Рекс Стаут - Три двери смерти

– Вы не посмеете выстрелить! Не посмеете!

Вулф обошел меня и двинулся к троице, но я, выставив руку, остановил его. Меньше всего мне хотелось, чтобы началась пальба. Полицейский, дежурящий у въезда в имение, может и не услышать крики и вопли, а вот выстрел, скорее всего, привлечет его внимание. Я приблизился к Джозефу Дж., наставив пистолет, обыскал его, а затем подошел к Доналду и повторил процедуру. Я бы с удовольствием обыскал и Сибил в длинном синем вечернем платье, но веских оснований для этого у меня не имелось: ее наряд был достаточно облегающим, чтобы понять – оружия у девушки нет.

– Все в порядке, – кивнул я Вулфу.

– Вы совершаете уголовное преступление! – взвизгнул Питкэрн; слова были достаточно мужественными, да вот голос подвел.

Вулф подошел к нему, покачал головой и совершенно спокойно возразил:

– Не думаю, что в наших действиях имеется состав преступления. Дверь мы не взламывали, у нас имелся ключ. Да, признаю, пистолет в руках мистера Гудвина несколько усложняет дело, однако я не собираюсь требовать от вас ничего особенного. Мне просто хочется с вами поговорить. Сегодня днем я просил разрешения побеседовать с вами, но мне было отказано. Сейчас я намереваюсь все-таки добиться своего.

– Как бы не так! – Питкэрн бросил взгляд на сына. – Доналд, ступай к парадному входу и крикни полицейского!

– Если вы не заметили, пистолет по-прежнему у меня в руках, – сказал я, покрутив оружие, – и я могу выстрелить из него или им ударить. Если вы думаете, что я прихватил его для красоты, то жестоко ошибаетесь.

– Опять этот тип взялся за свое, – презрительно процедила Сибил, уютно устроившаяся на диване среди подушек. – Неужели вы всерьез думаете, будто мы настолько испугались, что станем беседовать с вами под дулом пистолета?

– Нет, – покачал головой Вулф. – Разумеется, пистолет – это ребячество, пустая формальность. Я полагаю, вы станете со мной разговаривать совсем по другим причинам, которые я сейчас изложу. На это мне потребуется несколько минут. Вы позволите присесть?

– Нет! – хором воскликнули отец, дочь и сын.

Вулф подошел к широкому креслу с пестрой обивкой, сел и невозмутимо произнес:

– К сожалению, я вынужден проигнорировать ваш запрет, принимая во внимание чрезвычайные обстоятельства. Мне пришлось переходить вброд ваш проклятый ручей. – И, наклонившись, он расшнуровал один ботинок, стащил его, затем проделал то же самое со вторым, снял носки, закатал мокрые брюки почти до колен, а потом, наклонившись вправо, схватил кончик маленького коврика и потянул его на себя. – Вы уж извините, я тут у вас немного наследил, – виновато сказал он, оборачивая ковриком ноги.

– Какая прелесть! – с чувством воскликнула Сибил. – Вы, наверное, решили, что мы постесняемся выставить вас босым на улицу под снег?

– Если он действительно так думает, то фатально ошибается! – в гневе произнес Питкэрн; он уже не визжал, а говорил нормальным голосом.

– Я налью ему что-нибудь выпить, – предложил Доналд и двинулся было прочь.

– Не надо! – твердо сказал я, преградив ему дорогу. – Вы останетесь здесь! – В правой руке я по-прежнему сжимал пистолет.

– Думаю, Арчи, ты уже можешь убрать оружие в карман, – бросил мне Вулф. – Скоро мы узнаем: имеет нам смысл здесь задержаться или же лучше уйти. – Он окинул взглядом присутствующих, остановив его на Джозефе Дж. – Могу предложить вам два варианта. Либо мы остаемся здесь и вы разрешаете нам задавать любые вопросы об обстоятельствах смерти мисс Лауэр, либо я возвращаюсь к себе домой в Нью-Йорк…

– Ни в какой Нью-Йорк вы не поедете. Вы отправитесь в тюрьму, – возразил Питкэрн, продолжавший стоять, хотя его гость сел.

