Рекс Стаут - Три двери смерти

– Вы получите все, что вам нужно. Я спрашиваю, что вы собираетесь делать прямо сейчас? Как нам поступить с миссис Уиттен?

– Об этом не беспокойтесь. У меня в машине сидят два сотрудника. Если рана не помешала ей прошлой ночью приехать сюда, значит и сейчас не помешает прокатиться до полицейского управления.

– Хорошо. – Вулф повернулся к Джули. – Помните, я дал вам одно обещание? Я сказал, что если вы мне поможете, то я позабочусь о том, чтобы миссис Уиттен не выдвигала против вас обвинения. Бесспорно, вы мне помогли. Вы выполнили свою часть сделки. Ну а я выполнил свою. Вы со мной согласны?

Такое впечатление, что она не услышала ни единого слова. Джули смотрела на него невидящими глазами.

– Во вчерашней газете напечатали, – произнесла она, – что похороны состоятся сегодня, в четыре часа. Там еще была просьба: «Цветов не посылать». Цветов не посылать!

Мне показалось, что Джули пытается улыбнуться, но вдруг она уронила голову на руки и затряслась от рыданий.

Я стоял в коридоре на третьем этаже перед дверью Южной комнаты. Вулф решительно отказался подниматься сюда, поручив непростое дело мне. Я постучал.

– Войдите, – раздался голос из-за двери, что я и сделал.

Фиби швырнула журнал на столик и встала из кресла:

– Ну и задержались же вы. Где мама?

– Собственно, из-за этого я и пришел.

Переменившись в лице, Фиби шагнула ко мне и с напором спросила:

– Где она?

– Не надо на меня давить. Для начала хочу извиниться. Знаете, что я подумал, когда вы выдали мне хохму про открытую дверь? Я решил, что кто-то из собравшихся в столовой – убийца, причем вы знаете, кто именно. Я не исключал, что вы сами замешаны в преступлении. Вот вы и подумали: вдруг Вулф размякнет, если предложить ему выход из положения? Но теперь все встало на свои места. Вы не могли поверить в виновность Помпы. Вы знали, что ни один из тех, кто прятался в столовой, не причастен к убийству. Значит, преступление совершила ваша мать. Именно ее вы и пытались спасти. Именно поэтому я хочу принести извинения, что, собственно, и делаю.

– Мне не нужны ваши извинения. Где моя мать?

– Не знаю. Либо в полицейском управлении, либо у окружного прокурора – в зависимости от того, куда ее повезли. Ей предъявили или предъявят в скором времени обвинение в убийстве. По большей части это заслуга мистера Вулфа, но и я тоже к этому руку приложил. За это не извиняюсь. Вы, черт подери, прекрасно знаете, что она опасная, коварная, злая женщина! Судите сами: как она подставила Помпу. Да, признаю, она вам мать, но не мне! Довольно о ней. Займемся вами. Вы чего-нибудь от меня хотите? Могу я что-то сделать для вас?

– Нет.

Она не сморгнула слезы, не побледнела, у нее не затряслись губы, но выражение глаз было более чем красноречивым.

– Понимаете, – решил пояснить я, – все-таки сюда привез вас я, вы теперь здесь одна… Может, вам нужна какая-нибудь помощь? Хотите, я кому-нибудь позвоню, отвезу вас, куда скажете, вызову такси, вышлю вам ваши вещи…

– Нет.

– Внизу будет ждать Фриц. Он выпустит вас на улицу. Если что – я в кабинете, печатаю.

На этом мы распрощались и долго не разговаривали, вплоть до позавчерашнего дня, когда прошел ровно месяц после того, как судья Уилкинсон вынес приговор ее матери.

Фиби позвонила мне сказать, что передумала и готова принять мои извинения. Не мог бы я прокатиться с ней в Коннектикут и поужинать в «Амброзии 26»?

