Рекс Стаут - И трижды был опущен занавес

– Ну… человек сорок, – прикинул я.

– По меньшей мере. Мистер Талботт, позвольте представить вам моего помощника мистера Гудвина.

Очевидно, Вик и меня тоже посчитал брезгливым, поскольку удостоил лишь вежливого кивка, но руки не протянул. Затем он повернулся к остальным и поинтересовался:

– Ну что, ребята, как успехи? Вам удалось нанять великого детектива?

– Да это уже ни в какие ворота! – взвизгнул Уэйн Саффорд. – Каков наглец, а? Вломился сюда с надменным видом и еще издевается!

Фердинанд Поль вскочил с кресла и уже надвигался на непрошеного гостя. Я тоже поднялся на ноги, готовый в любой момент вмешаться. Атмосфера в комнате заметно накалилась, а мне не хотелось, чтобы кто-нибудь из наших клиентов пострадал. Но Поль только постучал в грудь Талботту толстым указательным пальцем, сопроводив это действие грозным рыком:

– Заруби себе на носу: ничего у тебя не выйдет! Ты и без того навешал нам достаточно лапши на уши! – Поль резко повернулся к Вулфу. – Зачем вы вообще его впустили?

– Позвольте мне заметить, мистер Вулф, – вставил Бродик, – что сей джентльмен явно злоупотребляет вашим гостеприимством.

– Кстати, Вик… – не повышая голоса, произнесла Дороти, – Ферди говорит, что я была твоей сообщницей.

Выпады остальных не произвели на Талботта видимого впечатления, но слова Дороти явно его задели. Он повернулся к ней с таким выражением лица, которое само по себе могло лечь в основу одной из глав его биографии. Талботт был предан ей полностью, безоглядно, если только мне не требовались услуги окулиста. Дороти могла бы поднимать свои милые брови хоть по тысяче раз на дню – ему и того было бы мало. Одними глазами произнеся пламенную речь в ее честь, Талботт затем повернулся к Полю, чтобы пустить в ход язык:

– Тебе ведь известно, что я о тебе думаю, Ферди? Уж наверное, известно!

– Минуточку, – резко вклинился Вулф. – Совершенно не обязательно делать это в моем кабинете, вы вполне можете обменяться мнениями насчет друг друга в любом другом месте. А нам здесь и без того есть чем заняться. Мистер Талботт, вы спросили, берусь ли я за предложенную работу. Да, я в принципе согласен расследовать убийство Зигмунда Киза. Но я пока не получил общего подтверждения своих полномочий и еще вполне могу отказаться от дела. У вас есть для меня предложение получше? Зачем вы явились?

Талботт слушал его с улыбкой.

– Вот это прямой разговор! – с восхищением сказал он. – Нет, мне нечего вам предложить в профессиональном смысле, но я чувствую, что должен участвовать в следствии. Я сказал себе: раз уж эти типы решили нанять вас, чтобы повесить на меня убийство, то вы, естественно, захотите взглянуть на подозреваемого и задать какие-то вопросы. И вот я здесь.

– И разумеется, заявляете о своей невиновности? Арчи, подай стул мистеру Талботту.

– Разумеется, – согласно кивнул тот, поблагодарил меня улыбкой за принесенный стул и уселся. – Иначе бы тут и расследовать было нечего. Итак, перед вами мишень для вопросов. Приступайте к обстрелу. – Внезапно он покраснел. – Учитывая обстоятельства, мне не стоило упоминать о выстрелах.

– Ты мог бы сказать: «Не стреляйте, я весь ваш», – пропищал с галерки Уэйн Саффорд.

– Помолчи, Уэйн! – осадила его Одри Руни.

– Позвольте мне… – начал было Бродик, но Вулф бесцеремонно прервал его:

– Помолчите! Мистер Талботт собрался ответить на мои вопросы. – Сузив глаза, Вулф уставился на «мишень для обстрела». – Все присутствующие считают, что полиция занималась этим делом спустя рукава и не добилась никаких результатов. Вы согласны с такой оценкой, мистер Талботт?

Вик немного подумал, затем кивнул:

– Да, пожалуй.

– Почему вы так считаете?

– Ну… видите ли, копы столкнулись с проблемой. Они привыкли иметь дело с уликами, и хотя им удалось найти множество свидетельств того, что именно случилось в парке, вроде следов на дорожке и вокруг нее, ничего не помогло им установить личность убийцы. Ровным счетом ничего. Поэтому им пришлось вернуться к анализу возможных мотивов, и тут они моментально наткнулись на человека, имеющего лучший мотив на свете. – Талботт постучал по своему галстуку. – На меня. Но затем вдруг обнаружили, что этот человек… то есть я… словом, что я никак не мог совершить это преступление, поскольку находился в другом месте. Они выяснили, что у меня имеется алиби, и…

– Фальшивое! – не выдержал Уэйн Саффорд.

– Сфабрикованное! – с готовностью подтвердил Бродик.

– Копы – тупоголовые болваны! – воскликнул Поль. – Поверить той телефонистке! Да догадайся они…

– Прошу вас помолчать! – перекрыл всех Вулф. – Продолжайте, мистер Талботт. Мы еще поговорим о вашем алиби, но сначала давайте обсудим мотив. И в чем же заключался этот, как вы выразились, лучший мотив на свете?

Вик, похоже, удивился:

– В газетах только о нем и писали. Разве вы сами не читали?

– Читал. Но мне не нужны домыслы журналистов, я предпочитаю услышать все лично от вас… Или вы считаете эту тему слишком деликатной для обсуждения?

В улыбке Талботта проскользнула неуловимая горечь.

– Да какая уж там деликатность! Думаю, за минувшую неделю около десяти миллионов человек прочли о том, что я без ума от Дороти Киз, что я люблю ее, жить без нее не могу и все такое. Вот вы и услышали все непосредственно от меня! Этого достаточно? Или хотите меня щелкнуть? Сделать фото в момент моего признания? – Он оглянулся на невесту. – Я люблю тебя, Дороти, больше всего на свете, до глубины души, безумно, всем своим сердцем! – И снова повернулся к Вулфу. – Вот вам мотив.

– Вик, дорогой, – сказала Дороти, обращаясь к его профилю, – ты законченный идиот, но ты просто великолепен. Я безумно рада, что у тебя есть железное алиби.

– Иначе говоря, вы могли доказать свою любовь, – сухо произнес Вулф, – прикончив отца возлюбленной. Так обстоит дело?

– Да, – признал Талботт. – При определенных условиях любовь может служить мотивом для убийства. Видите ли, тут имелись кое-какие тонкости. Зигмунд Киз был самым знаменитым и успешным промышленным дизайнером в Америке и…

– Брехня! – взорвался Бродик; на этот раз он даже не спросил позволения говорить.

Талботт встретил его выпад снисходительной улыбкой.

– Порой, – проговорил он, словно предлагая новую тему для обсуждения, – завистливый мужчина бывает хуже ревнивой женщины. Вам известно, конечно, что и сам мистер Бродик занимается промышленным дизайном… Фактически он был первопроходцем в этой области. Мало кто из нынешних производителей приступал к выпуску новой модели – не важно чего: парохода, локомотива, самолета, холодильника, пылесоса, будильника, – не спросив сначала совета у Бродика. Но затем появился я и занялся продажей разработок Зигмунда Киза. Между прочим, именно потому я и сомневаюсь в том, что преступление совершил Бродик. Дойди бедняга до полного отчаяния, он убил бы не Киза, а меня.