Агата Кристи - Чисто летнее преступление

Пуаро ответил, что уверен в этом.

Он перешел к миссис Вандерлин. Правда ли, как ему намекали, что она и лорд Мэйфилд – очень близкие друзья?

– Вовсе нет. Честно говоря, я была крайне удивлена, встретив ее здесь. Крайне удивлена.

Пуаро спросил, какого мнения миссис Макатта о миссис Вандерлин – и получил это мнение.

– Это одна из совершенно бесполезных женщин, месье Пуаро. Из-за таких начинаешь стыдиться собственного пола. Паразитка, законченная паразитка!

– Мужчины восхищаются ею?

– Мужчины! – презрительно произнесла миссис Макатта. – Мужчин всегда привлекает хорошенькое личико. Этот мальчик, молодой Реджи Кэррингтон, краснеет каждый раз, как она заговаривает с ним. Ему льстит, что она обращает на него внимание. Глупость какая! И льстит она ему по-глупому. Хвалит его невесту, которая на самом деле далеко не бриллиант…

– Он плохой игрок?

– Вчера вечером он наступил на все возможные грабли.

– А леди Джулия хороший игрок, не так ли?

– Слишком хороший, на мой взгляд, – сказала миссис Макатта. – Она играет утром, днем и вечером.

– И по высоким ставкам?

– Да, действительно, выше, чем я решилась бы ставить. В общем, мне это кажется неправильным.

– Она много выигрывает?

Миссис Макатта громко фыркнула:

– Она пытается так расплатиться с долгами. Но в последнее время ей не везет, так я слышала. Прошлым вечером мне показалось, что у нее что-то на уме. Азартная игра, месье Пуаро, – это зло лишь немногим меньшее, чем пьянство. Будь моя воля, я очистила бы эту страну…

Пуаро пришлось выслушать довольно длинную речь по поводу оздоровления английской морали. Затем он решительно прекратил разговор и послал за Реджи Кэррингтоном.

Сыщик тщательно смерил взглядом молодого человека, когда тот вошел. Довольно очаровательная улыбка маскирует вялый рот, подбородок безвольный, глаза широко расставлены, довольно узкий лоб. Он подумал, что тип Кэррингтона-младшего очень ему знаком.

– Мистер Реджи Кэррингтон?

– Да. Могу чем-нибудь помочь?

– Просто расскажите мне, чем вы занимались прошлым вечером.

– Ну, насколько помню, мы играли в бридж в гостиной. Потом я пошел спать.

– Во сколько это было?

– Незадолго до одиннадцати. Полагаю, кража произошла позже?

– Да, позже. Может, вы что-то видели или слышали?

Реджи с сожалением покачал головой:

– Боюсь, нет. Я сразу пошел спать и спал очень крепко.

– Вы пошли сразу из гостиной к себе и оставались там до утра?

– Верно.

– Любопытно, – сказал Пуаро.

– То есть – любопытно? – резко спросил Реджи.

– Например, вы не слышали крик?

– Нет, не слышал.

– Ах, очень любопытно…

– Послушайте, я вас не понимаю!

– Возможно, вы глуховаты?

– Определенно нет.

Губы Пуаро задвигались. Возможно, он в третий раз повторял слово «любопытно». Затем сказал:

– Что же. Спасибо вам, мистер Кэррингтон, это все.

Реджи встал. Постоял в нерешительности.

– Знаете, – сказал он, – когда вы меня спросили, я подумал, что действительно что-то такое слышал…

– Вы действительно что-то слышали?

– Да, но, понимаете, я читал книгу – вообще-то детективный роман, – и… ну, я действительно здорово зачитался.

– Ага, – сказал Пуаро, – весьма удовлетворительное объяснение.

Лицо его было бесстрастным.

Реджи по-прежнему мялся, затем повернулся и медленно пошел к дверям. Затем остановился и спросил:

– А что все же украли?

– Нечто очень ценное, мистер Кэррингтон. Это все, что я имею право сказать.

– О, – довольно безучастно сказал Реджи и вышел.

Пуаро кивнул.

– Совпадает, – пробормотал он. – Очень хорошо совпадает.

Он позвонил и вежливо спросил, не встала ли уже миссис Вандерлин.

Миссис Вандерлин вплыла в комнату. Смотрелась она очень красиво. На ней был великолепно сшитый красновато-коричневый спортивный костюм, подчеркивающий теплый оттенок ее волос. Она опустилась в кресло и улыбнулась своей головокружительной улыбкой сидевшему перед ней маленькому человечку. На мгновение что-то иное промелькнуло в ее улыбке. Может, это было торжество, может, даже насмешка. Это длилось меньше мгновения, но все же оно было. Это показалось Пуаро интересным.

– Воры? Прошлой ночью? Какой ужас! Нет, я ничего не слышала. А полиция? Они могут что-нибудь сделать?

Опять на мгновение в ее глазах промелькнула насмешка.

«Понятно, что вы не боитесь полиции, леди, – подумал Пуаро. – Вы прекрасно понимаете, что ее просто не вызовут. И из этого следует – что?»

– Понимаете, мадам, – серьезно сказал он, – это дело чрезвычайной секретности.

– Ну, конечно… месье Пуаро, верно? – я не скажу ни слова! Я слишком восхищаюсь дорогим лордом Мэйфилдом, чтобы доставлять ему хоть какую-нибудь неприятность.

Миссис Вандерлин закинула ногу за ногу. Начищенная до блеска туфелька из коричневой кожи болталась на кончике ее ноги в шелковом носке. Она улыбнулась теплой, соблазнительной улыбкой, демонстрировавшей отменное здоровье и полную удовлетворенность.

– Могу ли я хоть чем-нибудь помочь?

– Благодарю, мадам. Вы прошлым вечером играли в гостиной в бридж?

– Да.

– Как понимаю, затем все дамы пошли к себе спать?

– Верно.

– Но кое-кто вернулся за книгой. Ведь это были вы, миссис Вандерлин, не так ли?

– Да, я вернулась первой.

– Что вы хотите этим сказать – первой? – резко спросил Пуаро.

– Я сразу же вернулась, – объяснила миссис Вандерлин. – Затем я пошла к себе и звонком вызвала горничную. Она что-то долго шла. Я позвонила еще раз. Затем вышла на площадку, услышала ее голос и позвала ее. Когда она расчесала меня, я отослала ее. Горничная была взволнована, вся на нервах и пару раз дернула меня за волосы. После того как отослала ее, я увидела леди Джулию, которая поднималась по лестнице. Она сказала мне, что тоже возвращалась за книгой. Правда, забавно?

Закончив речь, миссис Вандерлин улыбнулась широко, почти по-кошачьи. Эркюль Пуаро решил про себя, что миссис Вандерлин недолюбливает леди Джулию Кэррингтон.

– Вы правы, мадам. Скажите, вы не слышали крика вашей горничной?

– Да, я слышала что-то в этом роде.

– Вы не спрашивали ее, почему она кричала?

– Спрашивала. Она сказала, что увидела плывущую по воздуху белую фигуру – какая чепуха!

– Как была прошлым вечером одета леди Джулия?

– О, вы полагаете?.. Понимаю. Она была в белом вечернем платье. Конечно, это все объясняет. Она наверняка увидела ее мельком в темноте как белую фигуру. Эти горничные такие суеверные.

– Ваша горничная давно у вас служит, мадам?

– О нет. – Миссис Вандерлин широко распахнула глаза. – Всего месяцев пять.

– Мне хотелось бы сейчас поговорить с ней, если вы не против, мадам.