– Разумеется, если вы так настаиваете, – кивнул Вулф. – Однако даже если я сперва окажусь в тюрьме, то все равно потом вернусь домой – просто чуть позже, сразу же, как только внесу залог, а тянуть с этим я не буду. Вернувшись домой, я моментально начну действовать. Я во всеуслышание объявлю, что убежден в невиновности мистера Красицки и намерен его освободить, для чего собираюсь отыскать и вывести на чистую воду настоящего убийцу. Уже сейчас я готов назвать как минимум три крупные газеты, которые заинтересуются этой новостью и протянут мне руку помощи. Вполне естественно, что все обитатели этого имения немедленно станут объектами самого пристального внимания широкой общественности. Причем интерес вызовет любое событие минувших лет, свидетельствующее в пользу виновности или невиновности того или иного фигуранта. Разумеется, все эти истории незамедлительно появятся на первых полосах газет.

– Та-ак, – презрительно произнесла Сибил, по-прежнему не меняя позы.

– Пикантность ситуации заключается в том, что каждому человеку есть что скрывать, – продолжил Вулф, не обратив на нее никакого внимания. – Взять, к примеру, загадочную историю мистера Хефферана, который приобрел коттедж с участком в тридцать акров всего в паре миль отсюда. Я уверен, эта фамилия вам знакома. Откуда у него вдруг взялись деньги? Куда уехал один из членов его семьи и почему? Газетчики захотят выяснить все до малейших подробностей, особенно учитывая то обстоятельство, что вы их к себе ни в какую не пускаете. Я же, со своей стороны, с большой охотой поделюсь с журналистами всем, что мне известно. Видите ли, мне уже удалось кое-что узнать.

Джозеф Дж. сделал было шаг, но вдруг застыл на месте. Сибил, оттолкнувшись от подушек, села прямо. А Вулф продолжал:

– Подобные факты, естественно, не станут выносить на рассмотрение суда, слушающего дело об убийстве мисс Лауэр. Однако они привлекут внимание тех, кто захочет провести независимое расследование, о результатах которого пожелает знать общественность. Люди пожелают узнать, как сейчас поживает мисс Флоренс Хефферан, не причиняет ли ей неудобства травма, нанесенная в тот момент, когда ее душили, окончательно ли исчезли синяки с горла… Идя навстречу читателям, газетчики опубликуют фотографии мисс Хефферан. Ну а затем…

– Ах ты, жирная гнида! – вскричала Сибил. – Ловко ты все обстряпал!

– Нет, мисс Питкэрн, я тут вовсе ни при чем, – покачал головой Вулф, – это лишь неизбежные последствия убийства.

– Бог свидетель, ну до чего же я жалею, что сегодня вас не пристрелил! – резко проговорил Питкэрн. И хотя он пытался взять себя в руки, его буквально трясло от злобы. – Эх, надо было…

– В любом случае вы этого не сделали, – сухо заметил Вулф. – Так что теперь дайте мне договорить. Поймите, ни один из вас ничего не сможет утаить от журналистов. Ни единого секрета. Все тайное непременно станет явным. Вполне допускаю, мистер Питкэрн, что у мисс Хефферан закончились деньги, которые вы ей дали, и она не прочь получить еще. Поверьте, найдется немало желающих заплатить ей кругленькую сумму за подробный рассказ о своей жизни. Вы и сами все прекрасно понимаете. Но одной лишь мисс Хефферан дело не ограничится. Интерес у газетчиков вызовет и ваша дочь, обладающая уникальным талантом устраивать скандалы на пустом месте, и ваш сын, кочующий из университета в университет. Ему не подошли Йель, университет Уильямса, Корнелл, потому что не устраивал учебный план или потому что?..