его показаниях. Мой вам совет, сэр: не усугубляйте ситуацию, ограничьтесь уже понесенными потерями.

– О каких потерях вы говорите? – Хит попытался презрительно усмехнуться, но с такой рожей это было не так-то просто. – Я ничего не терял.

– Вот-вот потеряете. И помешать этому вы не в силах. – Вулф погрозил ему пальцем. – Мне вам растолковать? Позавчера, в среду вечером, когда вы и шестеро остальных присутствовали здесь, я пребывал в замешательстве. Мне оставалось либо сдаться, либо испробовать одновременно с десяток детально продуманных линий расследования, что, разумеется, плачевно сказалось бы на моих средствах. Ни один из вариантов удовлетворительным мне не представлялся. Поскольку изменить прошлое я был не в силах, то попытался устроить так, чтобы нечто произошло под моим надзором и контролем, для чего прибег к хитрости, пожалуй действуя грубовато, но так уж получилось. Я сделал предложение мистеру и миссис Рэкелл. Сформулировал я его осторожно, но, в сущности, попросил денег на подкуп свидетеля и разрешение дела обманом. – Взгляд Вулфа метнулся к миссис Рэкелл. – И вы самым глупым образом попались в ловушку.

– Я? – презрительно переспросила она. – Это как же?

– Вы вцепились в это предложение. Ваш муж, будучи человеком абсолютно невиновным, заколебался, а вот вы – нет. Решив, что дело мне не по силам, вы подумали, будто я пытаюсь заработать гонорар жульничеством, и охотно согласились. Почему? Это не вязалось с вашей позицией и действительно выглядело нелепо. Вы же утверждали, что хотите изобличить и наказать убийцу племянника, но в то же время несомненно были готовы потратить крупную сумму денег – ваших собственных денег – на подтасовку фактов. Либо вы были чересчур наивны, либо замыслили какую-то уловку. В любом случае над этим стоило хорошенько подумать. – Вулф посмотрел на миссис Рэкелл в упор, и она выдержала его взгляд, а затем продолжил: – Вот я и задумался. А что, если это вы убили своего племянника? Что касается яда, раздобыть его вам было ничуть не сложнее, чем всем прочим. Теперь относительно возможности: вы заявили, что якобы не заходили в комнату Артура после того, как там побывала и положила капсулы в коробочку миссис Кремп. Но могли ли вы это доказать? У меня не было никаких причин полностью исключить вас из числа подозреваемых. Ваши активные нападки на ФБР и полицию вполне могли исходить из вашей убежденности в собственной безнаказанности. Обратиться ко мне настоял ваш муж, и, естественно, вы захотели присутствовать при нашей беседе. Что же до мотива, то его пришлось бы поискать, но у меня имелся кое-какой материал для предположений, вами же самой и предоставленный. Вы были уверены, причем не имея для этого никаких реальных оснований, будто вашего племянника убил коммунист, прознавший, что тот изменил их делу. Когда во вторник вы пришли сюда с мужем, то чуть ли не с порога выложили мне эту версию. И я невольно призадумался: а уж не коммунистка ли вы сами?

– Чушь! – фыркнула она.

– Не обязательно, – покачал головой Вулф. – Признаться, мне не по душе нынешняя тенденция бездоказательно и несправедливо обвинять чуть ли не всех подряд в приверженности к коммунистическим идеям. Но тем не менее исповедовать их тайно может кто угодно, ведь, как известно, внешность обманчива. Так вот, у меня возник вопрос: если в действительности вы сами являетесь коммунисткой или же сочувствующей, то зачем же тогда вы так изводили племянника, что ему в конце концов пришлось умиротворить вас ложью, что он якобы работает на ФБР? Почему вы не доверились Артуру, не рассказали о собственной приверженности делу коммунизма? Конечно же, вы просто не осмелились. Ведь существовала опасность, что рано или поздно ваш племянник мог выйти из партии и рассказать все, что ему известно. Такие случаи уже бывали. Должно быть, вы испытали немалое потрясение, когда узнали – вы ведь приняли рассказ Артура за чистую монету, – что на самом деле он работает на ФБР. После этого племянник мужа, живущий к тому же с вами в одном доме, превратился в неотвратимую угрозу. – Вулф подался вперед. – Два дня назад это были лишь умозрительные догадки, но теперь я располагаю доказательствами. Ваша встреча с мистером Хитом превратила мою гипотезу в уверенность. Иначе зачем бы вам понадобилось тайно встречаться с ним? Что давало ему право требовать от вас решительно отказаться предоставить деньги для подкупа мисс Девлин? Что ж, я рассуждал так: если вы тайная коммунистка, то почти наверняка жертвовали значительные суммы не только партии, но и в фонд, который берет на поруки арестованных коммунистов. А мистер Хит является куратором этого фонда и скорее навлечет на себя тюремный срок, чем выдаст имена жертвователей. Так что, мадам, моя уловка сработала, хотя и не без большой доли везения, должен признать. Все это время мы с мистером Гудвином пребывали в некотором напряжении. Он не даст соврать: я оценивал наши шансы на успех как один к двадцати. Теперь, слава богу, расследование завершено! Вас ждет электрический стул.