Морис Леблан - Приключения Арсена Люпена

— Ну так и что же?

— Ну так разве присутствие ее не обязательно?

— Понимаю! Понимаю! Арсен Люпен внушает лишь относительное доверие. Он может присвоить полмиллиона и не отдать выкупа. Ах, дорогой мой мэтр, я — великий незнакомец! Раз судьба уготовила мне поступки довольно… необычного свойства, моя честь под подозрением… моя честь! Честь такого щепетильного и деликатного человека. Впрочем, дорогой мэтр, если вы чего-то опасаетесь, откройте окно и только крикните. Там, на улице, не меньше дюжины полицейских.

— Вы так полагаете?

Арсен Люпен приподнял штору:

— Я полагаю, что господин Жербуа неспособен сбить со следа Ганимара… Так что я вам говорил? Вот он, наш славный друг!

— Возможно ли это! — воскликнул учитель. — Я вас тем не менее уверяю…

— Что вы меня ни в чем не предали?.. Я и не сомневаюсь, но ребята довольно ловкие. Смотрите-ка, вон я вижу Фолянфана!.. И Греома!.. И Дьези!.. Все мои лучшие друзья, вот так-то!

Мэтр Дэтинан изумленно смотрел на него. Какое спокойствие! Люпен смеялся счастливым смехом, словно получал удовольствие от какой-то детской игры, будто угрозы для него никакой и не существовало.

Еще больше, чем вид полицейских, адвоката успокоила эта беззаботность. Он отошел от стола, где лежали банкноты.

Арсен Люпен взял в руки одну пачку, затем другую, отсчитал от каждой по двадцать пять банкнот и протянул мэтру Дэтинану образовавшиеся таким образом пятьдесят тысяч:

— Часть гонорара от господина Жербуа, дорогой мэтр, и часть от Арсена Люпена. Мы вполне обязаны вам этим.

— Вы мне ничего не должны, — ответствовал мэтр Дэтинан.

— Как? А сколько неприятностей мы вам причинили!

— А сколько удовольствия я получаю от этих неприятностей!

— Иными словами, дорогой мэтр, от Арсена Люпена вы ничего не примете. Вот что значит, — вздохнул он, — иметь дурную репутацию.

Он протянул пятьдесят тысяч учителю.

— Господин Жербуа, в честь нашей доброй встречи позвольте преподнести вам это: мой свадебный подарок мадемуазель Жербуа.

Господин Жербуа быстро взял деньги, но возразил:

— Моя дочь замуж не выходит.

— Она не выходит замуж, если вы отказываетесь дать ей свое согласие на брак. Но она сгорает от желания выйти замуж.

— Да что вы об этом знаете?

— Я знаю, что юные девушки часто мечтают, не спрашивая разрешения у своих папочек. К счастью, есть на свете добрые гении, которых зовут Арсенами Люпенами и которые в глубине секретеров обнаруживают сердечные тайны этих очаровательных особ.

— А больше вы там ничего не обнаружили? — поинтересовался мэтр Дэтинан. — Признаюсь, мне было бы очень любопытно знать, почему этот секретер так заинтересовал вас.

— Вещь эта имеет историческую ценность, дорогой мэтр. И хотя, вопреки тому, что считал господин Жербуа, в нем не было никаких сокровищ, кроме лотерейного билета — а об этом я не знал, — я очень хотел его иметь и давно искал. Этот секретер из тиса и красного дерева с резными капителями в форме акантовых листьев был найден в скромном маленьком домишке в Булони, где жила Мария Валевская [44] Валевская Мария (1786–1817) — польская графиня, любовница императора Наполеона I, мать его сына — графа Александра Валевского. (Примеч. ред.) , на одном из ящичков — надпись: « Наполеону I, Императору Франции, от его преданнейшего слуги Мансиона ». И чуть пониже вырезано кончиком ножа: «Тебе, Мария». Потом Наполеон заказал копию этого секретера для императрицы Жозефины [45] Богарне Жозефина (1763–1814) — первая жена Наполеона Бонапарта, в 1804–1809 гг. императрица Франции. (Примеч. ред.) — так что секретер, которым все восхищаются в Мальмезоне, всего лишь далеко не идеальная копия того, который теперь в моей коллекции.

— Увы, если бы я знал это тогда, в лавке старьевщика, с какой бы радостью я уступил бы его вам! — простонал учитель.

— И имели бы, кроме всего прочего, замечательное преимущество сохранить для себя одного билет номер пятьсот четырнадцать, серия двадцать три.

— Что не привело бы вас к похищению моей дочери, которую все это, должно быть, сильно потрясло.

— Все это… Что именно?

— Это похищение…

— Но, дорогой господин Жербуа, вы ошибаетесь. Мадемуазель Жербуа не была похищена.

— Моя дочь не была похищена?!

— Никоим образом. Когда говорят о похищении, подразумевается насилие. А она совершенно добровольно согласилась стать заложницей.

— Совершенно добровольно!.. — смущенно повторил господин Жербуа.

— И почти сама просила об этом! Еще бы! Какая юная особа, сообразительная к тому же, как мадемуазель Жербуа, и, больше того, в тайниках своего сердца вынашивающая тайную страсть, отказалась бы от возможности заработать себе приданое! Уверяю вас, очень несложно было дать ей понять, что другого способа победить ваше упрямство просто не существует.

Мэтр Дэтинан был в восторге от всего услышанного. Но возразил:

— Самое трудное, однако, было с ней договориться. Невозможно поверить, что она позволила вам даже подойти к ней с этим.

— О, мне — нет. Я даже не имею чести знать ее. Одна из моих приятельниц с удовольствием согласилась вести переговоры.

— Белокурая дама, которая была в автомобиле, без сомнения, — перебил его мэтр Дэтинан.

— Совершенно верно. В первом же разговоре возле лицея все решилось. С тех пор мадемуазель Жербуа и ее новая приятельница путешествовали: они побывали в Бельгии и Голландии, причем путешествие было очень приятным и весьма познавательным для юной девушки. Впрочем, она сама вам все объяснит…

В холле у входных дверей раздались звонки, три коротких, потом, после паузы, еще один и еще один.

— Это они, — сказал Люпен. — Дорогой мэтр, пожалуйста…

Адвокат поспешил к дверям.

Появились две молодые женщины. Одна из них бросилась в объятия господина Жербуа. Другая подошла к Люпену. Она была довольно высокого роста, с хорошей фигурой, и ее светлые волосы, яркие, светящиеся белокурые волосы, распадались на прямой пробор свободными волнистыми локонами. Одетая во все черное, с единственным украшением на шее — колье в пять ниток из гагата, — она производила впечатление изысканной элегантности.

Арсен Люпен сказал ей несколько слов; затем, приветственно поклонившись мадемуазель Жербуа, обратился к той:

— Прошу прощения, мадемуазель, за все мучения, но надеюсь, что вы не были слишком несчастны…

— Несчастна! Я была бы даже счастлива, если бы не бедный мой отец!

— Тогда все к лучшему. Поцелуйте его еще раз и воспользуйтесь случаем — он великолепно подходит для этого, — чтобы поговорить с ним о вашем кузене.