Рекс Стаут - Три двери смерти

Показания свидетелей о событиях следующего утра тоже ни в коей мере не противоречили друг другу. Домочадцы встали поздно и завтракали по отдельности. Например, Сибил – наверху, с матерью. Отсутствие Дини не показалось им странным, и ее хватились только после девяти утра. В результате в гостиной собрался народ, а мистер Питкэрн принялся стучать в дверь, ведущую в оранжерею, и на все лады выкрикивать имя Энди.

Словом, ни к чему не придерешься и не подкопаешься. Абсолютно все указывало на одного-единственного человека – на Энди.

– Кто-то из домочадцев врет, – упрямо заявил Вулф.

– Кто именно и в чем? – тут же заинтересовались представители закона.

– Откуда мне знать? – Он был крайне раздражен. – Выясняйте! Это ваша работа!

– Сами выясняйте! – ощерился лейтенант Нунан.

Вулф и без того порядком испортил ему настроение своими вопросами. В частности, Вулфу хотелось узнать, почему Энди, решившись на убийство, при всем изобилии вариантов выбрал именно тот способ и то место, которые неизбежно указывали на него. Ответ полицейских был предсказуем и очевиден: Энди так поступил, поскольку знал, что ни один присяжный не поверит, будто подсудимый был способен совершить такую сказочную глупость. Впрочем, своим вопросом Вулф попал в яблочко. Полагаю, окружного прокурора тоже мучили сомнения на этот счет. Должен признать, даже с моей точки зрения, на все вопросы Вулфа, чисто теоретически, можно было найти вполне внятные ответы. Однако главный аргумент, на котором основывались все его сомнения, был совершенно особым. По его собственному признанию, прочие доводы лишь ставили вину Красицки под сомнение, и только этот, основной, доказывал невиновность Энди. И полицейские, и Вулф сходились в одном: преступник, когда заталкивал бесчувственную Дини Лауэр в нишу, перевернул стоявший там горшок с редким растением. Совершенно немыслимо, чтобы это мог сделать Энди Красицки, который никуда не торопился. Он либо непременно переставил бы горшок в другое, безопасное место, либо, по неосторожности сломав ветку, немедленно принял бы какие-то меры. Опытный садовник, каковым, несомненно, являлся Красицки, тут же поднял бы опрокинутый горшок и спас сломанную ветку, причем сделал бы это не задумываясь, просто автоматически, тем более что в тот момент Энди ничто не мешало. Между прочим, он сделал это в куда более непростых обстоятельствах, все еще находясь в состоянии шока, сразу после того, как обнаружил труп любимой девушки.

– В состоянии шока? – фыркнул Нунан. – Черта с два! Да о каком шоке вы говорите, если он же сам ее туда и засунул? Я слышал о ваших приемчиках, Вулф. Если это один из них, мне за вас стыдно.

К этому моменту я уже был не в том состоянии, чтобы воспринимать доводы Вулфа. Мне страшно хотелось схватить Нунана за шею и душить, душить, душить. Поскольку это представлялось невозможным, я был готов из кожи вон вылезти, лишь бы доказать невиновность Красицки и тем самым насолить лейтенанту. Я успел привязаться к Энди, который все это время вел себя как настоящий мужчина. Особенно сильное впечатление на меня произвела следующая сцена. Когда его приковали одной рукой к детективу и собрались вести к машине, Энди, прощаясь, протянул свободную руку Вулфу:

– Ладно, сэр, оставляю это дело вам. Честно говоря, мне плевать, что со мной будет, но вот ублюдок, который это сотворил…

– Надеюсь, вы задержитесь в полиции всего на несколько часов, – кивнул Вулф. – Возможно, уже эту ночь вы проведете у себя дома.

Как оказалось, он смотрел на вещи излишне оптимистично. Я уже упоминал, что к трем часам полиция покончила со всеми формальностями и собралась уезжать. На прощание Нунан не упустил возможности поддеть Вулфа:

– Будь моя воля, отправил бы вас за решетку как важных свидетелей. Платили бы залог за собственное освобождение.

Быть может, в один прекрасный день мне все же представится шанс и я заставлю этого наглеца за все ответить.

После того как стражи закона уехали, я повернулся к Вулфу:

– Итак, давайте подведем приятный итог. Мало того что вы так и не заполучили Энди и вам теперь придется несолоно хлебавши возвращаться домой и самому поливать тысячи орхидей, – это бы еще полбеды. Но нет, этим дело не ограничится… Все идет к тому, что примерно через месяц вы получите повестку в суд в Уайт-Плейнсе, где вам придется выступать в качестве свидетеля. – Я пожал плечами. – Ну что ж, если будет гололед и снег, нацеплю на колеса цепи. Авось не разобьемся.

– Заткнись! – прорычал он. – Я пытаюсь думать. – Глаза его были закрыты.

Я примостился на краешке скамейки и замолчал. Через несколько минут Вулф проворчал:

– Не получается. Черт бы побрал этот стул!

– Точно. Насколько мне известно, единственное кресло, которое вас устроило бы, находится в пятидесяти милях отсюда. Кстати, а у кого мы сейчас в гостях? Вопрос, между прочим, не праздный. Человек, к которому мы сюда приехали, в данный момент находится за решеткой.

Вскоре я получил ответ на свой вопрос, но не от Вулфа. Дверь в оранжерею распахнулась, и к нам направился Джозеф Дж. в сопровождении своей дочери Сибил. К тому времени я уже хорошо запомнил его свернутый набок нос, а также острый подбородок и беспокойные зеленые глаза.

Остановившись посреди помещения, Джозеф спросил ледяным тоном:

– Вы кого-нибудь ждете?

Вулф приоткрыл глаза, бросил на него хмурый взгляд и ответил:

– Да.

– Правда? И кого же?

– Не важно. Например, вас. Да кого угодно.

– Он чудак, – пояснила Сибил, – большой оригинал.

– Помолчи, Сибил! – бросил ей отец, не сводя с Вулфа глаз. – Перед тем как откланяться, лейтенант Нунан обещал оставить у въезда в имение своего сотрудника, чтобы сюда не проникали посторонние. Он решил, что нас, возможно, начнут донимать газетчики, зеваки или психи. Однако уехать отсюда можно спокойно. У полицейского нет приказа останавливать отъезжающих.

– Вполне разумно, – одобрил Вулф. – Мистера Нунана следует за такое поощрить. – Он глубоко вдохнул. – Значит, вы меня гоните? Что ж, с вашей точки зрения, это тоже вполне разумно. – При этом он не сдвинулся с места.

– Я бы не стал называть это решение разумным или неразумным, – нахмурился Питкэрн. – Оно просто уместно. Конечно, вы были вынуждены задержаться, поскольку в ваших показаниях нуждалась полиция, но теперь… э-э… надобность в вас отпала. Теперь, когда в этой мерзкой, гадкой истории наконец-то поставлена точка, я вынужден попросить вас…

– Нет! – резко оборвал его Вулф. – На самом деле нет.

– Что значит «нет»?

– В этой истории еще не поставлена точка. Когда я сказал, что мистера Нунана следует поощрить, то имел в виду поощрение с вашей стороны, а не с моей. Между прочим, он поступил как осел, позволив любому желающему покинуть территорию вашего имения, ведь один из тех, кто находится сейчас здесь, и есть убийца. Нельзя спускать глаз ни с кого из вас. Что же касается…