У меня было назначено свидание с другой, но, даже окажись я свободен, все равно ответил бы отказом. Вполне допускаю, что «Амброзия» – неплохой источник дохода, но там слишком многолюдно и шумно для того, чтобы добиться хоть какого-то прогресса в отношениях.

Ниро Вулф сделал широкий шаг, чтобы перемахнуть лужу на обочине усыпанной гравием дорожки. Его левая нога опустилась на влажную траву. Он поскользнулся, покачнулся и отчаянно замахал руками, чудом удержав в вертикальном положении свое тело, вес которого составлял одну шестую тонны.

– Да вы прямо как Рэй Болджер! [4] Рэй Болджер – американский актер и танцор. – восхищенно заметил я.

Вулф кинул на меня полный ярости взгляд, отчего я почувствовал себя совсем как дома, хотя в данный момент мы были от него очень далеко. В то промозглое декабрьское утро мы целый час добирались на машине до Северного Уэстчестера. Вулф расположился на заднем сиденье. Он свято верил в то, что, когда мы попадем в автокатастрофу, а это рано или поздно неизбежно случится, он потеряет меньше крови и переломает меньше костей, если будет сидеть сзади. На мой взгляд, достаточно глупо с его стороны. Так или иначе, мы наконец оказались неподалеку от Катоны, нарушив границы частного владения некоего Джозефа Дж. Питкэрна. Честно говоря, мы вторглись в его имение без спросу. Разумеется, нам, как и подобает джентльменам, следовало подъехать к парадному входу большого старинного каменного особняка и пройти по террасе к двери. Однако вместо этого, подчиняясь приказу Вулфа, я свернул с главной дороги, объехал дом сзади и остановил машину в конце гравийной дорожки рядом с гаражом. Причина, в силу которой я проделал этот маневр, была достаточно простой: мистер Питкэрн нас совершенно не интересовал и мы не собирались с ним встречаться. Мы намеревались кое-кого у него похитить.

– Вы блестяще устояли на ногах, – с одобрением в голосе сказал я Вулфу, – особенно если учесть, что вы не привыкли к суровым условиям сельского бездорожья.

Не успел он поблагодарить меня за комплимент, как из гаража вышел мужчина в заляпанном маслом комбинезоне. Судя по одежде, он явно был не тем человеком, которого мы собирались умыкнуть, однако Вулф пребывал в таком отчаянии, что решил не рисковать, и потому рассерженная гримаса на его лице сменилась выражением искреннего дружелюбия и расположения.

– Доброе утро, сэр, – произнес Вулф.

– Ищете кого-нибудь? – кивнув в ответ, поинтересовался мужчина.

– Да. Нам нужен мистер Энди Красицки. Это, случайно, не вы?

– Нет, не я. Меня зовут Нил, Нил Имбри. Я здесь и дворецкий, и шофер, и мастер на все руки. А вы, похоже, коммивояжер? Или страховой агент?

Да уж, подумалось мне, стоит подъехать к черному ходу, и дворецкие уже принимают тебя бог весть за кого. Но если предположение Имбри и оскорбило Вулфа, то он даже виду не показал. Заверив дворецкого, что вовсе не является страховым агентом, он пояснил, что у него к Красицки дело личного и весьма приятного свойства. Услышав это, Нил отвел нас за гараж, в котором, судя по числу дверей, могло разместиться пять автомобилей, и указал на извивавшуюся змеей тропинку, которая исчезала в кустарнике.

– Ступайте по этой дорожке, она выведет вас аккурат к коттеджу Энди. Он находится за теннисным кортом. Летом из-за листьев его и вовсе разглядеть нельзя, а сейчас вон виднеется краешек. Вы наверняка застанете Энди: он небось дрыхнет, поскольку вчера до самой ночи дезинфекцией занимался. Я тоже порой баранку допоздна кручу, но мне потом днем отоспаться не дают. В следующий раз буду наниматься на работу – попрошусь садовником.