Юлия Санникова - Расследования официальные и не очень [litres самиздат]

Эксперт кивнул.

– Время смерти?

– Как следует из пожарного рапорта, они прибыли на место в 23.29. Смерть наступила примерно в это же время.

– В первую очередь нужно выяснить, кому принадлежит белый БМВ, – произнесла Клеп, едва за криминалистом закрылась дверь.

***

Установили личности жертв. Владельцем Ситроена был Бернар Конта, именно он, судя по всему, находился за рулем в ту злосчастную ночь. Тело с пассажирского сиденья принадлежало доктору Филиппу Мюзюляну, возглавлявшему хирургическое отделение в университетской клинике Льежа. Жена месье Конта, как выяснилось, работала секретарем Мюзюляна.

– Наверняка, эти двое познакомились через жену, шеф – сказал Дэгль.

– Очень может быть, сержант, – не стала спорить Клеп.

– Хотя не исключено, что они были знакомы и раньше, а потом Конта пристроил жену на работу к другу.

– Действительно, – вновь согласилась инспектор, – нельзя исключать и такой вариант.

Сержант был доволен: два раза шеф согласилась с его предположениями. Два раза! – это большая удача для того, с кем и по одному разу не всегда хотели соглашаться.

– Вчера вечером Конта и Мюзюлян вместе с еще одним месье ужинали в ресторане «Режанс», – продолжал повеселевший Дэгль, – после чего на машине Конта поехали по домам. Конта живет в Авистере, Мюзюлян чуть дальше – в Эснё. Дорога, где произошла авария ведет в Авистер, но в том месте как раз делает крюк. Непонятно, зачем им понадобилось ехать окружным путем, когда есть прямой.

В этом месте в разговор вступила сержант Мартан.

– Шеф, я выяснила, кому принадлежит белый БМВ с номерным знаком 1 – DFC – 562. Хозяйка его – мадам Мод Пети, жена месье Конта, – сообщила она, наслаждаясь тем оглушительным эффектом, который произвели ее слова.

В ходе опроса соседей и сослуживцев, проведенного сержантом Мартан, выяснилось, что месье Конта и мадам Пети состояли в браке около семи лет, и полтора года назад у них родился ребенок. До женитьбы на Мод месье Конта работал в одной страховой фирме, но потом уволился и принялся строить собственный бизнес. Его привлекали инновации и современные технологии. На момент смерти он владел компанией, производившей игрушки. Самым успешным продуктом из всех, выпускаемых «Конта текноложис» были разноцветные резиновые шары, которыми наполняют сухие бассейны. Бельгийские технологи придумали как и из чего делать мягкие шары, в которых можно барахтаться как в настоящей воде, не рискуя разбить себе голову. Выпускали же шарики в далекой Камбодже, где рабочая сила не влетала месье Конта в копеечку. Дела в компании шли ни шатко ни валко. Спрос на товар был, но финансовый рост при этом был слишком медленным, что очень огорчало владельца и заставляло постоянно думать о том, где взять деньги. Эти мысли его очень выматывали, в результате чего у месье Конта пропадал аппетит, и даже сон. Иногда он даже срывался на супругу и позволял себе корчить недовольные мины, если его сын капризничал.

Мод Пети работала секретарем в отделении ортопедической хирургии, которым заведовал доктор Мюзюлян. Она устроилась туда самостоятельно, еще до замужества. Мюзюлян и Конта познакомились именно через нее и стали закадычными друзьями. Оба они были примерно одного возраста, оба питали страсть к раритетным автомобилям и хорошим винам. Доктор был закоренелым холостяком, из-за чего одни медсестры подозревали у него нетрадиционную ориентацию, а другие несчастную любовь, после которой сердце его очерствело. Были, впрочем, и те, кто допускали оба варианта одновременно. Некоторые шли еще дальше и предполагали что-то совсем уж из ряда вон выходящее. Основным доводом в поддержку этой фантастической версии служила тесная дружба доктора с обоими супругами.

– Что за фантастическая версия? – спросил Дэгль.

Мартан хитро подмигнула ему, но ничего не ответила.

– У мадам Пети есть причины желать смерти мужа? – поинтересовалась Клеп.

– Даже несколько таких причин. Мне удалось выяснить, что жизнь месье Конта была трижды застрахована. Выплаты по каждому контракту составляют двести тысяч евро, а в случае гибели его в аварии сумма удваивается.

– Любопытно, а на имя мадам Пети есть такие же контракты?

– Ничего, нет даже минимальной страховки.

– Когда они были оформлены?

– Пять месяцев назад.

Инспектор вскинула брови:

– Что все три?

Мартан сверилась с заметками:

– 25 марта в Этиасе, 27 марта – в Дельте и 28 марта куплена страховка в ИНЖ.

– По всему выходит, что Бернара Конта убила собственная жена, – подал голос сержант Дэгль.

– Давайте, пока не будем торопиться с выводами – предложила инспектор Клеп.

***

Сержант Дэгль был убежден, что мадам Пети причастна к смерти своего мужа, поэтому приготовился увидеть невозмутимую и заносчивую особу с надменным выражением лица. Он ждал у дверей морга, куда она должна была прийти для опознания тела мужа, и проигрывал в уме их будущую встречу. План был таков: спокойно выслушать ее басни о том, где она была в вечер убийства, а потом прижать ее к стенке свидетельскими показаниями. Дэгль был уверен, что такая тактика обязательно сработает, и скорее всего мадам Пети тут же признается в преступлении. Он даже отрепетировал что-то похожее на обвинительную речь, которая заканчивалась словами: «… итак, все подтверждает, что убийца именно вы! … Что? Вы спрашиваете, какой у вас был мотив? – Ну это же элементарно! Деньги – вот почему вы купили три страховки на имя мужа всего за пять месяцев до его смерти. Смерти, которую вы, мадам Пети, так тщательно спланировали! Но коварный план не учитывал появления свидетеля вашего ужасного преступления. О, не будь свидетеля, вы, конечно, вышли бы сухой из воды! Но, к несчастью для вас и к счастью для правосудия, свидетель все же оказался там, где ему быть не следовало… вернее следовало бы быть… то есть я хотел сказать, свидетель не должен был бы быть там, где был…» и так далее, и тому подобное.

На самом же деле все происходило несколько иначе, чем представлял себе сержант. Во-первых, мадам Пети оказалась совсем не гордой и холодной особой, а заплаканной миловидной женщиной с круглым приятным лицом и прямыми каштановыми волосами. А во-вторых он так и не успел задать никаких вопросов, потому что мадам Пети, едва войдя в секционную, где хранились трупы, принялась рыдать такими горючими слезами, что Дэглю показалось неловким в такой тяжелый для вдовы момент припирать ее вопросами к стенке. «Дам ей успокоиться, зато потом она у меня попляшет», – думал он, глядя, как мадам Пети грустно рассматривает то, что осталось от ее мужа.

Криминалист разложил перед ней вещи, которые уцелели в огне: обгоревший ботинок, металлический колпачок от шариковой ручки, часы.